Исторические очерки Дона - Петр Краснов

4 января 1878 года полковник Данило Краснов под Карагачем с № 26 Донским казачьим полком в конной атаке по горным кручам, занесенным снегом, отбил у турок 23 орудия.

5 января № 30 Донской казачий полк полковника Митрофана Грекова, находясь в отряде генерала Скобелева, шел к Филипополю. 6-го было получено приказание от Скобелева идти на деревню Станимаху, куда, по словам болгар, пошел Сулейман-паша с отрядом и сорока орудиями.

30 полк втянулся в Родопские горы. Под вечер впереди загорелась подожженная турками деревня. Разъезды есаулов Шарова и Поздеева поскакали туда. Шаров догнал турецкий обоз, изрубил прикрытие, а повозки доставил к отряду.

Полк остановился ночевать, не расседлывая коней. Задолго до рассвета двинулись дальше. Впереди показались огни.

— Видать, братушки овец стерегут, — сказал Греков.

— Нет, господин полковник, — ответил есаул Грузинов, — то не братушки. Это турецкие войска костры кладут.

Послали на разведку войскового старшину Антонова. Тот донес, что два батальона турецкой пехоты с орудиями выходят из деревни Караджиляр. От генерала Скобелева пришло приказание 30-му полку догнать турок и отбить у них орудия.

Как только казаки вскочили на вершину горы — они увидели не одну, но две колонны турок, шедшие в Караджиляр. 6-ая сотня войскового старшины Антонова пошла в атаку. Турки засели за стенами и домами и открыли ружейный огонь. Скакавший впереди сотни вахмистр был убит. За сотней Антонова пошла в атаку 2-ая сотня есаула Галдина, за нею неслась 19-ая Донская казачья батарея. Дальше скакали драгуны. Есаул Галдин ворвался в Караджиляр. Турки, не ожидавшие увидать большие силы, стали сдаваться. Казаки 30-го полка взяли 53 орудия и 200 пленных. 600 турок было убито. В 30-м полку были убиты вахмистр и семь лошадей, ранено два казака.

Скобелев прислал полку одну строчку:

— Исполать вам, мои добрые молодцы!

За это дело 30-й полк получил Георгиевское знамя с надписью «За Шипку, Ловчу, двукратный переход через Балканы и взятие 50 орудий при Караджиляре в 1877–78 годах»…

6 ноября в Закавказье Русские войска штурмом взяли крепость Карс. Русские войска подходили к Эрзеруму.

8 января без выстрела был занят Адрианополь. В феврале Русская армия была у стен Константинополя в Сан-Стефано.

Турки просили о мире.

Глава LVI

19 января 1878 года было заключено перемирие, а 19 февраля в Сан-Стефано был подписан мирный договор.

Русские войска не вошли в Константинополь. Они были остановлены приказом своего Государя. Император Александр II вначале войны был вынужден обещать английской королеве Виктории, что Русские не войдут в Константинополь. В дела войны вмешалась политика. Английский флот стоял в Дарданельском проливе. Англия угрожала начать войну с Россией. Австрия готова была отрезать Русскую армию от Дуная и занять мосты, наведенные через Дунай.

Условия Сан-Стефанского мира после явной и очевидной победы Русских армий на Балканах и в Закавказье были тяжелы для турок.

Обширная часть Турецкой империи, от Дуная до Эгейского моря и от Охридского озера до Черного моря выделялась в особое княжество Болгарское, вассальное султану, но находящееся под покровительством и управлением России.

Черногорское княжество становилось свободным от Турции.

Сербия и Румыния получили полную независимость от турок. Сербия получала земли в Старой Сербии, Румыния — Добруджу взамен придунайской части Бессарабии, которая возвращалась России.

В Малой Азии Россия получала Адраган, Карс, Батум и Баязет и земли до Сагандынского хребта.

— Это — конец Турции, — говорили турки. — Самостоятельная Болгария знаменует гибель Турецкой империи, прекращение ее владычества в Европе; после этого нам ничего не остается, как уйти обратно в Азию.

Главнокомандующий Русской армией на Европейском фронте Великий Князь Николай Николаевич такими словами известил Государя о Сан-Стефанском мире:

— Господь сподобил нас, Государь, окончить предпринятое вами великое, святое дело. В день освобождения крестьян вы освободили христиан из-под ига мусульманского.

Но не дремал исконный враг России и ее завистник — Англия. Основываясь на Парижском договоре 1856 года, по которому всякие изменения в положении Турции допустимы лишь с общего согласия Европейских держав, Англия потребовала пересмотра Сан-Стефанского договора.

Обессиленная войною, с пустою казною, Россия принуждена была согласиться. Мирный «конгресс» состоялся в Берлине. Английский жид, лорд Биконсфильд, настаивал на унижении России. Представитель Австрийского Императора Франца Иосифа, столь многим обязанного России, его поддерживал. Друг Императора Александра II Германский Император Вильгельм был стар и дряхл. Его канцлер, князь Бисмарк, делал что мог, чтобы смягчать требования Англии. Русский представитель не рискнул идти против Англии. Берлинский конгресс, закончившийся 1 июля 1878 года, более чем на половину урезал приобретения и свободу славянских государств.

Русская армия возвращалась в Россию разочарованная. Свобода славян урезана. Земельные приобретения Сербии и Черногории уменьшены.

С таким же общим тогда чувством разочарования возвращались на Дон и Донские казачьи полки. Их встречали парадными обедами, забрасывали цветами… Не то!.. не то!.. В застольных речах сквозила тихая грусть обиды. Говорилось о чем-то недоделанном, к чему еще придется вернуться и снова лить кровь… Тяжелая рука Англии тяготела, как рок над Россией. Это было обидно и горько. Невольно приходили на память дни Севастопольской кампании — ее Парижский Мир. Теперь ею предписанный Берлинский «трактат».

«Да… Всегда и везде России англичанка гадит».

Эти настроения выразились на одном парадном обеде в Новочеркасске, данном оставшимся на Дону вернувшимся с войны офицерам. После обычных здравиц за Государя, за Россию, за войско Донское, встал старый маститый донец. Он постучал ножом о рюмку. Все приготовились слушать. Что-то скажет он, кого все уважали за его прямоту и смелое слово. Старый казак тяжело вздохнул и сказал мягким черкасским говором:

— Ви воевали, а ми горевали. Вот что…

Он помолчал и тихо добавил:

— Випьем за здоровье преосвященного.

Все поняли — на все Воля Божья! Ее же не перейдешь!

Глава LVII

Это разочарование войною и усталость от нее, недовольство крестьян, освобожденных от крепостной зависимости без земли, учли те Русские отщепенцы, «эмигранты», проживавшие заграницей, в Швейцарии, Франции и Англии, и при поддержке иностранцев давно ведшие подрывную работу против России.

В шестидесятых годах XIX века работа их усилилась. Революционеры Огарев, Герцен, Бакунин и другие посылали из заграницы свои издания и основали в Петербурге тайное общество «Земля и воля». Герцен издавал заграницей журнал «Колокол».

В 1879 году «партия» «Земля и воля» распалась на две: «Черный передел» и «Народную волю». Революционеры, получившие общее имя «народовольцев», поставили себе цель убить Государя Императора и приступить к созданию в России ряда республик или областей. Они думали привлечь к себе крестьянский мир обещанием крестьянам больших наделов земли, устроить, как они называли, «черный передел», отобрав землю от помещиков и передав ее в общинное владение крестьянам.

Прожив почти всю жизнь заграницей, «эмигрантами», они были очень невежественны в Русских делах, мало знали о Донском войске, считали Разина и Пугачева государственными людьми, и их программы ставили себе в основу овладения умами Донских казаков.

В 1861 ходу Огарев, друг Герцена, проехавший через Донское войско по дороге на Кавказ, писал в 6-ой книге «Полярной звезды» восторженные письма с Дона.

«…Самое казацкое племя произвело на меня благотворное впечатление. В нем было что-то более свободное, не было запуганных лиц. Тут чувствовался кряж народа посамостоятельнее. Степной человек любит волю, ему границы чужды и противны. В степи человек неуловим: его нельзя придушить, как человека, прижатого к забору. Он отхлынет в пространство, а если уж когда сам нахлынет, то вся степь дрогнет от Астрахани до верховья, и по северным лесам гул пойдет, качнется и Московский колокол…»

В лад ему мечтал и Герцен о том, как поднимается весь юг России.

Наемник англичан Герцен писал в 1854 году англичанину Линтону: «Когда к двенадцати миллионам рабов присоединятся казаки, глубоко обиженные потерей своих прав и вольностей, раскольники, да сверх того часть дворянства, будет о чем подумать тогда жителям Зимнего дворца…»