Братья. Джон Фостер Даллес, Аллен Даллес и их тайная мировая война - Стивен Кинцер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Поуп катапультировался из самолета, сломав при этом ногу, и выбросился с парашютом в кокосовую рощу. Его быстро схватили. Дознаватели выяснили, что вместо "стерильного" полета, как полагается пилотам ЦРУ, он имел при себе не менее тридцати компрометирующих документов. Среди них было удостоверение личности, дающее право доступа на авиабазу Кларк, копия секретного приказа о назначении на Архипелаг и бортовой журнал, в котором фиксировались его прошлые вылеты. Он бомбил военные базы, корабли, склады, мост и даже, случайно, церковь, что привело к большим потерям в самом ярком злодеянии войны.
"Скажите мне, почему!" гневно потребовал Сукарно от вновь прибывшего американского посла Говарда Джонса. "Почему он это сделал?"
"Потому что он слышал, что вы коммунист, - ответил Джонс, - и хотел внести свой вклад в борьбу с коммунизмом".
Известие о катастрофе дошло до Аллена в течение нескольких часов. По словам референта ЦРУ, который принес ему эту новость, он слушал ее, попыхивая трубкой, и оставался "совершенно спокойным". Затем он снял трубку своего стационарного телефона и позвонил брату.
"Фостер, ситуация такова, - начал он. Последовало несколько обрывистых фраз. Затем Аллен положил трубку и повернулся к офицеру.
"Мы отключаемся", - сказал он. На следующий день он сообщил своим подчиненным неприятную новость.
"Это самое трудное послание, которое я когда-либо отправлял", - написал он. "Оно отправляется только под влиянием настоятельной необходимости и в соответствии с тем, что мы все здесь считаем высшими национальными интересами".
Аллен, предоставивший Эйзенхауэру оптимистичные отчеты по "Архипелагу", потерпел свое первое крупное поражение на посту директора центральной разведки. Такого грандиозного провала агентство не терпело со времен неудачной попытки развязать гражданскую войну в Советском Союзе десятилетием ранее. Самая крупная тайная операция, которую ЦРУ когда-либо начинало - если словом "тайная" можно описать проект, включающий многотысячную армию, активы почти в дюжине стран и все - от порнографии до Седьмого флота, - потерпела крах.
Неудача в свержении Хо Ши Мина была не столь болезненной, поскольку конфликт во Вьетнаме еще бурлил и можно было надеяться, что Хо еще может быть побежден. Сукарно, напротив, вышел триумфатором. Он подавил восстание и сохранил единство своей молодой страны. При этом он укрепил свою репутацию в мире, разоблачил своих главных критиков как агентов иностранной державы, привлек на свою сторону армию и утвердился в роли спасителя Индонезии. Из слабого лидера, вынужденного примирять враждующие группировки, он быстро превратился в сильного человека, который правит по команде. Аллен перевел на другую должность двух офицеров, курировавших эту катастрофу, - начальника отдела Дальнего Востока Эла Улмера и заместителя директора по планам Фрэнка Виснера.
В этой неудаче братья Даллес виноваты больше, чем в любой другой, постигшей администрацию Эйзенхауэра. Они не смогли сдержать себя, чтобы не нанести удар по Сукарно, когда им представилась такая возможность. В своем рвении они слишком упростили сложный политический ландшафт нового независимого государства, начали крупную операцию без четкой цели, недооценили решимость армии предотвратить распад Индонезии и неправильно поняли своих клиентов, которые, несмотря на большое количество оружия, не хотели воевать.
Не прошло и недели после авиакатастрофы самолета Аллена Поупа, как из Вашингтона появились первые признаки примирения. США возобновили продовольственную помощь Индонезии, сняли запреты на экспорт стрелкового оружия и деталей самолетов, объявили, что помогут оплатить несколько десятков дизельных электростанций и автостраду на Суматре. Это был поразительный разворот: от борьбы с Сукарно до решения, что он может быть чем-то вроде партнера. Фостер придал новой политике официальный характер, пригласив индонезийского посла посетить его в Госдепартаменте.
"Я определенно убежден, что отношения улучшаются", - сказал посол после встречи.
* * *
Одной из причин, по которой Фостер и Аллен были готовы признать поражение в Индонезии, было то, что на Ближнем Востоке вновь начались волнения. Насер продемонстрировал свое пренебрежение к правилам мировой торговли, национализировав принадлежащие Великобритании и Франции промышленные предприятия в Египте. Он продолжал реализовывать свой план по объединению Египта и Сирии в новую Объединенную Арабскую Республику и дал понять, что хочет присоединить к ней и другие страны. Панарабисты в Ливане начали проводить марши с требованием присоединения Ливана. Их протесты переросли в гражданский конфликт. Затем, перед рассветом 14 июля 1958 г., националистически настроенные офицеры в Ираке свергли проамериканскую монархию. Вскоре после этого они казнили короля, кронпринца и премьер-министра Нури ас-Саида, который был откровенно прозападным и самым сильным арабским врагом Насера.
Фостер и Аллен рассматривали переворот в Ираке как геополитическую потерю для США, что так и было, и как часть большого заговора Насера и Советов по переходу Ближнего Востока под контроль Москвы, чего не было. Сразу же после получения информации об этом они начали опасаться за судьбу своего клиента в Ливане, президента Камиля Шамуна. Вмешательство в ситуацию с целью спасения Чамуна было бы мягко говоря нежелательным, поскольку он стремился остаться на своем посту, несмотря на конституционный запрет на переизбрание. Однако новый президент не был бы надежно проамериканским и даже мог бы симпатизировать Насеру, которого Фостер теперь характеризует как "экспансионистского диктатора, несколько похожего на Гитлера".
Через несколько часов после иракского переворота Фостер заявил на экстренном заседании Совета национальной безопасности, что он должен санкционировать вооруженное вмешательство в дела Ливана. "Более важным, чем второй срок Чамуна, является дальнейшее существование подлинно независимого Ливана, проводящего прозападную политику", - утверждал он. "Если мы примем доктрину, что Насер может разжечь гражданскую войну без нашего вмешательства, наши друзья потерпят поражение".
Американское вторжение в Ливан - единственная военная операция, начатая в поддержку внешнеполитической доктрины, разработанной Фостером, - прошла на редкость мирно. Оно началось на следующее утро после переворота в Ираке, когда морские пехотинцы США вышли на берег пляжей к югу от Бейрута, наблюдая за изумленными купальщиками. Через несколько часов другие американские войска высадились в Иордании, где также произошли столкновения националистов с полицией.
Эта операция вызвала антиамериканские выступления в ряде арабских столиц. Хрущев полусерьезно предупредил, что раз американцы вмешиваются в дела Ливана, то он может послать "добровольцев" для поддержки националистической стороны. В конце концов было достигнуто соглашение, согласно которому Чамун был освобожден от должности и назначены новые выборы - формула, которую Фостер отверг, когда Насер предложил ее в начале кризиса.
Члены Конгресса необычайно критически отнеслись к вторжению в Ливан. Сенатор Джон
