Хадават - Вячеслав Ковалев

Ох и словечки подбирает монах – упокоить.

Максу пришлось снова поработать переводчиком, теперь уже для Константина Арсеньевича.

– Я знаю, его нужно остановить, но боюсь, это еще не все. Я надеюсь, вы обратили внимание на небо? Мне очень не нравятся эти тучи.

– Вы боитесь грозы?

– Грозы я не боюсь, только… вам не кажется, что тучи странноватые?

– Тучи как тучи.

– Да? Ладно, может, я слишком впечатлительный.

– А как вы оказались здесь в такой подходящий момент?

– Видите ли, уважаемый Максим Алексеевич, по долгу своей службы я должен быть в курсе. Я узнал, что здесь произошло. А как – уж позвольте мне умолчать.

– Хорошо, у каждого, как говорится, свои секреты, но меня мучают два вопроса, уважаемый Константин Арсеньевич, – в тон ему ответил Макс. – Первый – насколько вам можно верить, и второй – за каким хреном вы нам все это рассказали?

Собеседник Макса улыбнулся:

– Наконец-то у нас начинается серьезный разговор. Я рассказываю вам об этом по одной причине. Я очень рассчитываю на вашу помощь.

– Вот оно как?

– Увидев вас здесь, я сразу понял, кто вы. Вы ведь были там, ведь так? – Интеллигент начал выказывать признаки беспокойства. – Вся эта история может иметь весьма и весьма печальные последствия. С тонкими материями, знаете ли, шутки плохи. Никита, а если быть точнее, его другая ипостась, то бишь ульк, может натворить много бед. И дело не только в том, что гибнут люди, как бы кощунственно это ни звучало. Ваш товарищ прав. Он не остановится, пока не достанет Леонида. И будет убивать. И каждое новое убийство будет… – Он замолчал, пытаясь подобрать слова. – Я не могу вам объяснить, у меня просто нет таких слов. Просто поймите – чем больше он прольет крови, тем больше вероятность катастрофы. И тогда счет пойдет не на десятки людей, а на тысячи. – Он замолчал.

– А вы этакий спаситель вселенной? – саркастически скривится Макс.

– Бросьте, вы поможете мне?

– Хорошо, положим, я вам поверил и все действительно так, как вы рисуете, хотя для меня и десятка трупов более чем достаточно. Что вы предлагаете, какую помощь от нас хотите получить?

– Вы, Максим Алексеевич, необычный человек, и вы это знаете, наверняка путешествия там, – он снова кивнул в сторону разрушенного стеллажа, – приумножили и развили ваши способности. Да и ваш загадочный товарищ в странной монашеской рясе. Он ведь оттуда? – Константин Арсеньевич заметно напрягся.

– Да, он действительно монах. Монах Единого, из северного храма. Храма Северной Звезды, если уж быть точным.

– То, что вы появились здесь, – это не просто так. Я верю в провидение. Возможно, только вы и сможете его остановить. Нам нужно торопиться. Сейчас я вызову сюда бригаду специалистов, а вас я приглашаю воспользоваться моим гостеприимством.

Макс кивнул, затем перевел все Горану. Это было странно. Макс говорил на одном и том же языке и в то же время, получается, на разных. Монах внимательно выслушал его, затем подошел почти вплотную к Константину Арсеньевичу, заглянув тому в глаза.

– Я поверю тебе, – сказал он после недолгой паузы. И на этот раз их новый знакомый понял монаха без переводчика.

Глава 23

Макс стоял, опершись локтями о подоконник, и смотрел на дождь. Окно было распахнуто, и мельчайшие капельки воды, задуваемые ветром в комнату, легонько щекотали кожу на лице. Вообще-то дождь ему не особо нравился. Да и осень он не особо любил. Хотя точнее сказать, не всякую осень он любил. Нудный дождь, сутками поливающий землю, хлюпающая под ногами грязь, промозглая сырость, ползущая за воротник, хмурые лица и засмоктанно-облизанные дворовые собаки, свинцовое небо, настолько низкое, что ты будто трешься об него макушкой, мокрые и продрогшие, а оттого жутко раздражительные пассажиры в городском транспорте, напрочь лишенные оптимизма сводки погоды. Нет, такая осень – не его. Его осень – другая. Нежная. Ласковая. С золотистыми лучами немного уставшего за лето солнца. С желто-красным кружением листьев. С воздушной невесомой паутиной, летящей по своим делам. С теплыми короткими вечерами, когда так приятно сидеть где-нибудь в парке, подставив лицо осторожному ветерку, а потом пройтись по аллеям, засыпанным листвой, загребая ногами это разноцветное великолепие.

Но в последние годы такая осень была очень редкой гостьей, а все больше приходила унылая, нудная и плаксивая старуха. А то, что сейчас творилось за окном, было еще хуже. Небо казалось даже не свинцовым, а каким-то угрожающе черно-мутно-непонятным. Ветер вел себя крайне неприлично. Он то налетал сумасшедшими порывами, чуть не валя с ног прохожих, то стихал. И тогда дождь, не прекращающийся уже который день, стоял сплошной мрачной стеной.

– Ненавижу такую погоду, – буркнул он сидевшему в кресле Горану и закрыл окно. Тот молча кивнул. Они ждали Константина уже несколько часов. Минуты неторопливо тянулись, складываясь в такие же неторопливые часы.

С момента их знакомства с Князьевым прошло трое суток. В первый день они пробыли в усадьбе еще несколько часов. Константин Арсеньевич сделал несколько звонков, и уже через полчаса двор усадьбы заполнился машинами. Первыми приехали бодрые ребята в штатском на дорогих иномарках. Коротко переговорив с Константином, они занялись делом. Осмотр трупов, фото– и видеосъемка, какие-то приборы и реактивы, кисточки археологов и медицинские стерильные перчатки. Еще через какое-то время приехала полиция и следователь прокуратуры. Впрочем, они пробыли недолго. Следователя, сухощавого мужчину, очень похожего на Дон Кихота, встретил сам Константин Арсеньевич. Они недолго поговорили, что-то записали-подписали, и Дон Кихот, подав Константину руку, укатил вместе со своим эскортом. «А наш-то Костик парень не из простых». После этого Константин (он сам попросил так его называть) сказал, что они могут ехать. Повез он их «на одну из наших квартир», вежливо отказав Максу, который порывался заехать к себе.

– В данном случае это было бы неблагоразумно, – ответил он.

А следующим утром Князьев принес газету.

– Вот. – Он бросил ее на столик.

– Что это?

– Сами посмотрите.

Макс взял газету. В глаза сразу бросился жирный заголовок передовицы: «Кровавая ночь». Уже догадываясь, о чем статья, быстро пробежал ее глазами:

«Череда страшных убийств… три человека… зверски убиты… страшные раны… трупы без голов… дает основания считать, что действовал один и тот же человек… читается почерк… время кровавых бандитских разборок возвращается… полиция отказывается от комментариев…»

Макс отбросил газету.

– Наш парень?

– Да, члены совета, верхушка гильдии, – устало сказал Константин.

– А ваш брат?

Константин отрицательно покачал головой:

– Нет, до него он еще не добрался, значит, есть шанс. Мы должны его остановить. Обязательно.

– А почему об этих убийствах пишет пресса? Ведь о бойне в усадьбе нигде ни слова не проскочило.

– Усадьба стоит в нескольких десятках километров от города, закрытая территория, никто ничего не видел и не слышал. А здесь… Одного из них он убил прямо во дворе дома, когда тот выходил из машины. Другого – в сауне. Естественно, есть свидетели, простые зеваки, сбежавшиеся посмотреть уже позже. Этого не скроешь, а значит, надо писать, сообщать в новостях, полицейским чинам делать заявления и так далее, по полной программе. – Константин озадаченно барабанил по столу.

– Послушайте, тут написано, что трупы были без голов, как и тот, в усадьбе. Он что, их коллекционирует? Этакий фетишизм?

– Думаю, все сложнее; мне трудно анализировать его действия и тем более сложно делать какие бы то ни было выводы, сами понимаете. Но я бы позволил себе высказать предположение, что собирает их он с какой-то определенной целью.

– Да ну?

– Не ерничайте. Заметьте, он обезглавливает не всех подряд. Из тех, кто был убит в усадьбе, головы лишился лишь один. Это Борис, начальник охраны, член совета гильдии. И нынешние трое – члены совета. Насколько я успел понять, обряд над Никитой проводили как раз члены совета в полном составе. А теперь он собирает их головы. Вопрос – для чего? Что он такое собрался с ними делать?

– А сколько всего членов совета?

– Восемь плюс глава совета – мой брат, цель номер один.

– Четверых уже нет, пятеро еще живы и, скорее всего, скрываются.

– Да, наверняка Леонид успел их предупредить, а эти трое, – он пожал плечами, – не знаю, может, связи с ними не было, может, они решили, что опасность не так уж велика. Да, кстати, вот, возьмите. – Он достал из внутреннего кармана стопку документов, протянул Максу.

Тот посмотрел. Два паспорта, один его, второй на имя Горана Бекрела Олиди. Еще один документ – небольшая пурпурная книжица: удостоверение старшего следователя по особым делам на его, Макса, имя. «Ого! Да Костик не то что непрост, он весьма и весьма непрост. Кто же он все-таки такой?»