Родная кровь - Сергей Джевага

Мия провела ладошкой по моей щеке. Меня обожгло теплом маленьких пальчиков. Я зажмурился, впитывая и запоминая ощущения, счастливо и глупо улыбнулся.

— Встань, Эскер, — попросила она. — Земля холодная, простудишься.

Девушка убрала руку, медленно отступила на шаг. Я покачнулся, едва не упал, потянувшись вслед за теплом ладошки. На мгновение почувствовал себя обиженным ребенком, у которого отобрали конфету. Возникло ощущение, будто мир уменьшился. И в нем есть только двое: она и я. Остальное исчезло, растворилось, стало призрачным и неважным. Я тряхнул головой, пытаясь прийти в себя. Осторожно встал с колен, неловко отряхнулся. Огляделся. Так и есть, вот дом мастера Логана. Бежал по улицам, ничего не соображая, но ноги сами вынесли сюда.

Я постарался улыбнуться. Но с неудовольствием и огорчением осознал, что улыбка вышла кривая и вымученная, ненастоящая. Я и сам выглядел отвратительным демоном на фоне Мии. Вокруг меня клубилась тьма, непроницаемая и холодная. А девушка сверкала теплым и ласковым солнечным светом.

— Что с тобой случилось, Эскер? — спросила девушка, с тревогой всматриваясь в мои глаза. — Ты какой-то не такой.

— Много всего, — произнес я. Голос был страшно хриплый, каркающий.

— На тебе кровь, — сказала Мия, скользнув взглядом по моей одежде. — Ты ранен?

— Нет… — пробормотал я, не в силах оторвать глаза от прелестного лица. — Просто столкнулся с разбойниками…

Девушка ахнула, изумленно приоткрыла ротик.

— Не беспокойся, — быстро сказал я. — Все хорошо, отбился.

Мия кивнула, внезапно помрачнела. В уголках глаз появились первые, почти незаметные морщинки. Девушка вздрогнула и зябко поежилась.

— Нехорошие времена настали, Эскер, — печально сказала Мия. — Война… на улицу страшно выходить. Папу недавно побили. Банда подростков. Если дети начинают такое творить, то…

— …то мир катится в Преисподнюю, — пробормотал я. — Почему ты тут? В Генте небезопасно.

Девушка поджала губки, покачала головой.

— Папа решил уехать лишь в последний момент, — ответила Мия.

— Но ведь скифрцы могут успеть ворваться в город! — воскликнул я с мукой. — Тебе нельзя тут оставаться! Это опасно!

— Я понимаю, — сказала Мия. — Но папу не брошу.

Девушка отступила еще на шаг. В зеленых глазах плескалась боль и страх. Мое сердце сжалось от жалости и горечи. Боюсь представить, что могут сотворить озверевшие солдаты с маленькой девушкой, когда захватят город. Когда?.. Неужели я стал думать об этом как о решенном? Нет, так нельзя!

— Я защищу тебя! — сказал я с жаром. — Поверь, Мия! Она улыбнулась, а я едва не застонал. За эту улыбку не жаль было отдать жизнь. Меня затрясло словно в лихорадке.

Сомнения и противоречия исчезли. В голове полыхнуло, по телу прошла теплая волна. Да, теперь я понял, что буду сражаться несмотря ни на что. Буду рвать врагов на куски зубами лишь для того, чтобы не пришли сюда, в дом Мии.

Девушка осторожно подошла ко мне. Подняла голову и заглянула мне в лицо. Я едва сдержался, чтобы не заключить ее в объятия. Ветер нещадно трепал темные мягкие волосы. Теплые, лучащиеся внутренним светом глаза были так близко. Я тонул в них, растворялся.

— Нет, Эскер, — сказала Мия. — Я ошиблась. Ты не изменился. И это хорошо.

Я ощутил ее горячее дыхание. Голова опять закружилась. Мысли путались, в груди разгоралось странное тепло. Мия… я гнал мысли о ней все эти месяцы, убеждал себя: мы не ровня, мы из разных миров. Но не глупость ли? Почему я думал, что недостоин ее?

— У меня странное ощущение, — признался я. — Можно, я признаюсь тебе кое в чем?

Мия улыбнулась. По глазам было видно: она догадалась, о чем я хочу сказать. На миг в глубине черных зрачков вспыхнул тот свет, что я почувствовал несколько месяцев назад. В тот момент, когда мы стояли посреди залитой солнечными лучами комнаты в доме ее отца. Но свет сразу потух, глаза девушки затянуло мутной мглой. Мия порывисто положила ладонь мне на грудь. Пухлые губы скривились, словно от боли.

— Не стоит, Эскер! — воскликнула девушка. — Не надо!

— Но почему? — пробормотал я.

— Ох, Эскер… — шепнула Мия одними губами, склонила головку. — Если бы ты пришел после того… Но тебя не было так долго.

— Объясни, — попросил я.

В тело опять проник страшный холод. Но маленькая ладошка жгла даже сквозь волшебную ткань куртки. Меня трясло, пальцы подрагивали, жаждали схватить девушку и больше не отпускать. Но я чувствовал — что-то не так. Мия рядом… Но вместе с тем очень далеко.

— Мы уезжаем навсегда, — тихо сказала дочь Логана. — Отец хочет купить дом в Окране.

Мир затрещал по швам. Я почти явственно услышал сухой хруст, словно рвалось крепкое полотно. Ноги подкосились. Я едва устоял. Вдруг почувствовал холодный обжигающий ветер, увидел пасмурное небо, грязную землю, серые здания вокруг. Суровая реальность вползла в душу, задула то пламя, что успело разгореться. Я почувствовал — живу и буду жить дальше. Не умер, и сердце не остановилось. Но нечто в очередной раз сломалось.

Словно издали услышал голос Мии:

— Ты так долго не приходил, Эскер… Я могла ждать еще. Долго-долго. Знала, что вернешься. Но дела у отца пошли наперекосяк из-за войны. Пойми меня правильно, Эскер. Ты дорог мне, и я буду с тобой. Душой. Но все так отвратительно получилось…

Мия осеклась на полуслове, посмотрела на меня снизу вверх. Я выдавил улыбку, постарался сделать ее как можно теплее. Кожа на лице помертвела. Все помертвело…

— Я понимаю, — сказал я мягко. — Хорошо, Мия.

— Правда? — удивилась она и недоверчиво посмотрела на меня.

— Правда, — кивнул я. — Жизнь — интересная штука. Но что ни делается — к лучшему. Судьба… Наверное, так нужно было…

С отвращением подумал, что оправдываюсь, бегу сам от себя. Ведь никогда я не уповал на эту загадочную тетку, что зовется Судьбой. А сейчас прикрылся ее именем и плел несусветные глупости. Но говорить было надо. Неважно что, но говорить. Главное — тон. Не допущу, чтобы Мия хоть на мгновение почувствовала себя в чем-то виноватой. Ведь я неправ, что решил использовать ее в качестве спасительной ниточки для своей души. Но страшно даже представить, как было бы, если б она мне не подвернулась.

— Я рада, что ты понял, — сказала Мия, оборвав поток моих словоизлияний. Оглянулась на дом. Я проследил за взглядом, успел увидеть, как покачнулась занавеска. Девушка скривилась и виновато насупилась. — Извини, Эскер. Но мне нужно идти.

— Да-да! — быстро сказал я. — Холодно. Тебе нужно отогреться.

Мия бросила еще один взгляд на дом, потом порывисто подскочила ко мне, подтянулась на носочках и дружески чмокнула в щеку.

— Береги себя, Эскер! — шепнула девушка.

Отстранилась и медленно попятилась назад. Шаг, второй… Я почувствовал крепкие нити, что связывали нас, не давали разойтись. Но с каждым шагом они истончались, лопались. Мия виновато улыбнулась, помахала рукой. Я ответил на улыбку, тоже махнул: мол, беги-беги, здесь холодно и вообще опасно. Девушка кивнула, отвернулась и быстро пошла к дому. На пороге остановилась. Обернулась и бросила на меня последний взгляд. Я заметил блеск слез у нее на щеках. В груди взорвалось, полыхнуло колючее темное пламя. Но я сдержался и смотрел на Мию до тех пор, пока она не скрылась за дверью.

Немного постоял на пронизывающем ветру, потом медленно развернулся на негнущихся ногах и пошел в центр города. Темное отчаяние поселилось во мне. Я старался не смотреть по сторонам. Везде лежали осколки того мира, который я знал счастливым и светлым. Зачем бередить себе душу? Она и так искалечена.

«А ведь ты сам виноват, — подумал я со странным спокойствием. — Если б ты хотел, то примчался еще летом. И ничто бы тебя не испугало. Просто тебе так удобно, Эскер. Ты сам придумывал себе любовь, но сам ее и отталкивал. Тебе просто необходимо чувствовать. Хоть что-то. Лишь для того, чтобы ощутить себя живым. И Мия стала еще одной жертвой твоего эгоизма. Ведь ты почти и не вспоминал о ней. Ты отвратителен в своих жалких попытках выглядеть человеком! Тебе нужна была причина, чтобы не убежать, остаться и сражаться. И ты решил сделать этой причиной Мию. Но тот же Лек или Тох будут драться просто потому, что верят в себя, любят свой город. Им не нужны оправдания. А ты… в тебе слишком много намешано. И Тьма, и Свет — так, кажется, говорил некромант. Вечная борьба с самим собой. Что может быть хуже? Ты легко принимаешь людей в свою жизнь, но так же легко отпускаешь. И отгадка лежит на поверхности… Страх. Ты боишься впустить кого-то в душу, страшишься боли и сам же стремишься к ней, как мотылек на свет факела. Быть может, пора прекратить метаться?..»

Я все шел по улицам Гента. Двигался словно зомби, неровно, дергано, на лице стыла кривая мертвенная ухмылка. Я остался наедине с собой и ничего не видел вокруг. Шел в толпе возмущенных людей, но чувствовал себя словно в пустыне. Иногда натыкался на кого-то. Вслед летели возмущенные крики, ругань. Но трогать не смели. Окровавленная куртка и меч на поясе отпугивали лучше огненного шара в руке. Очнулся только около «Золотой шпоры». Зашел и поднялся в комнату, напугав по пути хозяина. С омерзением сорвал с себя одежду и залез под одеяло. Белый потолок с равнодушием посмотрел на меня. Я ответил ему тем же, закрыл глаза и почти сразу погрузился в тревожные лихорадочные сны.