Цепные Псы Россы - Дмитрий Самохин

Дальше они продвигались осторожно. Поль шёл первым, напряженно вглядываясь в улицу, и пряча за спиной Майю. Безмятежная пустая улица таила в себе опасность. За каждым поворотом пряталась смерть. В брошенной разрушенной летианскими сапогами детской беседке мог затаиться монстр, из числе тех с кем уже доводилось сражаться Дизелю. За треснутыми мутными окнами бывшего некогда популярным у гореван кафе мог подстерегать летианский боевик или того хуже Цепной Пёс. Пол ожидал нападения в любую минуту, и старался прикрыть собой Майю. Вновь он почувствовал себя нужным кому-то и это чувство радовало его.

А вот Майя казалось позабыла о том, что с ней приключилось. Она с любопытством ребенка выглядывала у него из-за плеча и всё норовила выбежать вперёд, увидев впереди что-то интересное. То это была обронённая кем-то заколка с блестючими камушками, то разбитая витрина меняльной лавки, где было полно всего интересного раньше, до войны. Поль только и успевал сдерживать её порывы. Ну не втолковывать же ей прописные истины про войну и разгуливающего поблизости врага. Достаточно того, что повсюду грохотали выстрелы и то и дело на улице попадались тела убитых, как напоминание о колеснице войны, прокатившейся здесь недавно.

— Ты не соскучился по дому? — неожиданно спросила Майя.

— Я? — удивился Поль и задумался.

Если признаться честно, скучать то ему было некогда. На Россе жизнь его в такой крутой оборот взяла, что на свободные мысли и времени не оставалось. Да и если вдуматься что для него дом? Вечное перекати-поле, странник звёздных дорог, выкормыш космических трасс, он уже и помнить забыл, как выглядел отчий кров, где он родился и прожил первые годы своей жизни. Лица отца и матери давно истёрлись из памяти, осталась только память рук и запахи. Он помнил прикосновение теплых губ отца ко лбу и как это было щекотно. Папа носил жесткую густую бороду, и она колола его каждый раз, когда отец целовал его. Он помнил мамины нежные руки, гладившие его по голове каждый раз когда она была довольна им, и грубые подзатыльники, когда он её злил. Как давно это было. У него ничего не осталось из той эпохи, все давно кануло в лету. Только где-то в Древе Независимости жил его родной брат, Николай Кальянов, только вот где он? И стоило ли его считать своей семьей? Что их сейчас роднит? Общие гены и одна фамилия. Разве этого достаточно?

— Скучаю, — сказал Поль. — Только вот дом мой находится на корабле, на котором я летаю. Там мой дом и моя семья. Они ждут меня. И думают что я погиб.

— Почему они так думают? — удивилась Майя.

— Долгая история. Но я скоро их увижу и всё будет правильно, красиво.

— Расскажи мне о них, о своей семье, — попросила Майя.

Поль не мог ей отказать, хотя и почувствовал себя неловко. У девчонки вся семья погибла, а он тут будет перед ней своими друзьями хвастаться.

— Они замечательные, если бы ты их увидела, тебе бы они понравились. Руководит у нас всем замечательный капитан. Её зовут Талия…

— Вами руководит женщина? — удивилась Майя.

— Не просто женщина, а самая добрая и красивая женщина в Солнечной Федерации.

Поль не переставал следить за местностью, но и сам не заметил, как подробно и со вкусом рассказал обо всех членах экипажа «Арго», их маленькой кочевой семьи.

— Тебе было бы плохо, если бы ты их потерял? — спросила Майя.

Её вопросы кололи сильнее, чем ледяные иглы арктического червя с планеты Брукс.

— Да. Мне было бы плохо. Очень плохо. Поэтому я буду сражаться за то, чтобы вернуться к ним.

— Я хочу их увидеть, ты так рассказывал, что я очень захотела всех их увидеть. И Бориса Магистра, хочу услышать одну из его историй. И Таню Ежонка, мы наверное смогли бы стать подругами. И Никиту Горца, он смог бы меня защитить, когда тебя не будет рядом. И Талию капитана, я бы наверное восхищалась ей. Я уже восхищаюсь. Ты так мне рассказал. И Майка Казака, он стал бы для меня строгим учителем. А уж с вашим Малышом я бы сдружилась в первую очередь. Я тоже любила шкодить. Я хочу побывать на вашем корабле.

Она схватила его за плечо, и повернула к себе:

— Пообещай мне, что ты отвезёшь меня на «Арго». Пообещай мне.

Она требовала от него невозможного. Он и сам не был уверен, что вернётся, как это не прискорбно было осознавать, а она просила дать ей обещание проводить её на «Арго». Ишь какая шустрая. Он хотел было её отчитать, наговорить всего нехорошего, но увидел её полные боли глаза, и все сердитые слова пропали, растворились изжогой в горле.

— Я отвезу тебя на «Арго». Обещаю. Но ты забыла о своём отце, он же ещё жив и очень хочет увидеть тебя. Скучает…

— Я не дура. Он давно умер, — сказала она, как отрезала.

Она оттолкнула его в сторону и продолжила путь первой. Её решимость и смирение с своей горестной судьбой поразила Поля. Он стоял и смотрел ей в спину, не мог пошевелиться, потом опомнился и бросился догонять её. Нехорошо девушке одной бродить по городу, охваченному ненавистью.

До самой пограничной улицы они дошли в молчании. Им никто не переходил дорогу, не пытался остановить. Дважды они видели впереди себя летианский патруль, и успевали спрятаться в развалинах близ стоящего дома. Один раз Поль заметил группу летиан, ведущих на поводке свору худых скелетообразных собак с вытянутыми хищными мордами. Собаки почувствовали их и рванули навстречу Дизелю и Майе. Чуть было не попались. Поль было подумал, что это конец. Насилу убежали. Пришлось туго. Спасли только крыши, они выбрались наверх и несколько кварталов передвигались по ним, пока ищейки не потеряли их след.

И всё это время Майя молчала. Опасность она воспринимала как необходимое недоразумение и не переживала по этому поводу. Поль понимал, что своим неосторожным словом задел её посильнее, чем любой встречный летианин с ищейками и без. Она пыталась смириться с гибелью отца, пыталась оживить его хотя бы в своей памяти, а он своим неуклюжим враньем напомнил ей об утрате.

Тут Поль понял, что не сможет её обмануть. Он обязательно возьмёт её с собой, что бы об этом не думал Борис или Талия.

Пограничная улица выглядела безмятежно. Засевшие по обе стороны летиане и гореваны закончили перестрелку и выжидали. Если бы не мёртвые тела повсюду и не покалеченные дома с той и другой стороны нельзя было и сказать, что здесь только что кипел бой.

— Есть какие-нибудь мысли, как будем улицу переходить? — спросил Дизель.

Он не просил у неё совета, скорее советовался сам с собой, но она ответила.

— Может попробуем обойти. Тут нам точно ничего не светит.

Дельная конечно мысль, только вот давать крюк в несколько километров, чтобы зайти в тыл к гореванам, Дизелю совсем не улыбалось. Если бы они были на поверхности, то можно было бы дождаться темноты и рискнуть перебежать на противоположную сторону. Только тут не было ни дня, ни ночи, а уличные фонари горели круглые сутки, выматывая врага.

Прозвучал грохот артиллерийского залпа, и дом напротив стал складываться, как карточный домик. В ответ засверкали гореванские пулеметные расчёты. Пришлось вжиматься поглубже в землю, чтобы ненароком не зацепило. Поль подмял под себя Майю, прижал её к асфальту и попытался спрятать от визжащей вокруг свинцовой смерти. Сам же продолжал наблюдать за позициями.

Его в который раз поразило то, что боевые действие, ведущиеся под землей, не привели к обрушению свода искусственных пещер. Попробуй где-нибудь в другой пещере постреляй хотя бы из пистолета, мигом засыплет, а тут из пушек стреляют, и все держится. Умели же строить в прошлом гореванские мастера.

Поль задрал голову и попытался рассмотреть теряющуюся в высоту крышу этого безумного мира. Но так ничего толком и не увидел. Рядом опасно вжикнула пуля, каменными осколками посекло Полю лицо, и он тут же пригнулся.

Возвращаться назад и делать крюк в обход пограничной зоны совсем не хотелось, но Поль чувствовал, что придётся. Он решил немного передохнуть на границе и понаблюдать, если ничего не изменится и не откроется лазейка на ту сторону, поступить по совету Майи. Толковая же, глот, девчонка.

Только вот здесь на простреливаемой гореванами улице оставаться нельзя. Надо выбрать укрытие, чтобы переждать несколько часов и передохнуть. Неподалеку стоял расстрелянный скелет дома с выбитыми стёклами и огромной дырой в стене. До него рукой подать, и всё безопаснее, чем посреди улицы брюхом, да дурной башкой светить.

Поль дождался затишья, приподнялся, подхватил Майю, закинул на спину и бросился бегом в укрытие. Никто по нему не стрелял. Толи не заметили, толи посчитали, что мишень не заслуживает патрона.

Оказавшись в относительной безопасности, Поль привалился спиной к холодной стене и закрыл глаза. Вздремнуть бы хоть полчасика и то хлеб. Может что и толкового в голову придёт.

— Если придут звери, ты меня им не отдавай. Лучше убей сам, — неожиданно, словно приговор, прозвучал голос Майи.