Смертельная кастрюля, или Возвращение Печенюшкина - Сергей Белоусов

И все же после долгих обсуждений решено было не зачеркивать целую страницу в истории Земли. Уж что случилось, то случилось. Волшебные силы сказочно-свободной Фантазильи вновь ушли под землю, предоставив людям самим творить свое будущее. Надолго? Навсегда? Кто знает·

Фея и Клара-Генриетта обещали опекать любимиц, следить, чтобы слава не испортила их. С тем и распрощались. Конечно, Лиза с Аленкой всплакнули, но, по правде, уставшие от приключений, они были отчаянно рады вернуться к привычной домашней жизни. К тому же Аленке предстоял совсем новый этап существования -- школа, первый класс. Обстоятельная девочка собиралась готовиться к этому серьезно. Оставшихся полутора месяцев могло ведь и не хватить·

-- А кто мне обещал резинку со слоненком и не дал? -- продолжала качать права Аленка. -- У тебя еще две есть, я помню, а мне в первом классе она необходима.

-- Все-то ты помнишь, -- вздохнула Лиза. -- Сейчас достану. Она, между прочим, у меня в тех джинсах. Так с нами полсвета и объездила.

-- Ты их, кстати, сразу в шкаф, в угол кинула. Там и лежат. Мятые, грязные, мама еще не видела·

-- Отстань, Ленка, -- поморщилась сестра, распахивая шкаф. -- Ворчишь и ворчишь, что из тебя к старости будет! -- Подняв джинсы, она рылась в карманах. -- Ого! Гляди!!

Рассыпая огни, на ладони ее светился бриллиант Коломбы!

-- Ага!! -- плясала Лиза. -- И ты не все помнишь, Аленочкина! Теперь он наш! Наш, потому что Пиччи никогда ни о чем не забывает! Как будем делить? Распилим?

-- Возьми себе, -- спокойно ответила младшая сестра. -- Подумаешь, бриллиант! Он мне стихи подарил.

Лиза остановилась.

-- КАКИЕ?!.

Аленка, раскрыв "Чиполлино", достала и подала сестре листок плотной розоватой бумаги, запрятанный в книгу в начале разговора.

Ревниво, поспешно развернув листок, Лиза уткнулась в него; мотая головой, разбирала быстрый, летящий почерк Печенюшкина.

В синем море-океане

Есть зеленый островок.

Там на солнечной поляне

Стоит терем-теремок.

Наверху в светлице белой

Плачет девица-краса.

Ей в окошко виден берег,

Легкой пены полоса.

Пусть веселая погода,

Только на сердце беда.

Королевич мимоходом

Все не едет к ней туда.

С ней живут коза Матрешка,

Пес по кличке Бутерброд,

Птичка Чижик, кошка Брошка

И Бульбуль, учитель -- крот.

И с хозяйкою Аленой,

Огорчаясь за нее,

По лужайкам по зеленым

Ходит-прыгает зверье·

Закусив губу, Лиза остановилась на миг.

-- Когда это он тебе написал?

-- В ракете, -- невозмутимо ответила сестра. -- По пути с Запеки. Говорит, что скучал. А передал на космодроме. Ты тогда еще побежала с Глаком прощаться. Читай, читай. Там дальше еще интересней.

А когда темнеют клены

И луна глядит в кровать,

Кормят ужином Алену

И укладывают спать.

Бутерброд за ушком чешет,

Птичка Чижик гонит мух,

Кошка Брошка песней тешит,

Крот следит, чтоб свет потух.

А когда уснет Алена,

Под полуночной луной

Три часа неугомонно

Звери лупят в домино.

После танцев под гармошку

Под деревьями, в тени,

Подоив козу Матрешку,

Спать ложатся и они·

Лиза читала, завидовала, приблизив бумагу к близоруким глазам, почти водя носом по строчкам, ничего не замечая вокруг. Солнечный луч, отражаясь от камня, брошенного на столе, скользил по ее лицу, по кончику носа, нежно трогал ресницы. Даже Алена -- за бумажным листом -- не замечала еще, что нос Лизы уменьшается, оставаясь чуть длинноватым, дабы лицо сестры не потеряло индивидуальности, но было уже безоговорочно красивым.

Сестры Зайкины, старшая -- с листа, младшая -- наизусть, неслышно бормотали последние строчки стихов:

Тихо. Сонно. Лишь далече,

Посреди земной тиши,

К Ленке рыжий королевич

На кораблике спешит.

К О Н Е Ц

1990 -- 1992 гг.