Изродок - Леонида Подвойская

- У меня отец летчик… был. На " медведях летал" - взволнованным голосом произнес посетитель. К себе пару раз пускал. На земле, конечно. Классно. Но тут… тут… Да как вы с этим всем управляетесь? Как вообще эту махину… а ведь вы так ее сажаете! Просто класс!

- Ну, средненько - поскромничал капитан. - Вон, второй пилот на финише сажать будет - почувствуешь разницу. На пятки наступает. А ты тоже, по нашим стопам думаешь?

- Думал. Да здоровье не то. Зрение, - вздохнул Максим на секунду реально воспринимая разговор.

- Да-а, брат. только посочувствовать. Хотя - дуй в легкомоторную. Там требования помягче. А там, глядишь… Это жизнь. По - разному все может обернуться.

- А это же там море впереди, правда? Уже- море?

- Нас здорово завернули. Пойдем оставшуюся часть над морем. Поэтому вот- вот начнется болтанка. Турбулентность, красиво говоря. Так что, брат, извини, сам понимаешь…

- Да, конечно, спасибо, - восторженно пожал Максим кэпу и второму пилоту руки. Штурман хмурился над картой, бортинженер занимался своими делами, оба были озабочены и руки не подали. Да Максим и не настаивал. Он был просто в диком восторге. Ведь несбывшаяся мечта не становится менее прекрасной только от того, что она не сбылась! Даже, если ты добился большего в чем-то другом.

- Там, там так…так… - решил он поделиться впечатлениями с вернувшейся в салон Элеонорой.

- А там тоже ничего. Даже бар есть, - прервала его попутчица. А вообще-то народу, как селедок в бочке. Это мы - белой костью и голубой кровью. А другие туристы…

Ну, если туристы, то тоже не из голодающих, - не поддержал сетования блондинки Макс. Он был обижен и разочарован, как мальчишка. Такое чудо, как кабина пилотов и кому-то по барабану? А, блондинки, они и есть блондинки.

- Сейчас начнется турбулентность, садитесь и пристегнитесь, - предложил он.

- Обиделся. Вижу, обиделся. Слушай, ну ее, турбулентность, пойдем в барчик, дернем по рюмашке, вот вся турбулентность и успокоится.

Максим согласился, хотя никаких "рюмашек" не хотел. Они довольно удобно устроились у стойки, Макс заказал себе томатного сока, Эл- какой-то коктейль.

- За мягкую посадку! - предложила она тост.

- Вас будут встречать?

- Конечно. Муж. Он очень соскучился… А знаете, давайте к нам! Если других планов нет.

- Но если он так соскучился, то зачем? Надо же побыть и вдвоем!

- Это успеется! - отмахнулась Элеонора. - А упустить такую знаменитость!

- А чем занимается ваш муж?

- Модная сейчас профессия - ищет нефть. Говорит, что напал на огромное подземное море. Но что-то там ему мешает. Какие-то пласты все время движутся. Вот и землетрясения поэтому у них, и вулканы, и цунами разные. Но вам же это не интересно! Интересно? Ну так давайте к нам, он расскажет.

" А вот и еще одна наживка. Значит, знают, зачем лечу".

- Он там, конечно, не один там этими изысканиями занимается?

- Конечно! Он говорил, что там и геологи, и инженеры, и эти…вулканологи, - словно невзначай вспомнила Эл.

" Пора ей покаяться" - решил Макс. Других посетителей не было, а бармен скрылся в своей " подсобке". Он наклонился, чтобы заглянуть женщине в глаза. Превратно поняв это движение, Эл зажмурилась, подалась к Максиму и наградила его таким поцелуем, что юноша просто не мог не ответить. В конце концов это было бы уж совсем неучтиво.

- Как-то вы…спонтанно - упрекнула блондинка Макса, переводя дух и оглядываясь. Но других посетителей так и не было (все-таки турбулентность), а вернувшийся бармен был или вышколен, или предупрежден. А может, просто равнодушен к делам и делишкам пассажиров.

- Извините, так уж получилось, - принял и эту ее игру Макс.

- Поговорим об этом у себя.

Максим не возражал. Они уже шли между рядами кресел, когда лайнер вздрогнул и лениво наклонился на одно крыло. Эл взвизгнула и схватилась за своего попутчика.

- Да ничего тут такого, - успокаивал ее Макс, машинально прижимая к себе. - Допустимый угол… градусов тринадцать - пятнадцать… Хотя…

Крен увеличивался и увеличивался. Не удержавшись, они завалились на колени к какому-то толстяку. Когда же самолет практически лег на бок, салон взорвался диким криком ужаса.

" Да что же это такое?" - все еще не верил в происходящее Максим, крепко сжимая в вынужденных объятиях Эл. Они не были пристегнуты, и когда лайнер перевернуло, оба упали на потолок. Туда же посыпались и другие, не пристегнутые пассажиры.

- Сейчас. Только тихо, - попробовал успокоить Макс тоже готовую закричать женщину. Он попытался отвлечься от происходящего и сосредоточиться на системах самолета. Но тот продолжал медленно переворачиваться, и юноша вместе со своей знакомой съехал на бок фюзеляжа, увидел в иллюминатор воду, затем - на пол. Заметив два свободных кресла стюардесс, Максим бегом рванулся к ним, зафиксировался сам и пристегнул Элеонору.

- Мы разобьемся, да? Миленький, мы разобьемся?

- Вроде он выправился.

- Да нет же! Он вертится дальше!

Это было правдой и, осознав положение, люди закричали вновь. Но Макс уже почти не слышал. Закрыв глаза, он мысленно двигался по пульсирующим электрическим и гидравлическим цепям управления. И то, что он увидел или почувствовал, радости не принесло. Что-то здорово рвануло в хвосте в багажном отсеке. Вырванный кусок обшивки ударил по хвостовому оперению, и теперь остановить вращение было практически невозможно. И еще, словно кровь из раны, вытекала гидравлика. А в багажном отсеке бушевал пожар. Что они, черт возьми, возят в своем багаже? Вначале Максим попытался закупорить разлом в гидравлике. Он еще никогда мысленно не воздействовал на материальные предметы. Хотя… Стаканы там передвигал, у Стервозы когда-то падающий бокал подхватил. И если мог так, то почему не получится по-другому? И даже когда подставлял плечо под самолет отца, разве это не воздействие? Так Максим убедил самого себя и вскоре наглухо зажал трубки, из которых до этого хлестала гидравлическая жидкость. Теперь ребята управление не потеряют. А сейчас самое главное. Только надо дождаться, когда наша птичка вновь займет правильное положение…

- Прощай, милый мальчик! И прости меня, - отвлекла его уже смирившаяся с неизбежным Эл. - И я должна сказать тебе, пока мы… ты должен знать…

- Потом, помолчи! - оборвал ее Максим.

- Но "потом" не будет!

- Да помолчи, пожалуйста! Не мешай!

Макс собирал все свои неизведанные силы. Даже крест засветился так ярко, что сияние проникало сквозь одежду. Юноше удалось сконцентрироваться к моменту, когда самолет закончил очередную "бочку". И тогда Максим мысленно подставил плечо под вновь опускающееся крыло. И вращение остановилось! Это было трудно, чертовски, дьявольски трудно. Но, оказалось, возможно. Затихли пассажиры. Затем вновь кто-то завизжал - увидел воду под самым крылом. Но лайнер начал медленно карабкаться вверх, к небу, к жизни.