Взгляд из угла - Самуил Лурье

А смертность как таковая не стоит разговора.

Ну, предположим, 35 тысяч в год погибают в ДТП (увечья - тысяч 275), - разве эта цифра поправима? Бросить ГАИ на благоустройство дорог - нереально, придорожные рассекают на иномарках, вооружены и очень опасны, оставим все как есть.

Тысяч опять же 35 (попросту - сто человек в день) погибают от холодного и огнестрельного оружия. Это зарегистрированные убийства - регистрируется примерно треть, - предотвратить их опять же невозможно, поскольку приняв на грудь, граждане желают обустроить семейный быт не по лжи, - оставим все как есть.

Еще столько же помирают от некачественного алкоголя, - но качественный дорог, невкусен, и где его взять?

Дважды столько - ставят боты в угол, перебрав химикатов запрещенных. Что-то видать, не нравится этим людям, этим молодым людям, в окружающей реальности, - ну и нам такие не нужны.

Как и те, которые ВИЧ, - это еще тысяч 30 гробов, и с каждым годом все больше, и наплевать: с нравственным человеком ничего такого не случится, нравственного в роддоме и то не заразят.

И столько же вешаются, топятся, режут себе вены, бросаются с крыш. Ничего не попишешь, это нормальный процент.

И столько же уходят из дому навсегда, бесследно.

И много раз по столько - идут под землю от инфарктов, инсультов и канцеров, а на самом деле - от беспомощной, безжалостной, пещерной медицины.

Плюс по мелочам: в тюрьмах, в казармах и от небезопасности труда.

Короче, скучная история, 700 тысяч могил ежегодно, только успевай рыть.

Какой смысл разбираться с обреченными. Заготовим лучше новеньких.

Все оставить как есть, а трендеть исключительно про зачатие: какой это общеполезный, войскообразующий процесс, давайте его спонсировать. Это называется общественная жизнь. В которой каждый может проявить присущую ему государственную мудрость. И так до следующей установки.

Поскольку населению нужна не жизнь, а цель жизни.

Вообще-то она есть. Всегда одна и та же. Скрашивала скуку стольких десятилетий. Национальная идея: доставить непосредственно в Капитолий кузькину мать.

Для этого ничего не жалко. Учетверим валовой. Организуем великий зачин военнообязанных. Конвертируем деревянный: чтобы он, ударившись об землю, превращался то в юань, то в полкило стерлингов. И, главное, будем про все это трендеть, трендеть.

Весело и гуманно. Переменяя, однако же, ключевые слова.

Биография избирателя должна быть коротка: чтобы не замечал, что его ведут по кругу. Пускай себе ликует, приветствует, надеется. И не забывает вовремя помереть. И вообще - пусть не мешает.

Ему и так идут навстречу. Применяются к его предрассудкам. Доходит прямо до смешного. Напишут в газете, что у такого-то из "Единой Кормушки" лежит на счету миллиард гринов, - а он в прокуратуру: караул! оградите от клеветы! Стыдится, видите ли, начальник своего миллиарда, как все равно прыща. А как переживет нас всех - успокоится и даже возгордится.

22/5/2006

Кошка да Винчи

Факт - не болеутоляющий, но все-таки успокоительный, почти снотворный: дураки живут не только в России.

Правда, здесь им некого бояться, поэтому такая развязность: орут, лезут с кулаками, вообще всю дорогу ищут приключений на свою рабочую поверхность.

И не находят. И знают, что не найдут.

А заграничные тупые (положим, только в государствах т. н. демократических) вынуждены держаться скромней.

Поскольку т. н. демократия стоит, как цапля, на одной, но мускулистой предпосылке: что умные обладают такими же правами, как и представители прочих меньшинств.

Вплоть до того, что могут занимать государственные должности (теоретически - не исключая высших): в полиции ли служить, в парламенте ли околачивать.

И они бесстыдно пользуются этой поблажкой. И, при всей их малочисленности, при всей разобщенности, в случае чего засветят в лоб хоть кому.

Для каковой циничной цели - для самосохранения и, в случае чего, самообороны - они, собственно, и установили, где получилось, эту колченогую модель. Поправ тем самым свободу. Во всех правилах распорядка записав невидимым шрифтом - или кодом Да Винчи - тихое такое, но твердое предупреждение, как бы от минздрава: "дурак! а дурак! не зарывайся!"

Но он, конечно, все равно зарывается. Красиво жить не запретишь.

В данный момент бедняга озабочен мировой премьерой одного кинофильма: как бы, значит, ее где-нибудь сорвать и повсюду омрачить. Чем бы таким испакостить настроение тысячам и тысячам мужчин и женщин, собравшимся пойти посмотреть этот самый "Код Да Винчи", раскрученную новинку.

В Нью-Йорке пикетируют, в Джакарте митингуют.

А в Маниле, а в Маниле ленту вовсе запретили.

Казалось бы - кому какое дело, где и как проведут два часа своей личной жизни те или иные посторонние взрослые? На какую ерунду потратят свои, а не чьи-нибудь, между прочим, кровные и трудовые.

Но умственный мизерабль как раз и предпочитает чужие дела. Его возбуждает исключительно то, что его никак не касается. Такая телепатическая отзывчивость: в кинозале сидите вы, а гнев душит - его. Читаете ли вы, допустим, книжку - сидя, допустим, в собственной комнате совсем один, - знайте, что оскорбляете его, мизерабля, самые священные чувства.

А также он страшно беспокоится о вашем нравственном здоровье.

На неприятности ваши житейские ему - плюнуть и растереть. Выбросят ли вас, предположим, с детьми, с вещами из общежития, упакуют ли вашу дочь годика на три за плакат, приглашающий начальника освободить стульчак, разорвут ли вашего сына на куски в казарме от скуки, - мизерабль спит без сновидений.

Его волнует лишь ваша голова - ее перманентный техосмотр - как бы не попало внутрь чего-нибудь лишнего. Поскольку сами вы безусловно не сумеете отличить Божий дар от яичницы, он запрещает вам прикасаться к яичнице под страхом адских мук, хотя предпочел бы - для верности - уголовную ответственность.

И встает какой-нибудь муфтий (представляете? в теплом халате, в тугой чалме), и взывает к властям: о могучие, но беспечные! покарайте духовного террориста Дэна Брауна, трах-тибидох, защитите же от него Святую Русь.

Потому что советский человек - он же, как дитя малое. При нем сболтни халтурщик из-за бугра - дескать, отношения Иисуса Христа с Марией Магдалиной оформлены в Бердичевском загсе, - он же сходу поверит. И впадет в ересь. И, чего доброго, потеряет стратегический потенциал. Трах-тибидох.

Что характерно - муфтия, несмотря на чалму, не щекочет, что, пока он защищает советское православие, могучие, но беспечные несут по кочкам советский же ислам.

А именно - сообщают официальным голосом официальным тоже органам слуха: Коран, оказывается, написан не по-арабски, а на скифском языке, и, скорее всего, средневековыми башкирами, которые, к тому же, имели обыкновение носить на шеях фаллосы. (Не знаю, чужие или свои. В любом случае, лично мне такой стиль представляется скорее беспечным, чем могучим.)

Кто же дерзает столь кощунственно посягнуть на единственно верное (потому что всесильное) - крючконосый агент мировой закулисы? Где происходит этот акт святотатственного ревизионизма - в синагоге под Пентагоном? Ни фига подобного: это зам. ген. прокурора (могучий) делится содержимым своей черепной коробки с депутатами Святой Руси (беспечными) в ихней Говорильне. По случаю - а не все ли равно, по какому.

Повестка дня всегда одна и та же: что бы еще запретить или отнять; чего лишить, на что повысить цену; к чему принудить, что закрыть; на худой конец - переставить понеудобней.

Суета ожесточенной чепухи. Время мизераблей.

А мы еще позволяем себе скорбеть: как жаль, что не дожила до шестидесятилетия Галина Васильевна, до восьмидесятипятилетия - Андрей Дмитриевич. Как будто они могли дожить. Как будто они умерли по трагической случайности. Как будто кто-нибудь допустил бы их присутствовать.

Существует закон уровня: умного иногда прощают - если надежно подл.

Но и Сахаров, и Старовойтова были не умные, а очень умные люди. Далеко не всегда точно знали - только чаще и верней других догадывались, - что делать и как. Но совершенно безошибочно ориентировались в антимире ложных целей, требующих ложных средств. Понимали его насквозь - и с отвращением отторгали. А он - с ненавистью - отторгал их.

Потому что глупость хоть и непобедима, но все-таки смертельно боится двух вещей - двух стихий - двух идей: здравого смысла и свободы. Когда они - свобода и здравый смысл - чудом соединяются в чьем-нибудь уме - берегись, человек с таким умом! ты велик, ты счастлив, но тебе несдобровать. Другое дело, если вас таких набирается вдруг сразу несколько - тогда бывает, что удается немножко изменить историческую реальность к лучшему: той же демократией (т. н.) хотя бы.

Но лишь в отдельных местностях. А опричь все так же, повязав на шеи парадные фаллосы, носятся взад-вперед мизерабли. Топают ногами. Стреляют. Воруют. Ловят кошку в неосвещенном кинозале. Оберегают, короче, наш покой.