Психология смысла: природа, строение и динамика смысловой реальности - Дмитрий Леонтьев

Четвертая линия развития смысловой сферы – это развитие осознания своих смысловых ориентаций и рефлексивного отношения к ним.

После работ Л.С.Выготского, а также психологов экзистенциального направления, осознание тех или иных психологических процессов и механизмов обоснованно рассматривается как главная предпосылка овладения ими. Овладение же, согласно Л.С.Выготскому (1983 о; 1984), представляет собой генеральную линию психологического развития в онтогенезе. Если, однако, овладение представляет собой достаточно многогранный процесс, то осознание смысловых ориентиров собственной деятельности можно рассматривать как еще одно конкретное измерение развития смысловой сферы в онтогенезе. Фактически речь идет о становлении и развитии способности произвольно воздействовать на свои смысловые ориентиры, менять их по своему выбору (см. о смыслотехнике смыслоосознания в разделе 4.8). И здесь наблюдается очевидная параллель между развитием личности в человеческой истории и в онтогенезе. «В ходе человеческой истории, – указывает А.М.Лобок, – происходит изменение ее смысловых ориентиров. Эпоха за эпохой человечество сочиняет новые смысловые предположения и выстраивает новые смысловые ориентиры. И то же самое происходит в жизни отдельной человеческой личности. Ее смысловое поле отнюдь не остается неизменным на протяжении ее жизни, а постоянно трансформируется тем или иным образом. Причем у одних людей этот процесс носит гораздо более выраженный характер, нежели у других. Можно даже говорить об определенной мифологической динамике личности: об интенсивности развития ее смысловых ориентиров. И, более того, возможно, что мифологическая динамика личности должна быть признана одним из самых ярких критериев личностного развития вообще. Реальным инструментом, позволяющим преодолеть тот или иной миф и выйти в пространство новых смысловых ориентиров, является рефлексивное размышление. То есть размышление, позволяющее взглянуть на мир собственного “Я”, на мир собственных смыслонесущих ценностей, на мир собственного мифа глазами стороннего наблюдателя» (Лобок, 1997, с. 642).

Развитие механизмов рефлексии было поставлено во главу угла в концепции онтогенетического развития субъективной реальности В.И.Слободчикова (1994). Рефлексия в этой концепции определяется как «специфически человеческая способность, которая позволяет ему сделать свои мысли, эмоциональные состояния, свои действия и отношения, вообще всего себя предметом специального рассмотрения (анализа и оценки) и практического преобразования» (Слободчиков, 1994, с. 21). Это определение отчетливо перекликается с идеей способности к самодистанцированию или самоотстранению как одной из базовых антропологических характеристик человека (Франкл, 1990). Развивая идеи М.К.Мамардашвили (1982), В.И.Слободчиков характеризует рефлексию как разрыв в потоке жизни, внутри которого происходит повседневное существование человека, и способность отнестись к жизни в целом, осуществить по отношению к ней ценностно-смысловое самоопределение. В.И.Слободчиков рассматривает различные формы рефлексии, последовательность их онтогенетического развития и вклад в общие процессы развития.

Итак, мы выделили четыре основных направления развития смысловой регуляции в онтогенезе: 1) прогрессирующая интеграция, иерархизация и структурное усложнение механизмов смысловой регуляции; 2) когнитивное (точнее, идеаторное) опосредование смысловой регуляции, ее распространение за пределы налично данной ситуации в план прогнозов, представлений и фантазий; 3) прогрессирующее ее опосредование взаимоотношениями личности с социальными общностями, к которым она принадлежит; 4) прогрессирующее осознание и способность рефлексивного отношения к своим смысловым ориентирам. Все четыре выделенных измерения достаточно отчетливо связаны между собой и отражают как растушую с возрастом трудность внешнего мира, так и увеличивающуюся сложность внутреннего. Вот как описывает комплексную возрастную динамику смысловой сферы один из исследователей: «В процессе психического развития происходит иерархизация мотивов, возникает рефлексия, складывается обобщенное отношение к жизни, расширяется ценностно-смысловое пространство личности, выстраивается единая жизненная линия и выявляются противоречия между нею и жизненными обстоятельствами, создается направленность на цели, связанные с отдаленным будущим» (Вайзер, 1997, с. 94).

Вернемся теперь к соотношению между развитием смысловой сферы и другими сторонами развития личности в контексте изложенной в разделе 2.7. мультирегуляторной модели. Как уже было сказано, три низших регуляторных системы – удовлетворения потребностей, реагирования на стимулы и выработанной предрасположенности – можно считать присутствующими и оказывающими регуляторное влияние на поведение практически с момента рождения. Примерно с полугодовалого возраста окружающие взрослые начинают также внедрять в сознание младенца критерии и оценки, соответствующие логике социальной нормативности – необходимость соответствовать ожиданиям окружающих, хотя реально эта логика начинает оказывать сколько-нибудь заметное влияние на поведение ребенка гораздо позже. Аналогичным образом, как показал Дж. Шоттер ( Shotter , 1984), мать внедряет в сознание ребенка и идею осмысленности его действий, интерпретируя их, то есть ставя перед ним вопрос «зачем» и отвечая ему на этот вопрос. При этом вопрос об истинности такой трактовки не стоит; для младенца соответствующие действия не имели смысла, пока они не получили смысловую интерпретацию; получив ее, действия обрели тем самым смысл для него.

Ответить на вопрос о смысле действия означает связать его с тем, ради чего оно осуществляется. Такое связывание предполагает наличие определенных когнитивных предпосылок. Мы не беремся здесь формулировать сами эти предпосылки, а также обсуждать конкретный возраст, в котором можно быть уверенным в их наличии. Тем не менее, приблизительно можно говорить о трехлетнем возрасте – точке «первого рождения личности» по А.Н.Леонтьеву – как о возрасте формирования более или менее связного и целостного внутреннего мира, интегрированных механизмов смысловой регуляции, которые начинают – впервые – задавать поведению свою собственную логику, одним из проявлений которой является хорошо известный феномен «горькой конфеты». Принятие несправедливо полученной награды не противоречит ни потребностям, ни внешним стимулам, ни установкам и стереотипам, ни социальным ожиданиям, но оно вступает в конфликт с субъективным устройством мира, с представлениями о том, что ради чего делается, иначе говоря – со смысловыми ориентациями. До этого возраста проявления смысловой регуляции встречаются как изолированные феномены, включенные в другие регуляторные системы как несамостоятельные элементы.

После этого начинается довольно длительный стабильный период литического развития смысловой сферы личности по трем линиям, описанным выше. Смысловая регуляция постепенно занимает одно из ведущих мест в ряду регуляторных систем, однако служит преимущественно адаптивным задачам.

Новый качественный перелом наблюдается в точке «второго рождения личности» – в подростковом возрасте, который в интересующем нас аспекте характеризуется прежде всего тем, что внутренний мир и индивидуальные смысловые ориентации приобретают самодостаточность, переходящую в сверхценность. В результате смысловая регуляция начинает часто принимать контрадаптивный, а то и дезадаптивный характер, вступая в конфликт с другими регуляторными системами. В подростковом возрасте формируются предпосылки для становления высшей системы регуляции, характерной для зрелой автономной личности – системы, основанной на логике свободного выбора, – однако индивидуальная траектория развития не всегда к этому приводит. Некоторые, неоптимальные констелляции факторов, влияющих на ход развития, способствуют закреплению незрелых паттернов личностной структуры, лежащих в основе конформистского, импульсивного и симбиотического типов отношений личности с миром ( Калитеевская, 1997; Леонтьев Д.А., 1993). Во всех этих трех случаях механизмы смысловой регуляции занимают подчиненное положение по отношению к регуляторным системам более низкого уровня. У личности автономного типа (там же), характеризующейся, в частности, открытостью к взаимодействию с миром и возможностью дальнейшего развития, смысловая регуляция занимает доминирующее положение по отношению к удовлетворению потребностей, реагированию на стимулы, применению выработанных стереотипов и реагированию на социальные ожидания. Вместе с тем автономная личность в состоянии и занять активную творческую позицию по отношению к собственным наличным смыслам благодаря возникновению шестой регуляторной системы, основанной на логике свободного выбора. Тем самым возникает возможность трансценденции смысловой регуляции; автономная личность не только действует сообразно своему жизненному миру как целому, но и способна творить и перестраивать свой жизненный мир, вносить в него новые смыслы, в частности, с помощью механизма полагания, описанного в разделе 2.4.