Знак драконьей крови - Дамарис Коул

Фелея отрицательно покачала головой.

- Твой отец был посторонним, из чужой страны.

Щеки Нориссы зарделись от стыда при мысли об этом невысказанном обвинении. Фелея с жалостью посмотрела на нее.

- В этом и заключалась главная жестокость Бреанны: привязать тебя к сокровищу, которым ты никогда не сможешь воспользоваться. Избавиться от амулета - это твоя единственная надежда избавиться от этой боли.

Возмущение и протест заставили Нориссу мгновенно напрячься, в гневе натянулись как струны мускулы. Как она могла согласиться с заявлениями Фелеи? Разве не соприкасалась она с силами Знака? Разве не подчиняла его энергию своей воле? Как это могло быть, если, по словам Фелеи, она не была должным образом подготовлена и вообще не годилась для этого из-за своего происхождения?

В глазах Фелеи блеснул огонек неуверенности, и она торопливо заговорила:

- Конечно, неприятно слышать, что ты никогда не сможешь стать претендентом, но я думаю, что тебя примут как дитя клана и члена рода. Однажды ты можешь захотеть вернуться в Тарилан и занять свое место в нашей семье.

К этому времени они достигли покоев Нориссы. Илла, которая молча шла за ними в некотором отдалении, теперь бросилась вперед и распахнула для Нориссы дверь. Фелея, к которой возвратилось спокойствие, улыбнулась и сказала:

- Отдохни, Норисса, мы снова поговорим об этом, но позже. Скоро ты станешь королевой. Я никак не могла ею стать, хотя и носила корону все эти долгие годы.

Норисса молча смотрела ей вслед, а ее последние слова эхом отдавались в голове. Она должна стать королевой. Эта мысль должна была бы обрадовать ее, но почему-то она не ощутила радости.

Пальцы Нориссы прикоснулись к амулету. Красный камень был теплым и стал еще более теплым, после того как Норисса к нему прикоснулась. "Слишком просто и слишком быстро, - подумала Норисса. - Она предлагает слишком высокую цену за то, что и так мое".

26

Норисса споткнулась и рухнула на колени, больно ударившись ладонями о твердую землю. Острые камни и песок, врезавшись в ее тело, причинили ей боль, и она вскрикнула. Из тумана ей в ответ донесся протяжный вой стаи демонов, преследующих ее в обличий гончих псов. Сверху послышалось хлопанье сильных крыльев, которые, казалось, поднимали над бесплодной равниной магический ветер. Ужас заставил Нориссу вскочить на ноги и броситься вперед. Она бежала сквозь темноту, ослепленная страхом, и клубящийся туман заполнял ее легкие с каждым вздохом. Она не выбирала направления - она бежала просто для того, чтобы спастись от преследующих ее по пятам тварей; бежала, повинуясь звучащему в голове таинственному голосу, который звал ее к себе.

Снова послышалось хлопанье крыльев - на этот раз ближе. Норисса снова запнулась обо что-то, но сумела выровнять свой бег. Она не должна сдаваться, не должна позволить схватить себя именно теперь, когда она так близко к цели! Ее гора ждала ее впереди, а крутой склон утеса начинался всего в нескольких шагах!

Яростный вопль оглушил ее. В тумане возникла темная тень пикирующего ей на спину чудовища. Вот шеи коснулась упругая воздушная волна, и кривые когти вот-вот вонзятся в спину.

- Не-е-е-е-е-т!!!

Норисса вскрикнула и отскочила в сторону - и почувствовала, что проваливается вниз, в ничто.

Разум ее не мог разобраться в проносящихся перед глазами картинах и образах. Что это там внизу - вода ли это блестит между острыми скалами, несущимися на нее с невероятной скоростью, или это блестят древние, всезнающие глаза?

Затем невидимые руки вцепились ей в плечи и стали трясти ее снова и снова, до тех пор пока...

Норисса проснулась от крика Иллы.

- Вставайте, госпожа, вставайте! На нас напали!

Норисса снова была в темноте, но это была хорошо знакомая темнота. Она не была непроницаемой, так как в этой темноте горела одна-единственная свеча. Норисса услышала знакомый голос, который приказывал Илле замолчать:

- Успокойся, дитя! Я не причиню тебе вреда!

- Байдевин!

Норисса выпуталась из скомканных простыней и спрыгнула с кровати, чтобы обнять возникшую из темноты фигуру. Она прижалась к нему, всхлипывая и дрожа от пережитого во сне ужаса, и слова облегчения, вырывающиеся из ее груди, звучали невнятно, как журчание ручья. Байдевин неловко гладил ее по плечам одной рукой, другой держа на отлете свечу. Илла пыталась накинуть на плечи Нориссы пеньюар, и Норисса наконец-то обратила внимание на ее протестующие вопли:

- О госпожа моя, ваша честь!..

Вспомнив о том, насколько она неподходяще одета, Норисса отпустила Байдевина и вспыхнула от смущения. Байдевин предусмотрительно отвернулся, якобы для того, чтобы зажечь свечи, и Норисса натянула халат поверх своей тонкой ночной рубашки, плотно запахнув его на груди. Затем она попятилась и села на край кровати, и служанка бросилась надевать ей на ноги расшитые тапочки. Закончив с этим важным делом, девочка загородила собой Нориссу.

Байдевин, который хотел было приблизиться, остановился и, уперев руки в бока, скорчил такую свирепую гримасу, что Илла отступила на шаг назад и уперлась спиной в колени Нориссы.

- Я же сказал тебе, девчонка, что не собираюсь причинить вреда ни тебе, ни твоей госпоже!

Нориссе захотелось рассмеяться. Знакомое выражение нетерпения на лице гнома было знакомо и дорого ей; при виде его в ее душе не осталось места для страха. Последние остатки испуга, вызванного ночным кошмаром, растаяли как дым, и душу ее заполнило радостное восхищение, которое оказалось так непросто сдержать. Лишь только исчез страх, Норисса поняла, что ей было показано в ее сне. Она чуть было не выкрикнула этого вслух, но какой-то внутренний голос предостерег ее, и она почувствовала себя обязанной хоть немного уменьшить волнение служанки, вызванное внезапным вторжением Байдевина. Улыбнувшись, она покачала головой с явным неодобрением поведения Байдевина.

- Разговаривай с ней помягче, Байдевин. Такая ужасная гримаса может испугать даже меня!

Байдевин смутился, и на лице его появились признаки раскаяния. Илла, не отрывая от него взгляда, обратилась к Нориссе:

- Как он пришел, леди Норисса? Здесь только одна дверь, и ее охраняет... охраняет... Как он проник сюда в такой поздний час?

Норисса положила руку девочке на плечо и слегка отстранила ее:

- Он - волшебник и мой друг. Ему разрешается входить в мои покои в любой час и любым способом, который он для себя изберет.

Илла уставилась на Байдевина. Норисса поднялась и, сняв с постели покрывало, вручила его девочке.

- А теперь мне нужно поговорить с моим другом наедине. Ступай, отдохни пока в соседней комнате.

Глаза девочки широко раскрылись, и каштановые волосы хлестнули ее по лицу - так резко она замотала головой.