Воспоминания и размышления (Том 2) - Георгий Жуков

Оно плохо учло и то, что Красная Армия, военно-воздушные силы и Военно-Морской Флот как в количественном, так и особенно в качественном отношении в целом неизмеримо выросли, а войска и командные кадры оперативно-стратегического звена в своем искусстве далеко шагнули вперед, закалились в тяжелейших условиях вооруженной борьбы.

В самолете на пути в Москву, изучая последние данные с фронтов, я еще раз пришел к убеждению в правильности решения Ставки от 12 апреля 1944 года, в котором одной из первоочередных задач на лето этого года ставился разгром группировки немецких войск в Белоруссии. Предварительно нужно было провести ряд крупных ударов на других направлениях, с тем чтобы оттянуть из районов Белоруссии максимум стратегических резервов немецких войск.

В успехе можно было не сомневаться. Во-первых, оперативное расположение войск группы армий "Центр" своим выступом в сторону наших войск создавало выгодные условия для глубоких охватывающих ударов под основание выступа. Во-вторых, на направлениях главных ударов мы теперь имели возможность создать преобладающее превосходство над войсками противника.

Белоруссию, особенно те районы, где была расположена группа армий "Центр", я знал хорошо еще со времени работы в войсках Белорусского особого военного округа в 1922-1939 годах.

Прибыв в Москву, прежде всего зашел в Генштаб к Алексею Иннокентьевичу Антонову. Он готовил карту военных действий для Верховного Главнокомандующего. Алексей Иннокентьевич сообщил мне сведения о ходе ликвидации противника в Крыму и создании новых резервных войск и материальных запасов к летней кампании. Но он просил не говорить Верховному о том, что познакомил меня с наличием созданных запасов. И. В. Сталин запретил кому бы то ни было давать эти сведения, чтобы мы преждевременно не просили резервы у Ставки.

Надо сказать, что Верховный Главнокомандующий в последнее время стал более экономно распределять силы и средства, находящиеся в распоряжении Ставки. Он давал их теперь в первую очередь только тем фронтам, которые действительно выполняли решающие операции. Другие фронты средства и силы получали в разумно ограниченных размерах.

Кстати, один из бывших командующих фронтом, выступая на страницах "Военно-исторического журнала" и высказывая свое мнение о работе представителей Ставки, заметил, что "...там, где координировали действия фронтов представители Ставки, туда в ущерб другим фронтам направлялись силы и средства".

Но ведь иначе и быть не могло. Там, где координировали действия представители Ставки, именно там, а не где-либо в других районах, и проводились главнейшие операции, которые и нужно было в первую очередь материально обеспечить. Эта практика целиком себя оправдала.

Из кабинета А. И. Антонова я позвонил Верховному. Ответил А. Н. Поскребышев. Он предложил мне отдохнуть.

- Когда товарищ Сталин освободится, я вам позвоню, - сказал он.

Это было полезное и вместе с тем приятное предложение, так как приходилось спать урывками, в общей сложности не более 4- 5 часов в сутки.

И. В. Сталин пригласил меня к себе на 17 часов.

Позвонив А. И. Антонову, я узнал, что его тоже вызвали к Верховному. Не трудно было догадаться, что перед встречей со мной И. В. Сталин хотел ознакомиться с последней обстановкой и соображениями Генерального штаба.

Когда я вошел в кабинет Верховного, там уже бы ли А. И. Антонов, командующий бронетанковыми войсками маршал Я. Н. Федоренко и командующий ВВС генерал-полковник А. А. Новиков, а также заместитель Председателя Совета Народных Комиссаров В. А. Малышев.

Поздоровавшись, Верховный спросил, был ли я у Николая Михайловича Шверника.

Я ответил, что нет.

- Надо зайти и получить орден Победы. Я поблагодарил Верховного Главнокомандующего за высокую награду.

- С чего начнем? - обратился И. В. Сталин к А. И. Антонову.

- Разрешите мне коротко доложить о положении дел на фронтах на 12.00 сегодняшнего дня.

После краткого обзора по всем стратегическим направлениям он высказал соображения Генерального штаба о возможных действиях немецких войск в летней кампании 1944 года. О характере действий наших войск на этот период А. И. Антонов ничего не сказал. Я понял, что Алексей Иннокентьевич решил их изложить тогда, когда ему это предложит сделать Верховный.

Обращаясь к командующему ВВС А. А. Новикову, И. В. Сталин спросил о состоянии воздушных сил, поинтересовался, хватит ли самолетов, полученных от промышленности, чтобы доукомплектовать воздушные армии фронтов и авиацию дальнего действия. После ответов А. А. Новикова, которые были весьма оптимистичны, Верховный предложил маршалу Я. Н. Федоренко доложить о состоянии бронетанковых войск и возможностях их укомплектования к началу летней кампании.

Чувствовалось, что И. В. Сталин заранее знал цифры, которые докладывались ему, но он, видимо, хотел, чтобы те, кто непосредственно занимался этими вопросами, сами проинформировали присутствовавших, прежде чем мы выскажем свои соображения. К такому своеобразному приему в ходе обсуждения вопросов у Верховного мы уже привыкли.

Затем И. В. Сталин не спеша набил свою трубку, раскурил ее и, так же не спеша затянувшись, разом выпустил дым.

- Ну, а теперь послушаем Жукова, - сказал он, подойдя к карте, по которой докладывал А. И. Антонов.

Я, тоже не спеша, развернул свою карту, которая по размерам была, правда, несколько меньше карты Генштаба, но отработана не хуже. Верховный подошел к моей карте и стал внимательно ее рассматривать.

Свой доклад я начал с того, что согласился с основными соображениями А. И. Антонова о предполагаемых действиях немецких войск и о тех трудностях, которые они будут испытывать в 1944 году на советско-германском фронте.

Тут И. В. Сталин остановил меня и сказал:

- И не только это. В июне союзники собираются все же осуществить высадку крупных сил во Франции. Спешат наши союзники! - усмехнулся И. В. Сталин. Опасаются, как бы мы сами без их участия не завершили разгром фашистской Германии. Конечно, мы заинтересованы, чтобы немцы начали наконец воевать на два фронта. Это еще больше ухудшит их положение, с которым они не в состоянии будут справиться.

Излагая свои соображения о плане летней кампании 1944 года, я обратил особое внимание Верховного на группировку противника в Белоруссии, с разгромом которой рухнет устойчивость обороны противника на всем его западном стратегическом направлении.

- А как думает Генштаб? - обратился И. В. Сталин к А. И. Антонову.

- Согласен, - ответил тот.

Я не заметил, когда Верховный нажал кнопку звонка к А. Н. Поскребышеву. Тот вошел и остановился в ожидании.