Убийца с пилой - Надин Мэтисон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Боже, меня от этого тошнит, — призналась Хенли. — А их там еще много?
— От нее? Я нашел еще восемь. Она ему писала примерно год.
— Бедная, оторванная от реальности девушка, — вздохнула Хенли и взяла трубку зазвонившего на ее столе рабочего телефона. — Инспектор Хенли.
— Привет, это Лин. Не было возможности связаться с тобой раньше.
— Как там дела?
— Они сейчас собираются увозить тело. Я еду назад в морг, но хотела просто сообщить тебе то, что уже смогла выяснить. По моим оценкам, смерть наступила в течение последних двадцати четырех часов.
Хенли кивнула. Если записей с камер видеонаблюдения было недостаточно, чтобы убедить ее в виновности Оливера, факт недавнего убийства Лорин Вармы абсолютно противоречил modus operandi подражателя.
— Какие-то части тела отсутствуют?
— Нет, как ты сама видела, есть и обе руки, и обе ноги. Пальцы и на руках, и на ногах на месте. Но я могу тебе сообщить, что на запястьях и лодыжках остались следы веревок, есть синяки на шее и на макушке. Не могу сказать, когда появились синяки: при жизни или после смерти. Если не считать засунутое ей в вагину водительское удостоверение, никаких внешних признаков совершения полового акта я не вижу, но точно скажу позднее. У меня на сегодня запланировано очень много работы, поэтому займусь ею, как только ее привезут в морг. И есть кое-что еще.
— Что?
— Метки. Но совсем другие.
— Какие именно?
— На обеих грудях есть буквы и цифры. Я не знаю, что они означают. Я их уже сфотографировала, могу сбросить тебе на почту прямо сейчас.
— Спасибо, Лин.
Хенли опустила трубку и пересказала Рамоутеру все, что только что сообщила Лин. Через пару минут компьютер пискнул, сообщая, что пришло письмо. Хенли открыла сообщение от Лин. Это была фотография груди Лорин Вармы крупным планом. На коже вырезали четыре цифры и три буквы, они были залиты кровью.
— Что, по твоему мнению, это означает? — спросил Рамоутер. — Почтовый индекс? Может, пароль?
— Нет. Нет. — Хенли переписала последовательность букв и цифр на лист бумаги. — А0743ТР. Видишь? — спросила она у Рамоутера.
— Нет. Что это?
— Тебе не кажется, что это похоже на личный номер осужденного?
Хенли повернулась к компьютеру и нашла письмо от Пеллачи с подтверждением разрешения на посещение тюрьмы Белмарш на прошлой неделе.
— Ублюдок, — выругалась Хенли и повернула ноутбук, чтобы и Рамоутер мог посмотреть.
— Ты шутишь, — покачал головой Рамоутер. — Питер Фрэнсис Оливер. Дата рождения: 8 ноября 1975 года. Личный номер осужденного: А0743ТР. Зачем он это сделал?
— Ему плевать на все. На самом деле плевать. Теперь для него это просто игра, — сказала Хенли, в ярости шагая взад-вперед по кабинету.
— И что теперь?
— В смысле? — Хенли прекратила мерить шагами кабинет и попыталась успокоиться.
— Мы ведем параллельно два дела. Ищем нашего подражателя, а теперь еще и расследуем убийство, совершенное сбежавшим Оливером. Как ты думаешь, они работают вместе?
Хенли покачала головой.
— Нет, Оливер для этого слишком большой эгоист. Но исключать ничего нельзя. Можно спросить у Марка, что он думает по этому поводу. Но то, что Оливер вырезал свой личный номер осужденного у нее на груди… Он хочет, чтобы мы точно знали: это он. Сомневаюсь, что он захочет делиться своей работой с кем-то. Вероятно, он считает, что подражатель не соответствует его стандартам. Может, хочет ему продемонстрировать, как надо действовать.
Именно в эту минуту в дверь вошел Пеллача с коробкой пончиков.
— Вы сегодня рано начали. Это не совсем здоровая еда, но хоть что-то, — заявил Пеллача, ставя коробку с пончиками на письменный стол Стэнфорда.
Рамоутер побледнел.
— Мне кажется, что я сейчас вообще ничего не смогу съесть, — признался он.
— Так плохо, да?
— Давай, Рамоутер. Введи его в курс дела, — предложила Хенли, опять возвращаясь к письмам на своем столе.
Рамоутер рассказал, как идет расследование.
— А Оливера где-то видели? — спросил Пеллача после того, как Рамоутер закончил отчет.
— Нет, никто и нигде. Он опять словно растворился в воздухе.
— А у меня для вас есть еще плохие новости. Чанса Блейна выпустили из-под стражи двадцать минут назад.
— Проклятье! — Хенли схватилась руками за голову. — Я не хотела, чтобы его выпускали. Я думала, что ты поговоришь с кем-то в прокуратуре.
— Поговорил, но меня не стали слушать. По крайней мере, его выпустили не просто так — он должен соблюдать определенные условия после освобождения из-под стражи: жить и ночевать только у себя дома, не вступать ни в какое контакты с остальными присяжными. Следующие двадцать четыре часа за ним будут следить Стэнфорд и Иствуд. Хоть этим ты довольна?
— Нет, я ничем не довольна, — ответила Хенли и вылетела из кабинета.
* * *
Хенли посмотрела на себя в зеркало над раковиной в туалете и скорчила гримасу. Она не относилась к тем женщинам, которые часами накладывают макияж, но обычно у нее хорошо получалось скрыть темные круги под глазами и небольшой шрам на щеке. Она почистила зубы и побрызгалась дезодорантом. Еще не пробило полдень, а ей уже хотелось домой, лечь в кровать и немного поплакать. Дверь в туалет раскрылась. Появился Пеллача.
— Что ты здесь делаешь? — спросила Хенли.
— Почему ты вчера вечером приехала ко мне?
Пеллача закрыл за собой дверь.
— Сейчас не время это обсуждать.
— А когда будет время? Ты собиралась сбежать из моего дома, не сказав ни слова.
— Ты прекрасно знаешь, что все было не так. Позвонил Рамоутер и…
— Ты уже почти вышла за дверь, когда он позвонил.
Хенли взяла сумку, стоявшую на краю раковины.
— Мне не следовало приезжать. Между нами ничего не должно было случиться.
— Я не понимаю, почему ты продолжаешь меня отталкивать.
— Потому что я замужем и у нас с мужем общий ребенок. Чего ты от меня хочешь? Я допустила ошибку.
— Значит, вот кто я для тебя? Ошибка.
— Нет, конечно, нет. Прости, я выбрала не то слово… Мне было… одиноко. Это я допустила ошибку.
Пеллача смотрел на старые, потрескавшиеся плитки пола, пока Хенли пыталась не встречаться глазами со своим отражением в зеркале.
— Ты знаешь о моих чувствах к тебе, — наконец сказал Пеллача.
— Прекрати, Стивен. Пожалуйста.
Пеллача приложил пальцы к губам, пытаясь взять себя в руки. Готовясь что-то сказать.
— Я не собирался идти за тобой сюда. Прости.
— Все в порядке. Это ты прости меня.
Хенли хотелось протянуть к нему руки, обнять, прижать к себе, но она сдержалась.
— Это так трудно. Видеть тебя каждый день, беспокоиться о тебе… В
