Часть 1 - Новый Маляренко

Иван выглянул в окно, пересчитал всех присутствующих и оправил тщательно выглаженный свежий комплект камуфляжа. Тоже самое сделали и Маша и с Таней.

– Пошли.

Иван решительно распахнул дверь и вышел, в сопровождении женщин, на веранду.

– Стройся!

Олег целую секунду переваривал давно не слыханную команду. Потом подскочил и начал судорожно выволакивать заспанных людей на середину площади.

– Стройся! Стройся!

Кое-как расставив людей в некое подобие строя, бывший прапорщик, старательно печатая шаг, подошёл к стоящему на крыльце командиру и без запинки отрапортовал.

– Товарищ командующий, личный состав порта Севастополь и окрестностей построен! В строю двенадцать человек, один под арестом, доложил заместитель командира по боевой подготовке Степанов.

'Удивил! Быстро ты ориентируешься, Олег батькович!'

Иван запросто, за руку, поздоровкался со всеми подряд и, не распуская строй, объявил о присвоении господину Степанову Олегу Николаевичу, внеочередного воинского звания – капитан. За, так сказать, заслуги в подготовке личного состава и прочие личные достоинства. Собравшиеся вокруг площади женщины посёлка дружно зааплодировали, а бедный Олег не знал куда деваться. Громила трогательно покраснел, но удержался и бодро оттарабанил.

– Служу России!

– Вольно. Разойдись. Господин капитан. На совещание.

И Юра, и Толик, и все остальные мужики расходились, негромко переговариваясь. Этот 'парад' произвёл на всех сильное впечатление. С одной стороны, конечно, дурдом. А с другой… Все поняли и осознали, что они уже живут не просто в общине, а в чём-то значительно большем.

Юрка залез в бричку к Толику и тот тронул вожжи. Ослик привычно покатил тележку обратно в Юрьево.

– Знаете, Юрий Владимирович, – Лом-Али задумчиво чесал в затылке, – чувствую я, что мы очень правильно и очень вовремя здесь оказались.

Юра оглянулся на порт. Над домом хозяина, на невысоком флагштоке, кое-как закреплённым над коньком крыши, развивался Российский триколор.

Никогда не служивший бывший чиновник попросил остановить бричку, поднялся на ноги и, неуклюже приложив правую ладонь к непокрытой голове, отдал флагу честь.

Первым делом Иван послал гонца в Бахчисарай за Звонарёвым и за Андрюхой, попросив их прибыть как можно скорее. Затем вручил новоиспечённому капитану 'наградной' нож из посылки брата и маленький кошель с десятком самых мелких серебряных монеток.

– Деньги? Зачем?

– Во-первых, это премия. Имени меня. – Маляренко довольно подмигнул ошарашенному капитану. – А во-вторых, не думаешь ли ты, что мы вечно будем жить натуральным обменом? Деньги рано или поздно придётся вводить. Так что ты, мой друг, теперь финансово обеспеченный человек. А пока будет тебе задание.

Олег, услышав про задание, подтянулся.

– Бери своих орлов и собирай медь. Ищи, вынюхивай, отбирай, угрожай. Это я про Бахчисарай и окрестности. Здесь, если медь найдётся, то её и так принесут. Запомни – ВСЯ медь должна быть у меня.

Капитан кивнул.

– Мелочь чеканить?

– Точно. В ящиках с монетами есть разные пресс-формы.

Иван пристально посмотрел на служивого. Мол, дальше эту тему не поднимай. Тот понятливо кивнул.

– Да, и ещё, пусть жена тебе погоны вышьет. Ты теперь государственный человек. Не хухры-мухры. Понял?

Маша проводила Олега задумчивым взглядом.

– Он уйдёт туда, за медью, а сюда придёт Андрей? Так? Я тебя правильно поняла?

Лицо женщины было бесстрастным. Сердце Вани похолодело.

'Ну пожалуйста, любимая, пожалуйста, не надо'

Хозяин судорожно вздохнул, сгорбился и поникнув головой, глядя в пол, кивнул.

– Так. Олегу не стоит в этом участвовать.

– Я поняла. Он – защита, Андрей – наказание, а ты…

'А ты, любимый, берёшь все их грехи на себя'

Пальцы у Маши задрожали, а на глаза навернулись слёзы. Ей было безумно жаль своего мужа. Только сейчас до неё в полной мере дошло, ЧТО на себя взвалил этот человек. Какое бремя он несёт.

Женщина соскочила со стула и обняла мужа, прижав его к своей груди и взлохматив его волосы.

– Ты знаешь, что делаешь, я уверена в этом. И я тебя люблю. И всегда буду на твоей стороне.

Маляренко почувствовал, как у него вырастают крылья.

'Ура!'

– А с построением ты хорошо придумала.

– Конечно, – Женщина довольно улыбалась – похвала мужа ей была очень приятна. – Главное, в эти игры не заиграться. Но иногда, понемногу…

Глаза Марии хищно сузились. Она оглянулась на запертую дверь и, наклонившись поближе, жарко прошептала Ивану на ухо.

– Пусть знают своё место.

'Царица!'

– Не знаю, сможет этот Лукин, что-либо сделать или нет, но сходить туда нужно.

– Когда пойдёшь? – Маша спокойно, не обращая никакого внимания на детский топот и окрики Тани, раздававшиеся за дверью, приводила себя в порядок. Совещание началось как обычно. С секса.

– Посажу рыжего на кол. Озадачу Борю переписью населения в Бахчисарае и окрестностях и уйду. – Иван блаженно вытянулся на кровати. Ни о чём думать не хотелось абсолютно.

– Разведаю, посмотрю, что да как. Там три сотни человек. Половина женщины. Может, кого и сманю. Места там невесёлые, так что, думаю, с этим проблем не будет.

Маша прилегла рядом.

– Ты говорил там негры, арабы, индусы?

– Ага. Но в основном белые, конечно. Наш ЯК-40, так вообще с Сахалина летел битком. Да и те два 'Боинга'… не азиатские. Один, мне говорили, кажется канадский, а другой штатовский. Оттуда можно семейные пары собрать. И баб одиноких для Бахчисарайских.

Маляренко мечтательно улыбался. Рулить переселением народов, вот так, лёжа на кровати, было чертовски приятно.

Ваня зажмурился от удовольствия.

'Режим Бога'

Когда-то давно, в офисе, он поигрывал в компьютерные игры.

'Поселить бы здесь с десяток пар, да к Звонарёву с десяток отослать. Да пяток на ферму к Кузнецову. Да у дальней рощи посёлок поставить. Э-эх!'

Некстати вспомнилась Алина. Ваня мысленно сплюнул.

– Знаешь, Манюня, я, когда на север пойду, с собой Таню возьму. Согласна?

'Манюня' победно сверкнула глазами и одобрительно царапнула коготками по груди.

'Этих баб, хрен поймёшь. Часть вторая!'

Глава 6.

В которой говорится о том, что каждый человек должен делать то, что должно.

Новость о том, что она включена в состав экипажа, Таня сочла дурной шуткой. Весь последний месяц, что она прожила в доме любимого, после его возвращения из северного похода, Ivan Andreevich не обращал на неё никакого внимания. Просто ровно, по-дружески, общался, перекинувшись с ней, за всё это время, двумя десятками фраз. Masha, как могла, успокаивала её, уговаривая подождать и потерпеть, но, напуганная холодностью мужчины, Таня впала в отчаяние. Слёзы в подушку ночь напролёт стали для неё нормой. Только постоянная и ежедневная возня с малышнёй и кухонные обязанности не давали девушке окончательно уйти в депрессию.

Толстый и весёлый Франц бодро заскочил на кухню, жахнул стакан наливки и, подмигнув, велел идти собирать вещи. Таня, всегда очень хорошо относящаяся к единственному соотечественнику, набычилась и, разразившись сочной немецкой руганью, швырнула в инженера стаканом.

Франц сначала ловко увернулся, а потом обиделся и ушёл. Самодельный глиняный стакан разбился, а девушка села за стол и горько разрыдалась.

Через полчаса в кухню притопал Игорь и, осторожно выглядывая из-за двери, изобразил руками лодку, море и поход. Таня удивилась, а потом завернула в три этажа и добавила, что она не дура и прекрасно понимает русский язык.

– Ну а если не дура, то собирай манатки и бегом к лодке! – Игорь тоже обиделся, хлопнул дверью и ушёл.

Таня растеряно замерла, а из-за двери донеслось:

– А то шеф вот-вот из Юрьево приедет!

А потом вихрем ворвалась лучшая подруга и, сверкая глазами, потащила её собираться.

А потом в её спальню зашёл ОН.

Приветливо улыбнулся, что-то спросил (она автоматом кивнула), подхватил её рюкзачок и, спокойно повернувшись, вышел. Не чувствуя ног, не слыша ничего из-за бьющегося сердца, Таня пошла за ним следом.

Напоследок она успела почувствовать, как её локоть ободряюще сжала Машина ладонь.

– Вот жеж, твою мать! – Франц, облитый морской водичкой, плевался и протирал свободной рукой глаза. Волна поднялась нешуточная и экипаж, ругаясь, на чём свет стоит, лихорадочно натягивал тент.

'Обрусел вконец. Быстро он'

Маляренко вцепился в рвущийся из рук брезент с другого краю и держал его из последних сил. Как обычно, поход начался не ахти. То есть, вышли то они из 'Севастопольской бухты' при ярком ласковом солнышке, тихом и спокойном море и с замечательным настроением. Всё дерьмо осталось в прошлом. Впереди был бескрайний простор моря и ожидание чего-то нового и прекрасного.

Иван натянул тент, плюхнулся на палубу и призадумался – в голову упорно лезли мысли о том, что осталось позади. За кормой его корабля.