Последний из Братства. Изгнанники (СИ) - Глеб Кондратюк
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Потери среди смертных есть?
— Не уверена, — ответила Вильма опускаясь рядом с ним, — Бой только-только закончился. Но насколько я знаю — то потери только среди бессмертных.
Наёмница открутила крышку фляги и поднясла ко рту бессмертного. Вольный скривился, взял у нее из рук флягу и сделал несколько глотков. Вода оказалось холодной. Такой, что обжигает дёсны — отличный вариант после боя.
— Много? — спросил Тарас, возвращая ей флягу.
— Сотни только убитыми.
Вольный кивнул, принимая цифры. Меньшего он и не ожидал. Их противник не слишком умен, но вот грубой силы ему не занимать. Он видел, как они смяли строй игроков и вклинились вглубь. Сохранить построение для неопытных солдат, коими и являлись игроки, в такой ситуации просто невозможно.
Вильма все еще сидела рядом с ним.
— А ты разве не должна следить за теми, кто ушел вперед?
В данный момент Вильма командовала не только своим отрядом из Осеннего Ветра, но ещё и пятью сотнями наёмников, которых Торбар отдал под её руководство.
— Там Филис. Он лучше меня знает, что делать в таких случаях. Я вышла узнать, как ты справился, — Наёмница повернула голову в сторону мертвого бронто и почти двух десятков тел, лежащих рядом, — и должна сказать ты меня не разочаровал.
— Какие у вас потери?
Командиры собрались после битвы для того, чтобы обсудить прошедшее сражение и дальнейшие действия армии.
— Почти пятьсот убитых. Еще сто семьдесят отправились на перерождения из-за слишком серьёзных травм.
Сам Август тоже оказался в числе убитых: он стоял в передних рядах, что приняли на себя первый натиск, когда волна врагов ударилась об их строй. Он оказался не в числе самых первых жертв, успел помочь отправить на тот свет несколько тварей, но в конце концов не углядел и получил смертельный удар в грудь.
Жесткая оценка Вольного, которую они сочли излишне пессимистичной полностью себя оправдала. В бою стенка на стенку враг им не по зубам. Да, полтысячи, что пришли по тракту войско бы в конце концов осилило, но какие были бы потери? Тысяча? Полторы? Две? И это им еще повезло избавиться от трёх бронто, причем два из которых остановили Мрачный Клинок и Вольный. Последний, кстати, тоже присутствовал на совете, раненый, избитый, но живой! Каким образом парень пережил прыжок прямо в ряды врага Август даже не представлял.
— Вильма?
— Потерь среди смертных нет. Из врагов никто скрыться не смог, добили всех.
Гном кивнул и повернулся к Дондару, только-только пришедшему на совет.
— Охраны у ворот можно сказать нет. Так, небольшой отряд, даже двадцати голов не будет.
— Стоят на стрёме, — объяснил Слоди, — на случай, если на раненых победителей решат напасть другие группировки. Нас они точно не ждут.
Неудачливый маг объяснил, что как правило после крупной победы закатывают такой же крупный пир, прямо на месте, поэтому в городе не скоро поймут, что вышедшие группы были истреблены. В итоге решили не гнать на всех парах к воротам, а продолжать идти в прежнем темпе, чтобы в случае, если враг пойдёт на приступ ворот у них были силы отбить нападение.
Торбар хотел перекинуться парой слов с Вольным после собрания, но парень ушел в числе первых. До гнома дошли слухи о том, как тот провёл сражение. Как и говорил Бролог: единственный перед строем, еще и сумел выжить. Скорее всего решил потратить все время на восстановление — так решил Торбар.
Но через пару часов бессмертный сам его нашел.
— Выглядишь все так же плохо, Вольный. Это всё от твоей алхимии? Я могу попросить кого-нибудь тебя подлечить. С этим проблем не будет.
Тарас отмахнулся от его предложения.
— Проживу и без этого. Я хотел поговорить о нашем противнике.
— Я тебя слушаю.
— Кровь, убийства, жертвоприношения… Тебе ничего не напоминает?
— Вспоминаешь культистов Инарокса? — удивился Торбар. — Согласен, обе группы симпатии не вызывают, но все-таки они разные. Да и что-то про жертвоприношения я от Слоти не слышал.
— Когда в городе мало еды они убивают слабых, чтобы отдать их тела «старшим» в крепости. Чем не жертвоприношение? В дневнике Кили говорилось, что верхушку города поглотил безумный голод. Члены культа Инарокса жаждали крови. Оба варианта — извращенные, но присущие и нам с тобой чувства.
— Карак-Удан пал больше двух тысяч лет назад. Как он может быть связан с культом в монастыре?
— Вспомни, что сказал библиотекарь? Возможно Инарокс — древний бог, вернувшийся к жизни.
— Наземный бог, Вольный. Причем тут Карак-Удан?
— Может быть и не причем. — не стал настаивать Тарас, — Но я просто прошу обратить внимание на некоторое сходство между процессами падения вашего города и монастыря Ламанс. Еще не стоит забывать, о чем говорил Библиотекарь. Инарокс, может попытаться быстро нарастить силу с помощью древних проклятий. А здесь недалеко…
— …проклятая крепость, — закончил мысль Торбар.
— Проклятая очень давно. Больше двух тысяч лет назад, когда боги наземных народов сражались за власть.
Теперь Торбар повернулся чтобы посмотреть бессмертному в лицо: откуда он это знает?
— Я спрашивал у учеников библиотекаря, что идут с нами. Когда он вернулся из монастыря, то составил список мест, куда Инарокс потенциально может податься. Проклятье крепости пытались снять трижды — трижды провалились. Не смогли найти источник, питающий его. Возможно, Инарокс уже был там. Не знаю способен ли он почувствовать происходящее в Карак-Удане с такого расстояния, но если то, что случилось с городом не проклятье, силу которого можно поглотить, то вот хранящаяся в нём реликвия — точно могущественный артефакт…
— …поглощение которого может помочь ему восстановить силы. — Гном тяжело вздохнул. Вольный принес неприятную теорию. Маловероятную, но имеющую право на жизнь. Еще один пункт для беспокойства в огромном списке забот Торбара.
— Спасибо, что поделился. Такой вариант тоже нужно учитывать.
— Люди из ордена Знаний уже связались со своим учителем, может он сможет добыть нам больше информации об Инароксе, на случай если мы с ним встретимся.
— Я тебя услышал, Вольный. Отдохни немного, до ворот пара часов хода — а там один Даскрум знает, что будет.
За сим и расстались. Торбар был вынужден обдумать новую потенциальную проблему, А Тарас мог наконец-то отпустить мысли и просто шагать.
Ему показалось странным то, как вели себя его враги во время сражения. Он видел, как сражаются долго голодавшие, которым победа обещала пищу. Эти бились не так. Они как будто с самого начала хотели только одного — съесть его. Каким бы голодным ты ни был, пока идет схватка мысли заняты другим — тем, как бы выйти
