Аномалия Шарли (ЛП) - Форд Ша

И слово было не более чем вздох. Но этого все же было достаточно, чтобы побеспокоить того, кто присел у меня на груди.

Его когти щелкали в предупреждении. Они были острыми и бледными, почти полупрозрачно-коричневыми. Я видела жизнь в этих когтях: она не пульсировала и не текла, а висела мертвой внутри своего мяса.

Мертвой.

Мертвая, как эти ужасные, немигающие глаза.

— Скажи мне, что это значит, Шарлиз.

— Я хочу услышать, как ты это скажешь.

Я слишком боялась сказать это. Я слишком боялась дышать. Даже мысль о том, чтобы открыть рот, заставляла мое сердце биться чаще.

Кто-то вздрогнул, когда этот кулак из чистых мышц ударяет меня по ребрам, и разозлился. Он не любил, когда его двигали. Его хвост был доволен тем, что вяло лежал позади его тела, пока я была неподвижна, но когда мое сердце застучало под его колючими лапами, хвост предупреждающе вздрогнул.

Это была единственная часть тела, внутри которой что-то двигалось. Хвост представлял собой опасную арку из холодного мертвого мяса с тонкой струйкой яда, пульсирующей по его середине, увенчанную острым шипом.

Хребты, которые теперь скрежетали друг о друга, могли соединиться в любую секунду. И когда они это сделают, они вонзят шип в мою плоть… втолкнут яд в мои вены…

— Эй, урод! У нас остались халапеньо? Этот суп нужно немного приправить.

Я едва слышала голос Уолтера. Он был приглушен от гула в ушах. Его тень плыла в дальнем углу моего зрения, но я могла видеть только существо, свернувшееся у меня на груди.

— Что это значит, Шарлиз? Ты собираешься рассказать мне, или мне придется?..

— Ох. Могу поклясться, что где-то здесь была еще одна банка, — Уолтер яростно рылся в нашем кухонном инвентаре. Банки стучали об пол, кастрюли звенели друг о друга, пока он все перемешивал.

Аша застонала, шум вырвал ее из сна. Она перевернулась и прижалась лицом к моей руке. Прошел почти месяц с тех пор, как она в последний раз спала на своей цепи. После того, как мы сразились с падами, я поняла, что не было особого смысла обращаться с ней как с животным — потому что она показала себя порядочной.

Недавно я начала думать, что Аша могла стать моим другом.

Но все изменится, если из-за нее меня ужалят.

Она потерлась носом о мой рукав, притягивая существо ближе к моему лицу. Его хвост лениво подергивался, оно смотрело на меня черным, бездушным взглядом. Мое тело застыло до такой степени, что я чувствовала, как моя кровь, как слякоть, текла по моим венам.

— Просто что-то нужно, понимаешь? — Уолтер почесывал штаны сзади, наклоняясь над кастрюлей с супом. Он уже почти переливался через край, но он думал, что мог втиснуть туда еще кое-что. — Просто нужно немного чего-то острого.

— Шар-лей, — простонала Аша, хлопая меня по рукаву.

Обычно в этот момент я говорила Уолтеру заткнуться. Но я едва могла набраться смелости, чтобы сделать быстрый вдох, не говоря уже о том, чтобы выкрикнуть полное предложение.

Когда Уолтер продолжал, не собираясь останавливаться, Аша сдалась. Она села со стоном — и даже ее тени, пересекающей мою грудь, было достаточно, чтобы существо раздраженно дернулось.

Я окаменела, была покрыта пленкой пота.

Существо провело одним из своих заостренных когтей по клешням в насмешке.

Аша не обращала внимания. Она провела пальцами по полосе своих волос и превратила их концы в короткие шипы. Затем она, наконец, посмотрела на меня.

— Шар-лей?

Скорпион, — произнесла губами я.

Она покачала головой, сбитая с толку.

Я переместила взгляд, чтобы пристально посмотреть на существо у меня на груди, сердце колотилось как в тумане.

Аша ухмыльнулась, увидев скорпиона. Я надеялась, что она стряхнет его с меня или даже раздавит камнем — в этот момент я была не против синяков. Но вместо этого она сделала что-то поистине ужасное: схватила его за хвост и откусила жало.

— Фу! — завизжала я.

Она усмехнулась мне, осторожно зажав шип зубами. Затем она выплюнула его в угол, а остальную часть скорпиона унесла на кухню.

— Давай, думай! Что у нас есть такого, что немного взбодрит это? — Уолтер ворчал под нос, угрюмо тыкая в суп концом половника.

Проходя мимо, Аша швырнула скорпиона в кастрюлю, и он тут же взбодрился.

— Эй, мы готовим!

Меня могло стошнить. Мои руки и ноги тряслись, будто я только что умерла и очнулась. Что со мной было? Как такое крошечное существо, как скорпион, могло заставить меня так замереть?

Ушло несколько минут, но мне, наконец, удалось встать и подойти к Уолтеру.

— Ты голодна, уродка?

— Еще нет, — буркнула я, плюхаясь рядом с ним. Когда я увидела тушу скорпиона, плавающую на спине среди пузырей, я добавляю. — Может, я больше не буду есть.

— Ладно, ничего такого…

Громкий, влажный шум прервал его. Уолтер обернулся и нахмурился, увидев, как Ашу тошнило в ведро. Она стояла на коленях у бассейна с ведром в руках. Скудные остатки вчерашнего ужина вырывались изо рта тонкими влажными струйками.

— Что с ней не так? Она поймала жука?

Уолтер время от времени задавал мне один и тот же вопрос, уже месяц. И каждый раз я ему отвечала одно и то же:

— Нет, она в порядке. Она почувствует себя лучше через час или около того.

— Хм. Что ж, тогда, возможно, пришло время дать ей новое клеймо и продать ее. Если она больна, она нам не поможет.

Уолтер говорил о клейме Аши с того дня, как мы привезли ее домой. И каждый раз, когда он был особенно зациклен на этом, я превращала это в игру с выпивкой: тот, кто сможет сделать больше глотков, не потеряв сознания, тот и заклеймит ее.

Мы садились и передавали друг другу бутылку виски. Уолтер делал большие глотки, а я затыкала горлышко бутылки языком и сделала вид, что делала еще большие глотки. Ни за что Уолтер не позволял мне выпить все, и через полчаса он так напивался, что забывал обо всем.

Но пока было рано пить. Так что мне придется придумать другой способ отвлечь его.

— Она в порядке, честное слово. Ее тошнит только утром.

Половник замер на полпути ко рту Уолтера.

— Подожди минутку — каждое утро? Как долго? — парировал он, когда я кивнула.

— Гм, кажется, с середины октября?

Он швырнул половник на пол, расплескивая суп по бокам моего комбинезона.

— Эй…!

— Боже, дитя! Почему ты не сказала что-нибудь раньше?

Я не знала, почему он сердился на меня: я говорила. Просто в первый раз за несколько месяцев он не проснулся в ступоре. Если бы он не пил таблетки каждый вечер, у него могла бы быть лучшая память.

И я ему об этом говорила.

Уолтер не ответил. Его суставы скрипели и хрустели, когда он принял стоячее положение. Затем он прошел к Аше и дёрнул ее за руку.

Я встала и пошла по комнате быстрее, чем я думала, что смогу добраться туда.

— Не делай ей больно!

— О, я не собираюсь причинять ей боль.

Уолтер потянул за рубашку, прежде чем Аша успела вырваться из его хватки, и я увидела на секунду выпуклость на ее животе. Ее нижняя часть живота вздулась до такой степени, что это явно было неудобно. Она оставила верхнюю часть штанов расстегнутой.

— Сукин сын… — ругательства Уолтера перешли в сердитое фырканье. Его взгляд следовал за Ашей, которая убежала за меня и пригнулась. — Мы не можем обменять ее сейчас.

— Почему?

— Потому что она беременна — вот почему!

Я знала это слово. Уолтер научил меня этому за несколько месяцев до этого. Он сказал, что женщины, забеременевшие, — то, что приводит людей в этот мир… и он также рассказал мне, как они беременеют.

— Ты имеешь в виду, что она…?

— Ага.

— Фу! С мужчиной?

— Ага. Должно быть, это произошло прямо перед тем, как мы ее поймали.

— Фу!

Я обернулась, чтобы посмотреть на Ашу. Я знала, что выглядела сердито, потому что ее глаза широко раскрылись, и она отпрянула от меня. Было тяжело это принять. Трудно смириться с тем, что кто-то такой крепкий и умный, как Аша, мог совершить такую ​​глупость.