Пастухи на костылях - Вадим Еловенко

Закончив бегло с простым, как он обычно и делал, Сергей приступил к задачам чуть сложнее. Надо было, как требовал Илья набросать речь для совета министров, да таким образом, чтобы они сразу не повесились и не сбежали за границу или того хуже стали здесь жить как последний день. Он был только в середине своего труда, когда раздался звонок на телефон спецсвязи и ему пришлось отвлекаться и снимать трубку.

Звонил Фидан. Он поздоровался и спросил, как Богуславский отреагировал на сообщение о приближающейся катастрофе.

— Пофигистически. — Откровенно признался Сергей. — Он лишь сказал, что мы подтвердили данные института развития.

— И что он намерен делать?

— Он намерен в очередной раз выступить спасителем страны, а если и получится то борцом за мир во всем мире… В общем все как обычно. — Раздраженно сказал Сергей.

— А поконкретнее? — усмехаясь, спросил Фидан.

Сергей закрыл уставшие глаза и, откинувшись в кресле, сказал:

— Во-первых, он хочет уведомить население об этом. С две тысячи пятого года эти данные засекречены, а он их собирается предоставить народу. Он осознает, что может начаться паника, но он верит, что это отвлечет население от недовольства властью и что полиция, Служба и армия удержат контроль в стране. И уведомлять о грядущем поручено нам с тобой. Если бы я не знал заранее, что ты откажешься, я бы тебе сразу позвонил и предложил прилететь, выступить.

Сергей замолчал, пытаясь связать разбегающиеся в беспорядке мысли.

— А во-вторых? — спросил Фидан.

— Во-вторых? — переспросил Сергей. — Во-вторых, у него уже есть план перевода экономики на новый лад. Пока только в общих чертах, но он уже лучше, чем никакого.

— Глупый план? — Спросил Фидан оценку у Сергея.

Пожав плечами, словно друг мог это увидеть, историк сказал:

— Мы бы и такого не придумали.

— Когда ты исходники для расчета привезешь?

Сергей задумался и сказал:

— Я не привезу исходников.

— Почему? — удивился Фидан.

— Догадайся сам…

Фидан догадался и укоризненно сказал:

— Трусость не к лицу. Надо знать заранее что получится, а нет. Может, будет хоть повод не тратить впустую деньги.

Сергей в душе соглашаясь с доводами друга все-таки ответил:

— Не привезу. Вышлю. И сам сообщишь все Богусу. Я тут, кстати, речь пишу и у меня как-то не получается все подать как нечто спокойное и разумное. Я сам паникую, когда думаю об этом. Это действительно конец. Конец всему, что мы знаем, что видим вокруг себя, к чему привыкли…

Фидан на том конце связи издал непонятный звук и со смешком порекомендовал:

— Знаешь, как я в таких случаях делаю, чтобы не боятся?

— Ну? — скептически спросил Сергей.

— Я просто спрашиваю себя — а насколько это меня коснется? Понимаю мелочно конечно, но что поделать… Так вот с голоду ты не умрешь, Ольга твоя в уродину не превратится, и страна выживет ничего… и не через такое проходила.

Сергей раздраженно раскрыл глаза и сказал:

— Да что ты говоришь!? Весь мир переделан будет! А сколько людей погибнет?

— А ты что, любишь весь мир? Напомнить тебе, что любить надо только близких, а с остальными так сказать соблюдать условия общежития? И погибнут… Места больше будет…

Сергей только головой качал. Почему вокруг него все такие циничные прагматики?

— Это конец человечества. — Сказал устало, но твердо Сергей. — Не сразу, но довольно быстро. Это шестидесяти процентная вероятность ядерной войны. Это девяносто процентная гарантия на изменение климата. Это голод, разруха и смерть. Смерть везде.

Фидан немного помолчал и потом с насмешкой сказал:

— Если к тому моменту как напишешь доклад, ты не пустишь себе пулю в лоб — скинь мне его. Почитаю, посмеюсь. Ольге привет передавай! Пока, Сереж.

Сергей, положив трубку, долго сидел и думал о том, что может это он какой-то неправильный раз вокруг него все люди способные так холодно, если не сказать презрительно, рассуждать о человеческих судьбах и жизни. Может это с ним что-то не так раз остальные могут себе позволить говорить всерьез, да даже в шутку, о том, что всю страну, если надо будет, поведут к «счастью» насильно. Они вообще представляют что такое «насильное счастье»? Сергей не понимал. Сытое брюхо? Дом полная чаша или что? — спрашивал он себя и не мог найти ответа даже что такое счастье для него. А уж в преддверии катастрофы мирового уровня он вообще не верил в счастье ни для кого. Чтобы оставаться верным своему желанию принудительно осчастливить страну надо быть или глупцом или оптимистом. Сергею очень хотелось верить, что Илья всего лишь оптимист. Иначе куда их все это заведет, даже расчеты не покажут.

Незаметно для себя Сергей сначала закрыл глаза, требовавшие отдыха, да и думалось с закрытыми глазами лучше. И уже через несколько минут с удивлением для себя осознал, что спит. Бывает такое с уставшими людьми, когда они во сне довольно четко понимают что спят и даже могут рассуждать во сне о физиологии данного процесса. Сергей не рассуждал. Он лишь сожалел, что не уснул на диване. Даже во сне он чувствовал, как затекает уставшая спина.

Разбудила его вернувшаяся с заседания городского социального комитета Ольга. Занимая там незначительную должность и создавая социальные рекламные проекты, она была вполне довольна такой работой и лучшего не просила. Спокойная работа до пяти вечера. Она чувствовала себя там нужной и полезной, и большего ей было не надо. Приходя домой, она успевала и своими делами заниматься, а в редкие чуть свободные дни и с Сергеем погулять или куда-нибудь съездить отдохнуть.

В тот вечер она вернулась намного позже и, разбудив Сергея в девять вечера, она даже не «заикалась», чтобы вытащить его на улицу или в кафе ужинать. На уставшем лице ее друга было все слишком хорошо написано. Он был не в состоянии передвигаться дальше, чем до кровати. Но она накормила его разогрев вчерашнюю картошку и курицу и только тогда позволила уснуть. Немного посмотрев телевизор, по которому правительственный канал показывал новый героико-патриотический фильм про детей, раскрывших шпионский и террористический заговор, Ольга искренне улыбнулась. Вроде глупость глупостью, но как хорошо сделан и какой забавный сценарий. Только вот почему так поздно показывают?

Знала бы она, что это просто римейк советского фильма она бы тоже не расстроилась. Все новое — это хорошо забытое старое. А люди слишком быстро все забывают. Трех поколений хватает, чтобы забыть уроки истории и не ставшие культовыми достижения ушедшей эпохи.

Илья, сидя в своем кабинете над бумагами, поступившими от министерства топлива и энергетики, и читал «упрощенный специально для него» доклад по состоянию энергетических сетей в стране. Он, даже не имея специального образования, прекрасно понимал, что задуманное им в текущих условиях реализовать просто невозможно. Не выдержит энергетика. Не выдержат такой нагрузки отечественные линии. А чтобы исправить ситуацию… в общем, чтобы перейти в режим намеченный Богуславским надо было в энергетику бабахнуть н-адцать миллиардов. Причем не рублей. А с деньгами после популистских шагов его правительства было туго. Да и отстраненные от подобия влияния зарубежные кредиторы теребили с возвратом кредитов. Нужны были деньги в суммах превышающие любое воображение. Но отчаяние не входило в планы Богуса.

Он знал, что случится после доклада сделанного на следующей недели и что уже сейчас государственные аналитики готовятся заработать на мировом экономическом кризисе. Деньги они сделают. Деньги у страны будут. Главное не дать их спустить никуда кроме нужного для выживания русла. Главное не дать их разворовать и не дать до них добраться тем, кто может попытаться сменить режим в стране. Если неореволюционеры и придут к власти они получат нищую разваленную страну. Чтобы недовольство народа позволило ему, потом вернуться к власти в новом качестве действительно Спасителя. Никакие призывы к морали не подействовали бы на Илью в те дни. Он считал, что на тот момент только он способен вытащить страну из наступающего катаклизма, и никто другой просто не потянет такую задачу. А раз так, то пусть уж лучше обрушится все сразу, чем растягивать агонию. Как говорили в институте развития из развалин стимулируемая цивилизация поднимается быстрее, чем после медленного затухания. Медленное затухание приводит к незаметному привыканию к положению населения. И оно уже через два три поколения не помнит своих достижений. А вот если развал и начатый подъем занял незначительный промежуток времени, то в течении поколения все будет поднято и результаты будут превышать предыдущие достижения. Может именно это имели ввиду другие «друзья» которые были им совсем не друзья, стараясь вести цивилизации через серии шоковых терапий, в отличие от развития их оппонентами общества потребления манной кашки.