Невозвращенцы - Михаил Черных

20 Июня 2005 15:15. Москва, Кремль. Телефонный звонок в кабинете Президента РФ.

— Господин президент, — раздался в трубке голос директора ФСБ.

— Слушаю.

— У нас проблема с объектом «Аномалия».

— Какая?

— Только что совершил обратный переход подполковник Седенький. С ним находился тяжелораненый капитан Свиридов. Согласно докладу подполковника Седенького поселение, а также база, охраняющая объект «Аномалия» с той стороны подверглась внезапному нападению со стороны местного населения. Войска и поселок разгромлены, поселенцы перебиты. По словам Седенького он единственный, кто смог дожить до времени перехода. Сам подполковник тоже ранен, но легко. Переход закрыт по схеме «Атака».

— Итак, ваши предложения?

— У меня нет предложений.

— До этого, какие либо сигналы поступали с той стороны?

— Нет.

— Тогда следующие распоряжения. Раненых обязательно вылечить, после этого — собеседование. При первых же несоответствиях — подвергнуть допросу, если потребуется, то и медикаментозному.

— Есть.

— До свидания.

Объединенное войско Росских княжеств. Северная граница Великого Княжества Новогородского. Начал лета года 1788 от обретения.

— Да не майся ты, друже! Найдется твоя пропажа! — отвлек от мрачных мыслей Лихомира словенский Твердило. — Ничего не будет. Боги милостивы…

— Ну, приедет, она узнает что такое порка на конюшне. Лично пока тул прутьев не обломаю об спину, не отпущу!

— Ну вот, видишь. Все хорошо будет…

Некоторое время два князя молча тряслись в седлах. Но хандра не отпускала Лихомира.

— Нет, не могу я так! Жмет мне сердце. Да и сон еще этот.

— Что за сон? — полюбопытствовал словенский князь.

— Будто бежит моя сестра от чудища заморского, многоголового… У каждой головы — жало как меч, а чешуя — не чешуя а щит огромный, как скутум ромейский…

— На предостережения Богов наших не следует рукой махать. Ты вот что, узнай — а всех ли мы ромеев перебили?

— Да узнавал я. Последних в лесу догнали. С десяток. Полонянин сказывал, что их за беглецами как раз и послали…

— Хм… А что волхвы?

— Волхвы говорят, что сестра моя и холопка при ней отбились от группы — решили сами… Ох и всыплю я ей…

— А ты не думаешь, что тот десяток, мог специально остаться, чтобы оговорить себя и остальную погоню спасти?

— Хм, все может быть… Ты, друже, тогда слушай. Все равно не лежит меня душа, уводит меня к сестре… Я возьму свою дружину старшую и поищу ее. Тогда на переговорах за меня останется кошевой Михай. А если что, то считай ты и за меня говоришь.

— Ну добре. Пути тебя быстрого и удачного. Срази чудище.

Вскоре от огромной колонны войск отделился небольшой ручеек конницы и, развернувшись, поскакал обратно. Твердило проводил взглядом убежавшего князя и задумался. Причины его мыслей ехали рядом, на телегах. Из-за этих телег войско не могло двигаться быстро, но и бросить их не могло. Именно на них ехали те, кто спасли лагерь и все их войско от полного уничтожения.

Уж не известно чем можно было объяснить произошедшее, великой удачей или Божественной волей, но те враги, которых они разбили в бою, с Божьей помощью, пришли на помощь и буквально в куски своим невиданным оружием разорвали ромеев. Что бы было, не приди они на помощь, неизвестно — и так потери в том сражении приближались к пятнадцати тысячам человек. Но от того, что было сделано нельзя было отвернуться, и, к примеру, разбить эту оставшуюся горстку воинов, Перун, Бог воинов ни за что бы не простил такого и наказал бы их. Вот и получалось, что эти с одной стороны враги, и должны в кандалах на дыбе висеть, али в холопы быть распроданы, а с другой — спасители их армии, которые на себя почти три тысячи ромеев вытянули и покрошили. Или еще — город их, который предать огню и мечу следовало бы, а жителей раздать отличившимся воинам, в этот город отдано было несметное число раненых, так как везти их было некуда, и жители эти сейчас выхаживали их. И как тут быть?

Князья долго думали об этом. Решено было пока считать этих воинов, не смотря на все недовольство Новогородского князя, который хотел мести за своих, а также атаманов войска казачьего, которые пошли в бой ради добычи, просто гостями. Но, гостями дорогими и, следовательно, хорошо охраняемыми. «Хорошо, что их орудие осадное сгорело, и не подлежит восстановлению, иначе атака на этих была бы делом решенным. Ни один князь не потерпел бы присутствия таких сил. А что, если к примеру, они бы сошлись с ромеями? Даже подумать страшно. Силу эту мы видели и нечего не можем ей противопоставить… А так — просто три сотни воев…».

Но была еще одна причина, по которой все воинство святое сейчас шло на север. Там, на севере, располагалось то окно, сквозь которое и лезли эти недруги. И затворить это окно и было целью похода…

После вспышки ярости на совете князь Любослав, князь Новогородский, был недоволен. Склонить остальных князей на разграбление и уничтожение города ему не удалось. Теперь ему приходилось думать о том, как оправдаться перед купеческими старейшинами, которые выделили деньги на этот поход. Ведь никакой прибыли не получалось. Ни добычи, что продать на торгу Новогородском, который славился дешевыми товарами со всего мира (дешевыми в основном потому, что продававшим их они не стоили ничего, кроме пролитой в суровом варяжском или каком другом море крови). Ни рабов, ни земель. Ничего. Да и дружина еще недовольна — плохо оставлять свою кровь не отомщенной. Хотя и в дружине был разброд — единственно, на чем все сходились, что одной помощи в бою было мало, чтобы искупить все сделанное находниками зло. Правда, чем дальше ехал князь, тем лучше у него становилось настроение. Шальная мысль, пришедшая в голову князю при виде низких стен городка находников, и которая сначала показалась полной дичью, все больше и больше ему нравилась. Она решала все проблемы, кроме одной, как на это взглянут его союзники, особенно казаки, но это были уже проблемы другого уровня, гораздо ниже, чем вопросы связанные с задетой честью и их можно было бы решить простыми деньгами, а не кровью.

На самой крепостице, которая охраняла окно, все произошло очень просто и удачно. Для всех. Сначала быстро переправилась одна дружина, потом другая, потом на остров перевезли часть из «гостей» во главе с их воеводой. После долгих и напряженных разговоров было разрешено группе из одного князя и нескольких волхвов осмотреть зал, где находилось окно. И то, это было позволено сделать местным жителям только потому, что окно не работало уже несколько дней и все находники были эти сильно обеспокоены.

У самого окна все прошло именно так, как и проходило много раз ранее. Волхвы, помолясь, достали из котомки, разукрашенной дорогой золотой вышивкой, небольшую золотую шкатулку. Из этой шкатулки самый умелый волхв Даждьбога, после долгой истовой молитвы, аккуратно взял щепотку мелкого, мельче пыли, песка и бросил ее в сторону окна. После этого шкатулку закрыли, котомку завязали и убрали. Дело было сделано.

После этого находникам была объявлена воля, которую жребий выпал высказать князю Всеволоду.

— … И по сему, мы не намерены терпеть больше вас на нашей святой земле. Забирайте своего сколько хотите и уходите…

— Куда? — не нашел ничего другого спросить присутствующий за главного от Российских войск полковник Сергеев?

— Куда хотите. Хоть к ромеям, вам там будут рады, хоть к катайцам, тьма верст до туда, к кому угодно…

— Хорошо, как только откроется окно в наш мир мы уйдем.

— Вы не уйдете, ибо окно это не откроется. Оно закрыто силой Богов наших…

— Хм… Вы знаете, мы конечно уважаем ваши религиозные представления… — начал говорить один капитан, командовавший базой и присутствовавший на переговорах. — Но нам кажется, что это всего лишь временные трудности и вскоре проход откроется вновь.

— Страшный у вас мир, воины. Нету Богов у вас в сердцах. Забыли вы, что в силах Божьих творить то, что разумеем мы чудесами. Разве не чудо то, что это оконце вообще существует? Нету у вас Веры… Хотя не у всех. Вот ты, — и волхв указал пальцем на полковника, — выжил только по заступничеству Божьему. И по своей Вере…

Полковник машинально потрогал висящий на шее крестик.

— Хорошо. Сколько вы даете временя нам на сборы?

— Если к концу десяти дней вы не уйдете, то дальше говорить мы с вами не будем и вы кровью своей заплатите за все зло, что причинили нам. Вы слышали.

— Хорошо. А что делать с нашими поселенцами? Они тоже должны уйти? Вы же поймите, что не может десять тысяч человек вот взять так просто и уйти в никуда.

— Это и не нужно, — поднялся из-за стола князь Любослав. — Я, Великий Князь Новогородский Любослав Яромирович принимаю под свою руку этот город и нарекаю сей город Прижитком, а правителя его князем. Я отдаю ему эти земли во владение, за клятву вечную в чести и службе княжеству Новогородкому и его князю…