Дневники 1926-1927 - Михаил Пришвин

Святые православные люди (как Т. В-а) лишают доверия чувство своего тела, может быть, стыдятся его и достигают умерщвления, а может быть, как пишет Розанов, просто лишены его и, действительно, люди лунного света.

По-видимому, столкновение с Китаем Европы будет не сейчас. Но мы ввязываемся в это дело. Вероятно, не только «авантюрами большевиков», а и внутренней судьбой Востока. Господское высокомерие европейца-колонизатора и цивилизатора получило от русской революции хорошую гримасу, получит и в китайской. В этой гримасе раба скрывается и святость сердца, а в прогрессивном жесте европейца («вперед!») пустой материализм. Китай надо принять к сердцу (вот где надо искать оправдания и смысла).

Мысль в роман о коротенькой правде: вся природа большую часть времени отдается поиску корма, но этой святости бытия нельзя достигнуть, если от разума прийти к этому (пахать, как Толстой, или «учить», давая уроки, как Алпатов), эта коротенькая правда за собой имеет душу в молитве: «хлеб наш насущный даждь нам днесь».

Очень возможно, что вожди православия действительно люди лунного света, а рабы его мучают плоть свою и «спасаются» лунным светом.

Еще для романа: тема господства, с которым Алпатову должно расстаться: истина господства за спиной видимого господина. В любви — тоже господство.

30 Марта. Порывистый ветер. Таяло немного после обеда и к вечеру замерзло, как и вчера.

Был у меня фотограф Пендрие с князем Трубецким. Пендрие снимал Кенту с сосущими ее щенятами. Вот пример, как начинается война. Пендрие начал ругать егеря Егорова такими словами: «У него места не хватает для клейм». И все это за то, что он их, воскресных охотников, поднадул с волками. О Егорове я писал статью, знаю как превосходного охотника и великолепного рассказчика. Пендрие знаю как темную личность, метиса француза с евреем. А тут еще присоединились думы о Китае. И вот я выпалил, что не для русского народа клейм не хватает, а для тех случайных пришельцев, которые являются к нему и господствуют над ним. Я говорил, что русский народ, вор и мошенник, когда-нибудь со всем Востоком покажет все величие своей души. А еще говорил, что господствует не тот, кого фотографируют и выставляют в витринах напоказ толпы, а скрывает и лицо свое, и имя за спиной своего господина. Кончил я все это рассказами о лучшем каждой народности и так нарисовал картину подлинного интернационала.

Конечно, все это говорилось потому, что был и Трубецкой. Пендрие такой прохвост, в присутствии которого мы все большевики. Да, пожалуй, если бы он был чуть-чуть поумнее, он мог бы подумать, «все русские — большевики, одни только официальные, а другие тайные и огромное большинство тайных».

Пендрие — помесь еврея с французом. Он говорил, что он по своему призванию коммерсант крупного размаха: в этом он мог бы себе найти удовлетворение, а на малом деле он совершенно пуст.

Предсказание погоды на завтра:

Дальнейшее потепление. В полдень оттепель.

Порывистые южные ветры.

«Цум Шпасс».[13]

Надо подгонять ход романа к идее «коротенькой правды»: что, значит, эта коротенькая правда (выполнение заповеди труда как проклятие человека) и является Алпатову личным препятствием в творчестве мировой литературы, напр., больше надо подчеркнуть работу Мейера в деле достижения анстэндан фрау[14].

31 Марта. После обеда стало много теплей, чем раньше, и вечером долго не замерзало на дорогах.

Был в редакции второй раз на совещании об экскурсиях, никто из интеллигенции не был. Мальчишка-редактор препротивный. Не надо больше ходить.

Розанова вернула «Кащееву цепь», и было очень неприлично это: все-таки, несомненно, это жест, иначе она сама бы занесла книгу, жест очень тонкий вышел. В общем, мира с покойным Вас. Вас. не происходит.

Китай приблизился. Родина. Россия показывается в новом свете. И стало, будто человеческий мир стоит на трех китах: Россия, Индия и Китай.

Мне принесли большой портрет Розанова, сделанный с маленькой карточки, которая висела под большим портретом Курымушки. Портрет мне так понравился, что я переменил решение подарить его Т. В-е, поставил его на полочку, а маленький снял с гвоздя для Т. В-ы. Через несколько часов в комнате у меня все переменилось: пока Розанов был маленьким и висел под большим портретом мальчика, он возбуждал во мне любовь, жалость и чувство большого светлого примирения. Но когда портрет стал большим, я стал испытывать, встречаясь с ним глазами, все более и более неприятное чувство, как будто я опять вернулся в тот гимназический класс, из которого меня выгнали. Сегодня утром я снял портрет большой, повесил маленький, и стало опять хорошо. А большой портрет сегодня же направлю к Татьяне Васильевне.

Пендрие, когда зайдет речь о Трубецком, всегда вздохнет и скажет: «Мне так жалко, мне так жалко, я не могу сказать, как их жалко». И тут же расскажет, что однажды сердце его не выдержало, он вынул 25 р. и заставил взять. В этот раз опять сказал, что привез детям конфет (жалко!). Подумаешь, какой благодетель, а между тем, когда я отругал его, князь, видимо, был очень доволен. Верно, нельзя поганому человеку взять хорошего подарками, да, наверно, и никак не взять. Вот почему и литературы нет хорошей, а жизнь у нас так нестройно идет, что подходят к ней не изнутри, а извне.

Эта внешняя жизнь в советских учреждениях города Сергиева начинается в десятом часу. А еще в 4 утра встала сестра царя Берендея{62} и ушла молиться в лесной скит. Навстречу ей из лесов, из <1 нрзб.> монастыря Параклит сила монаха… и проч… Целый мир прошел… когда проснулись обыкновенные <1 нрзб.> люди, стали открываться учреждения, кооперативы. И сестра царя Берендея вошла и села за машинку.

1 Апреля. Дальнейшее потепление. Надо собираться ехать. Были у Тат. Вас. Розановой. Рассказывала о конце В. В-а.

Он оставался, оказывается, до конца при своем, что христианство создало революцию. Письма за 4 дня до смерти.

Книга мне возвращена, конечно, по приказу Старца, даже и письмо видел. Очень любопытно: испугалась жизни, не хватает сил ее выносить, а там даётся жизни новое русло. Вот бы неврастеникам что!

2 Апреля. Серый день. Зовет на охоту.

Сегодня день разведки. 1) Справиться о деньгах в банке. 2) Встреча с лесничим. 3) Бухгалтер Фролов. 4) Охотприпасы. 5) Яловецкий (вечером).

Назавтра, часов в 11, к Яловецкому на базар, в 5 придет Фролов, в 7 к Ник. Рудол. Обрехту, к лесничему. Ехать надо в Торгошино.