Краткая история российских стрессов. Модели коллективного и личного поведения в России за 300 лет - Яков Моисеевич Миркин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Еще одна цель — выравнивание условий жизни по всей территории России (в той мере, в какой позволяет климат). «Малоэтажная Россия», «Свой дом» как основа жизни. Прекратить сверхконцентрацию населения и активов в Москве (прежде всего), Московской области, Санкт-Петербурге и нескольких крупнейших городах. Осуществить массовую модернизацию (до современного уровня) любой инфраструктуры, обслуживающей население.
Внешние условия трансформации
Замораживание (или урегулирование) геополитических конфликтов, заключение нового «контракта» с Западом.
Ни один случай «экономического чуда» после Второй мировой войны не произошел без такого «контракта», без массового импорта технологий и оборудования из группы развитых стран.
Все без исключения модернизации России, включая «сталинскую», 1930-х, основывались на таком импорте. В начале 1930-х в Россию завезли сотни заводов и единиц тяжелого оборудования, воссоздали школу проектирования промышленных комплексов (контракт с Альбертом Каном).
Внутренние условия
Все, что с нами происходит, социальные, экономические и политические структуры, которые мы выстраиваем, — функция от моделей коллективного поведения: а) населения; б) элиты в широком смысле (1–5 % населения); в) узкой группы лиц, принимающих ключевые решения на макроуровне.
Изменения таких моделей — необходимые условия эволюции нынешней системы в социальную рыночную экономику в России.
Население. Вместо прикрепленности, вертикальной зависимости, «влюбленности» в государство и крупнейший бизнес (80–85 % населения) как способам защитить себя — усиление независимости, рисков, мобильности, экономической самостоятельности в коллективной модели поведения, приращение имущества, успешности семьи на несколько поколений вперед. В центре жизнедеятельности — «обогащайтесь», «свой дом», «своя семья», «всё для них», «сам себе хозяин».
Возможно ли? Модели коллективного поведения меняются, как только начинают изменяться целеполагание (не на словах, а на деле) и вектор экономической политики государства. Доказано международной практикой (Южная Корея, Китай, отчасти страны Восточной Европы).
Элита. Вместо холодного управления людьми как расходуемыми ресурсами (что в российской традиции), вместо приватизации государства и подмены общих интересов мифами и/или частными целями — «новый курс», «новая экономическая политика», в основе которой — «благосостояние для всех». Жизнь по Людвигу Эрхарду — ясно выраженная любовь к собственному народу в центре экономической и социальной политики.
Возможно ли это? Имена известны — Людвиг Эрхард, Дэн Сяопин, Ли Куан Ю. «В моей должности я вынужден выполнять… специфическое задание. Это задание сводится к тому, что необходимо заставить народное хозяйство выявить столько энергии и показать столько достижений в производительности, чтобы люди могли жить без нужды и забот, чтобы они получили возможность приобретать имущество и становиться благодаря этому независимыми, чтобы они имели возможность в большей степени раскрыть свое человеческое достоинство. Именно тогда они не будут зависеть от милости других, а также и от милости государства».[827]
В такой реальности личная цель политиков — бытие народа «без нужды и забот», рост имущества российских семей, независимость каждого, человеческое достоинство.
Этапы
Первый этап — переход от стагнации и огосударствленной, тупиковой модели экономики к реструктурированию экономики, экономической либерализации, сверхбыстрому росту («экономика развития», «государство развития», «центральный банк развития», «минфин развития» и т. п.). Смысл первого этапа — в операционном вмешательстве государства, в том, чтобы расчистить деформации в экономике, подчинить любые экономические и административные инструменты повышению качества и продолжительности жизни, росту, модернизации.
По сути, это форсаж, хирургическая операция над экономическим организмом, который настолько деформирован, что уже не подлежит амбулаторному лечению. Именно так и происходило во всех случаях «экономического чуда» либо в жесткой форме (азиатские страны), либо в более мягкой (послевоенная Европа, Израиль), с учетом исходного уровня благосостояния и модели коллективного поведения населения.
Второй этап — нормализация, переход к свободному рыночному плаванию при сокращении объемов вмешательства государства. Тем не менее роль государства в экономике останется более высокой, чем в англосаксонской модели.
Параметры социальной рыночной экономики (этап нормализации):
Макроэкономические параметры. Доля государства (с учетом контролируемого бизнеса) — не выше 20–25 % (сегодня выше 50 %). Доля среднего и малого бизнеса в ВВП — до 40–50 % (сегодня 21–22 %).
Универсальная экономика вместо преимущественно сырьевой. Сырье в экспорте составляет не больше 30–40 %, машины и оборудование — до 15–20 %. Зависимость от высокотехнологичного импорта не выше 30–40 %, от импорта непродовольственных товаров народного потребления — до 25–35 %.
Поддержание конкурентной среды — приватизация в пользу среднего класса (не крупнейших собственников), создание квазирыночной среды внутри крупнейших компаний с государственным участием. Потребление государства — до 14–15 % ВВП (сегодня 18,5 %).
Финансовые параметры. Налоговое и квазиналоговое бремя не больше 40–42 % ВВП. Госдолг до 35–40 % ВВП (безопасный уровень). Насыщенность деньгами (монетизация) и кредитами не ниже 90–100 % ВВП (в Китае за 200 %) при уровне процента до 3–4 % по коммерческим ссудам. Капитализация рынка акций до 90–100 % ВВП. Инфляция до 2–3 %. Регулятивная нагрузка — в половину нынешней. Инвестиции, накопление основного капитала 24–25 % ВВП (сейчас 22 %, в Китае выше 40 %).
Должна быть завершена децентрализация финансовых ресурсов, прекращено «денежное опустынивание» регионов, завершен переход к истинной федерализации бюджетной системы (значимый рост доли доходов бюджетов, оставляемых на местах).
Особенности параметров в период «экономики развития» (сверхбыстрого роста): Налоговая и квазиналоговая нагрузка 31–32 % (в сочетании с сильными стимулами роста и модернизации) + умеренно ослабленный рубль (в 2020 г. 75–76 руб. за доллар США) + норма инвестиций, позволяющая быстро расти, в 28–32 % ВВП (в Китае 44–46 %).
Политика сверхбыстрого роста
Международная практика обнаруживает сотни экономических и административных инструментов, формирующих «чудо» сверхбыстрого роста и модернизации. Они хорошо известны, и макроэкономический инженер всегда создаст такой их набор, который наиболее отвечает условиям России.
Вместе с тем все они должны укладываться в единую политику, в «формулу сверхбыстрого роста», которая приведена ниже.
Формула сверхбыстрого роста: Экономическая либерализация
«Финансовый форсаж» (рост монетизации, насыщенности кредитами и финансовыми инструментами, приводящими инвестиции, при значимом снижении процента и сокращении инфляции, умеренно слабый курс национальной валюты, сокращение субсидирования процента и бюджетных преференций в этой сфере, создание механизмов «проталкивания» кредитов в реальный сектор, в жилищную ипотеку и другие сферы инвестиций населения)
+ регулирование счета капитала рыночными методами (дестимулирование вывоза капитала и кэрри-трейдинга)
+ снижение налоговой нагрузки до 31–32 % ВВП (при максимуме стимулов бизнесу за рост, модернизацию и импортозамещение (на мировом уровне), населению за инвестиции в качество жизни)
+ максимум стимулов для прямых иностранных и долгосрочных портфельных инвестиций
+ рост торгового протекционизма (стимулирование переноса производства в Россию вместо экспорта в Россию, торговые и неторговые барьеры)
+ «распечатывание» до 30–40 % резервов
