Россия. Погружение в бездну - Игорь Фроянов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Известно имя другого «споспешника». Это — заместитель председателя правительства В. И. Щербаков. Приведем свидетельство Крючкова:
«Для решения текущих задач 20 августа в ГКЧП была создана группа по координации, обработке поступающей информации и подготовке рекомендаций, конкретных предложений во главе с Баклановым. В эту группу вошли представители ряда министерств, ведомств, аппарата Кабинета министров. Она приступила к работе сразу после создания. Однако из — за болезни Павлова не работал Кабинет министров. В. И. Щербаков, которому Павлов поручил исполнять обязанности председателя правительства, был для этой роли самой неподходящей фигурой. Его политическая ориентация никогда не отличалась четкостью и откровенностью. В этом отношении он был непредсказуем. Точнее, можно было безошибочно предположить, что его деятельность примет негативный характер. Так оно и случилось»
Крючков В. А. Личное дело. Ч. 2. С. 189Остается только спросить: почему такому человеку Павлов поручил исполнять обязанности председателя правительства? Быть может, в этом тоже есть свой, неизвестный нам смысл?.. Конечно, упомянутые и военные и штатские лица — лишь разные по размерам винтики в машине, запущенной умельцами, стоящими повыше.
Присутствие в августовских событиях мощной направляющей силы ощутил принимавший непосредственное участие в этих событиях генерал А. И. Лебедь, который видел, как
«самолеты сбивались с графика, шли в разнобой, заявлялись и садились не на те аэродромы. Подразделения полков смешались, управление частично нарушилось. Комдива вместо Чкаловска посадили в Кубинке. И за всем этим беспорядком чувствовалась чья — то крепкая организационная воля»
Лебедь А. И. За Державу обидно… С. 310
А. И. Лебедь попал, что называется, в самую точку, задел, так сказать, основной нерв. Отсюда соответствующая реакция со стороны Ельцина, который, надо полагать, знал о тайных пружинах происходящего. Он пишет:
«Царящий в тот день (20 августа. — И. Ф.) среди военных хаос генерал Лебедь пытается объяснить каким — то сверххитроумным заговором «темных сил»… Но хаос — настоящий — нельзя так хитро организовать. Направить. Он образуется по самым элементарным причинам. Какой по счету была десантная дивизия, которую Лебедь ездил принимать в Кубинку? Какой по счету из тех, что вводились в те дни в Москву? Четвертой? Пятой? Шестой? Штурм Белого дома можно было осуществить одной ротой. Отсутствие заранее подготовленного плана военные заменили обычным русским «навались». Но главное, конечно, было не в этом. Двойственность отношения к происходящему царила в высшем эшелоне командования — еще до того, как военные пошли на контакт с нами. Армия понимала, что КГБ опоздал с действиями на целые сутки. И теперь, как говорит Лебедь Грачеву в мемуарах, «любые силовые действия на подступах к зданию Верховного Совета приведут к массовому кровопролитию». Это будет тяжелейший моральный удар по военным, от которого они не оправятся. Поэтому они лишь имитируют подготовку к штурму, имитируют военные действия, тянут время»
Ельцин Б. Н. Записки президента. С. 116Непонятно, почему нельзя организовать хаос, будь он и настоящий. Ведь этим успешно занимался, как мы видели, даже генерал Кобец, «сидя на телефоне» в Белом доме. Что касается генерала Лебедя, то с хаосом и неразберихой он столкнулся не только в Кубинке. В целом тогда, с точки зрения военного человека,
«творилось что — то невообразимое, дикое, противоестественное. И у истоков этой дикости стояли самые высокие начальники»
Лебедь А. И. За Державу обидно… С. 309Следовательно, у части «самых высоких начальников» не было никакого «двойственного отношения к происходящему», и они целенаправленно создавали хаотическую ситуацию в войсках, действуя в интересах лишь одной стороны. Могли ли они так действовать, не имея опоры в лице могущественных сил, находящихся, по выражению Ельцина, «за кулисами событий»? Конечно, нет.
«Штурм Белого дома можно было осуществить одной ротой», — утверждает Ельцин. Но какова тогда цена разрекламированного подвига защитников Белого дома? Зачем столько «шума из ничего»?
Б. Н. Ельцин, возражая Лебедю, допускает одну существенную, на наш взгляд, оговорку: у генерала речь идет о
«чьей — то крепкой организационной воле»,
а президент говорит о
«каком — то сверххитроумном заговоре темных сил»,
хотя перед этим текст из книги Лебедя цитирует точно. Совершенно очевидно, что Лебедь рассуждает об одном, а Ельцин — о другом. Данную оговорку следует, по нашему мнению, рассматривать как ошибочное действие, подлежащее психоанализу, и отнести ее к разряду
«замещения, или субституции»
Фрейд 3. Введение в психоанализ: Лекции. М., 1989. С. 17.С точки зрения психоаналитика, ошибочные действия (оговорки)
«не являются случайностями, а представляют собой серьезные психические акты, имеющие свой смысл, они возникают благодаря взаимодействию, а лучше сказать, противодействию двух различных намерений»
Там же. С. 25В результате столкновения в сознании российского президента догадки Лебедя и подлинного президентского знания возникла оговорка, выдающая деятельность закулисных сил, известную президенту.
В плане психологическом представляет интерес акцентирование Ельциным внимания на «массовом кровопролитии» при возможном взятии военными Белого дома. Из целого рассказа Лебедя президент берет единственную фразу:
«любые силовые действия на подступах к зданию Верховного Совета приведут к массовому кровопролитию».
Между тем Лебедь воспроизводит диалог, состоявшийся между ним и командующим ВДВ генералом Грачевым:
«Товарищ командующий, карты на бочку! Я в эти игры не играю. Вы знаете, я всегда готов выполнить любой приказ, но я должен понимать его смысл. В марионетки не гожусь и затевать в столице Союза совершенно непонятную мне войну, которая по сути своей является гражданской, не стану. Любые силовые действия на подступах к зданию Верховного Совета приведут к массовому кровопролитию. Можете так и доложить по команде».
Грачев, по словам Лебедя, «просиял» и сказал:
«Я тебя не зря учил, Александр Иванович!.. Я тебе всегда верил, и замечательно, что не ошибся. Сделаем так: ты сам лично поедешь к Верховному Совету и найдешь возможность довести до сведения его защитников, что блокирование, возможно, и штурм начнутся в 3 часа ночи»
Лебедь А. И. За Державу обидно… С. 309—310Лебедь выполнил поручение Грачева, но
«назвал не три, а два часа, оставив так называемый «ефрейторский зазор»
Там же. С. 310Выделение Ельциным из разговора Лебедя с Грачевым только фразы о «массовом кровопролитии» нельзя считать случайностью. Оно свидетельствует о внутреннем его состоянии, связанном с ожиданием пролития крови, требуемого сценаристами августовских событий. Генерал Грачёв знал об этом или догадывался, поэтому, наверное, и «просиял», когда услышал о возможном кровопролитии у стен Белого дома. Командующий ВДВ тут же послал Лебедя «к Верховному Совету», где тот через наиболее заслуживающих доверия людей передал Скокову и Коржакову (стало быть, и Ельцину) сведения о часе возможного штурма Белого дома, а значит, — пролития крови.
Объясняя армейскую сумятицу и нежелание военных прибегнуть к крайним мерам, Б. Н. Ельцин указывает на просчет КГБ:
«Армия понимала, что КГБ опоздал с действиями на целые сутки»
Нельзя говорить, что КГБ уж очень спешил, а лучше сказать, вовсе не спешил. Вот взгляд из самого КГБ, мнение начальника внешней разведки и члена Коллегии КГБ генерала Л. В. Шебаршина, многое для которого было странным и непостижимым, наводило на размышления и вопросы:
«почему ГКЧП действовал столь вяло, неуверенно и нерешительно, почему Крючков в этот ответственный момент не привел в действие весь комитет, почему не были изолированы российские руководители, почему не была отключена связь с Белым домом? Вопросы — крупные и мелкие — неотвязны. Не самый главный, но для меня весьма существенный: почему Крючков не пытался вовлечь в свои замыслы начальника разведки, хотя бы предупредить меня о том, что одно из наших подразделений может потребоваться для решительных действий в Москве»
Шебаршин Л. В. Из жизни начальника разведки. С. 101(Член ГКЧП министр обороны СССР Д. Т. Язов пошел еще дальше, указав на бездействие ГКЧП. В. А. Крючков рассказывает, как 21 августа в 10 часов утра он и
«несколько членов ГКЧП, а также Шенин, Прокофьев и Плеханов, который был приглашен несколько позже в связи с предстоящей поездкой к Горбачеву, отправились к Язову на Фрунзенскую набережную в Министерство обороны. Хозяин кабинета встретил вежливо, внешне спокойно, но на лице было написано, что в нем все бурлит: огромная напряженность, усталость и даже какая — то отрешенность. На замечание, что мы приехали посоветоваться с ним лично о дальнейших шагах, Язов, как показалось, с укоризной и обидой заявил, что 8 ответ на бездействие ГКЧП, а также других ведомств (курсив мой. — И. Ф.) коллегия Министерства обороны приняла решение о выводе войск из Москвы, и вывод войск уже начался»
