Полное собрание сочинений. Том 85 - Толстой Л.Н.

О том, что приезд в Ясную поляну Черткова и Спенглера состоялся, можно видеть из последующих писем Толстого. Так в письме к Бирюкову от 17—18 сентября он говорит: «Пишу несвязно: слушаю разговор Черткова с Файнерманом».

1 Надежда Даниловна Кившенко (ум. в 1903 г.), о которой говорит Чертков, — сестра художника А. Д. Кившенко, крестьянского происхождения, по словам всех знавших ее была не только идейным работником на поприще народного образования, но и выдающимся человеком. Сохранившиеся письма ее к Черткову по делам «Посредника», с конца апреля до середины сентября 1886 г., когда во время отсутствия Черткова и Бирюкова она согласилась взять на себя обязанности заведующей редакцией и складом, свидетельствуют о широте ее горизонта и тонком внимании к интересам народного издательства (AЧ). Большая часть ее жизни прошла однако в деревне, в тяжелом труде сельской учительницы, сначала в Воронежской губ., затем в Весьегонском уезде Тверской губ., где она вышла замуж за крестьянина. Книжка ее: «Дневник сельской учительницы», Спб., 1887 г., обратила на себя общее внимание тем более, что она была первая женщина учительница, проводившая систему свободного воспитания и обучения. Комментируя последнюю фразу телеграммы Толстого, относящуюся к приезду Н. Д. Кившенко, А. К. Черткова говорит, что, повидимому, Лев Николаевич отклонил прием в Ясной поляне гостьи из-за хозяйки дома, «которая всегда очень предубежденно относилась к посетительницам не светского круга, особенно к единомышленницам своего мужа. Сам же он был крайне щепетилен в этом отношении и никогда не приглашал и не принимал у себя лиц женского пола без личной санкции на то своей жены. Так и не состоялось никогда знакомство между Львом Николаевичем и Н. Д. Кившенко, о чем последняя с горечью вспоминала в разговоре с друзьями».

* 80.

1885 г. Сентября 19—20. Я. П.

Жена посылаетъ вамъ обѣщанную рукопись.1 А я кладу въ конвертъ письмо отъ Лиз[аветы] Ив[ановны], которое я нечаянно распечаталъ, за что прошу извинить. У насъ все очень хорошо. Я кое-что началъ писать — не статью.2 Прочел письмо Фрея3 — очень хорошее, — Хорошо ли вы доѣхали? Передайте мой поклонъ матушкѣ.

Вашъ Л. Т.

Печатается впервые. Подлинник написан на восьмушке писчей бумаги. На нем пометка рукой Черткова: «20 сент. 85». Датируем, исходя из того, что эти его пометки обычно делались на основании штемпеля отправления.

Небольшое письмо это написано очевидно после отъезда Черткова из Ясной поляны в Лизиновку, при посылке ему рукописи, которую, повидимому, еще при свидании обещала дать ему для прочтения Софья Андреевна (об этом см. ниже прим. 1), и письма его матери, Елизаветы Ивановны, посланного ему в Ясную поляну, но уже не заставшего его там.

1 Рукопись, обещанная Софьей Андреевной, почти несомненно содержала в себе повесть «Смерть Ивана Ильича». Начало работы над ней относится еще к весне 1884 г. (см. п. № 15 от 25—27 апреля 1884 и прим. 7 к нему). В августе 1885 г. Толстой, как видно из письма его к Л. Д. Урусову от 20 августа, вновь взялся за нее и хотел окончить ее к дню рождения Софьи Андреевны, 22 августа, но не окончил. В своем примечании к одному из писем Толстого, от 5 сентября 1891 г., по поводу намерения его включить «Смерть Ивана Ильича» в число его произведений, право на перепечатку которых предоставляется всем желающим, — Софья Андреевна говорит: «Когда я издавала полн. собр. соч. [осень 1885 г. и зима 1886 г.], Лев Николаевич принес мне в день моих именин эту повесть и сказал: это мой подарок для нового издания» (см. «Письма гр. Л. Н. Толстого к жене». Изд. 2-е, М. 1915, стр. 358). Вероятнее всего, что эту только что подаренную ей повесть Софья Андреевна и обещала Черткову дать для прочтения. Но работа над ней Толстого продолжалась и позже: об этом свидетельствуют письма его к Софье Андреевне зa октябрь 1886 г. (см. т. 83).

2 Повидимому, Толстой начал писать в это время «Сказку об Иване-дураке и его двух братьях...», которая в октябре была уже закончена и о которой он писал Черткову в письме от 23—24 октября (см. письмо № 83 и прим. 7 к нему).

3 Вильям Фрей, принявший это имя с переходом в североамериканское подданство, русский, Владимир Константинович Гейнс (1839—1888), происходил из семьи эстонских дворян. По окончании кадетского корпуса в провинции блестяще окончил в Петербурге Академию генерального штаба по геодезическому отд. и 24 лет был назначен преподавателем высшей математики при последней. Но его мучили социальные вопросы. Одно время, будучи еще в Академии, он примкнул к обществу «Земля и воля», которое было основано Чернышевским и Серно-Соловьевичами, однако в некоторых пунктах не сошелся с ними. В 1868 г., резко оборвав научную карьеру, открывавшую перед ним широкие житейские возможности, он переселился с молодой женой в Северную Америку, где основал на коммунистических началах небольшую земледельческую колонию. После распадения ее, в многолетних скитаниях изведал разные формы наемного физического труда: был извозчиком, наборщиком, батраком и т. п. и перебывал в нескольких свободных общинах, пытавшихся осуществлять идеал социальной справедливости. Встреча с одним позитивистом, приверженцем Огюста Конта и его «религии человечества», изложенной в его «Système de politique positive» (4 т., 1852—1854 гг.), открыла перед Фреем новые перспективы, отвечающие сложившемуся в нем убеждению, что без глубоких нравственных побуждений человечество не сможет обновить основы своей социальной жизни. Контовская «религия человечества», принятая только одной частью научных последователей Конта, отвергая идею бога, ставила на ее место идею человечества, как некоего единого, целостного существа, находящегося в процессе своего образования и устремленного в далекое будущее. Из религии человечества вытекают и все нравственные принципы, поскольку она объединяет людей и утверждает преобладание симпатических или социальных влечений над индивидуальными и господство альтруизма над эгоизмом. Фрей, сделавшись страстным приверженцем этого учения, в некоторых отношениях переработал его по своему, внеся в него коммунистический элемент и требование крайней простоты жизни. В 1884 г. он переселился в Англию, где и познакомился впервые с некоторыми произведениями Толстого. Летом 1885 г., по приезде в Россию, ближе познакомившись с его деятельностью последних годов и надеясь привлечь его к деятельности по распространению религии человечества, он написал ему 24 августа небольшое письмо, выражая желание лично познакомиться с ним, а затем, 10 сентября, послал ему большое письмо, в 60 страниц, с изложением основных принципов своей религии. Очевидно об этом-то письме Толстой и пишет в комментируемом письме Черткову, потому что немного раньше, 17—18 сентября, он сообщает Бирюкову, что ответил Фрею на его первое письмо и прибавляет: «Теперь буду читать его длинное письмо». В ответ на него Толстой пригласил Фрея приехать в Ясную поляну. Сам Фрей, значительно позднее, в напечатанном им письме к русскому обществу, рассказывает об этом так: «Вскоре после получения моего письма Лев Толстой написал мне братское приглашение приехать к нему, чтобы словесно разобраться в недоразумениях, всегда сопровождающих сжатое изложение нового мнения. Я поспешил воспользоваться его приглашением и провел с ним пять незабвенных для меня дней (от 7 до 12 октября)... Мы не только поняли друг друга, но расстались, скрепленные духовным родством, взаимным уважением и глубокой симпатией...» (О впечатлениях Толстого, вынесенных из этого свидания, см. следующее его письмо, № 81, от 11 октября 1885 г.) После этого Фрей уехал на юг России, откуда прислал Толстому обширную заметку, где формулировал свои мысли, вызывающие разногласие с Толстым, в виде тезисов. В это время он еще не терял надежды склонить его к «религии человечества». Довольно много времени спустя Толстой приписал к каждому из тезисов Фрея свое мнение по затрогиваемому им вопросу. Таким образом создался документ, наглядно формулирующий их принципиальные расхождения. В декабре того же 1885 г. в Москве состоялось новое их свидание. В это время Толстой заканчивал работу над 30-й главой статьи «Так что же нам делать», в которой учение Конта подвергается жестокой критике. В предшествующей, 29-й главе, он подверг такой же критике разные философские и научные системы, не способные служить нравственным руководством для людей в их практической жизни, и потому он надеялся встретить сочувствие Фрея к этой части своего труда. Действительно, Фрей отнесся к 29-й главе очень сочувственно, но 30-я глава вызвала в нем такой протест, что, оставшись ночевать в кабинете Толстого, он встал рано утром и написал ему большое письмо с убедительной просьбой уничтожить всю 30-ю главу и исправить 29-ю главу так, чтобы учение Конта было отчетливо выделено из тех позитивных течений науки, которые отвергаются Толстым. Толстой остался однако при своем. — Вернувшись после этого свидания в Петербург, Фрей нашел живое участие в том кругу, который группировался вокруг Ф. Ф. и С. Ф. Ольденбургов (см. комментарий к п. № 43 от 5—6 февраля 1885), в том числе у А. М. Калмыковой. Фрей вскоре уехал в Англию. Там он прожил свои последние годы, зарабатывая хлеб типографским трудом и посвящая все свободное время распространению религии человечества. После смерти Фрея Толстой писал 21 августа 1889 г. Е. П. Свешниковой: «На памятник я денег посылать не буду, но хотел воспользоваться адресом написать ей [жене Фрея], прося сведений о жизни ее мужа, глубоко уважаемого и горячо любимого мною человека, о к[отором], если буду жив, напишу как умею, с тем, чтобы познакомить русских людей с одним из замечательнейших людей нашего и не только нашего времени по самым редким нравственным качествам». О переписке и свиданиях их см. П. И. Бирюков «Л. Н. Толстой и В. Фрей», «Минувшие годы», 1908, 9 и статью «Вильям Фрей» в «Русских пропилеях» под ред. М. О. Гершензона, т. I, М., 1915, стр. 276—362. См. также по Указателю т. 50.