Предатель Кровь Кровавому Богу - Аарон Дембски-Боуден

Тот поманил ее ближе, его глаза были раскрыты так же широко, как и у слуг с солдатами. Синие глаза, как у отца. Темные волосы, как у матери. Он утопал в церемониальном пурпурном облачении и сжимал выполненный из рескиума скипетр, увенчанный аквилой, словно это было оружие, способное спасти ему жизнь. Возможно, так бы и произошло, будь это действительно возвращение имперцев.

В следующем месяце ему должно было исполниться тринадцать лет. Если считать, что мы все доживем до следующего месяца, – подумала Ошамай. Или до следующего часа.

– Генерал Эврел`Коршай, – приветствовал ее праксуарий. – Небо льет огненные слезы. Это знак.

– Да, наш единственный владыка. Как вы и сказали, это знак, – при его виде у нее упало сердце. Что уж точно было не нужно на грани катастрофы – так это чтобы безумный маленький монарх-таракан мешал им своим идиотизмом.

– С вашего разрешения, я бы мобилизовала Родственную Стражу и…

– Нет, – напуганный мальчик идеально владел своей речью, что было неудивительно, если учесть бесконечное обучение ораторскому искусству. Если бы она не видела страха в его глазах, то ни за что бы не поняла по твердому голосу, что он на грани ужаса.

– Наш единственный владыка, – произнесла она, стараясь не бросать на придворных и других офицеров взгляды в поисках поддержки. – Город вот-вот атакуют.

– Вы не знаете этого наверняка, – заметил тот. Он подковылял к заваленному свитками картографическому столу, морщась от подагры, которую заработал несколько лет назад и так и не сумел победить. – Я полагаю, что имперцы возвращаются, чтобы завершить Последнюю Войну.

Ошамай не знала, что на самом деле представляли из себя сыплющиеся с орбиты огненные капсулы – подобные технологические чудеса выходили далеко за сферу ее компетенции, и о них не упоминалось в архивах города-государства. И тем не менее, когда они озарили небо, она без посторонней помощи поняла, что происходит.

– Перемещение людей или техники при помощи транспортных капсул предполагает наступление, наш единственный владыка. Если бы они пришли с миром, то, несомненно, совершили бы высадку несколько менее энергично.

Она заметила в его взгляде сомнение. Оно продержалось мгновение и почти сразу же сменилось твердой уверенностью. По воле неба, безумный юный властитель никогда не сомневался в себе.

– Нет, – сказал он. – Нет, они просто приходят с величием, которого и следовало ожидать.

– В таком случае я мобилизую Родственную Стражу в качестве церемониальной меры для их встречи, наш единственный владыка.

Он кивнул, не зная, что солдаты Деш`еа уже десять минут как мобилизуются.

– Очень хорошо.

– Есть донесения, что несколько кораблей опустились в горах Деш`елика, вдали от основной армии. С вашего разрешения, я вышлю скиммеры сопровождения на разведку.

Мальчик сделал одобрительный жест.

– Как скажете. Я приму имперских посланников в тронном зале. Идемте со мной, генерал.

Ошамай поклонилась и повиновалась.

Кхарн шагал по полю костей, слушая призраков на ветру. На такой высоте в горах звучание ветра приобретало воющий оттенок. В его дыхании несложно было услышать голоса давно сгинувших древних мертвецов. Они не добрались до мест, где круглый год идет снег, однако Кхарн поднял взгляд вверх и на мгновение вновь стал мальчиком, который карабкался по зубчатым пикам своей родины и чувствовал, что может дотянуться до звезд. Мир, бывший его колыбелью, находился на удалении в половину охваченной войной галактики, но даже Гвозди не смогли помешать краткой улыбке от чистого и отчетливого воспоминания.

Примархи шли впереди объединенной группы, не обращая внимания на смешанный отряд из Восьмой роты Кхарна и испепелителей Аргела Тала. Позади все еще светились «Громовые ястребы», раскалившиеся от резкого нырка в атмосферу. В холодной горной атмосфере от них исходил пар.

Горная тундра была покрыта костями. Разрозненными костями, форма и функция которых уже слабо угадывались. После ста лет выветривания от них остались только куски и осколки, однако посреди открытого могильника глаз то и дело цеплялся за что-то, явно напоминающее скелеты.

Кхарн потянулся вниз к остаткам черепа. Бронированные кончики пальцев с тихим шорохом поскребли по изъеденной временем поверхности. Судя по уцелевшей части – той, которую не отполировали ветер и дождь – он принадлежал мужчине.

– Не надо, – предостерегающе произнес остановившийся рядом Аргел Тал.

– Что не надо?

– Ничего не трогай. Череп. Эти кости, – шлем брата кивнул в направлении Ангрона, а затем снова повернулся к черепу в руках Кхарна. – Это кладбище – сердце вашего примарха, извлеченное наружу и обнаженное. Посмотри на него.

Кхарн повиновался. Ангрон стоял спиной к остальным. Он покачивался, толстые пальцы подергивались. Сквозь стиснутые зубы раздавался горестный жалобный вой – звук уязвимости в отсутствие слабости, звук неописуемой боли, выраженной со звериной простотой.

– Ступай осторожно, – добавил Аргел Тал, – и ничего не трогай.

Кхарн присел и положил череп на то же место, где нашел. Тот укоризненно уставился вверх одной глазницей. Кхарн перевернул его носком сапога, установив в точно такое же положение, как до вмешательства. Следующие слова он произнес, понизив голос, хотя и говорил по персональному каналу вокса.

– Ангрон должен был умереть здесь. Это как вспоминать несбывшееся.

Аргел Тал обошел камень, у подножия которого лежала груда костей.

– Я все еще чую запах крови, которая пропитала эту бесплодную почву.

– Это твое воображение, – сказал Кхарн.

Аргел Тал не ответил.

За все годы своей жизни Ангрон плакал один и только один раз. Он хорошо об этом помнил, поскольку это было его первое воспоминание за пределами тесной утробной камеры. Он выбрался из тепла расколотой родильной капсулы на леденящий горный воздух. Он видел только красное и чувствовал лишь вкус собственной крови. Как только он выполз на свободу, раны по всему телу замерзли, их в какой-то мере прижгло льдом. Он был мальчиком, просто мальчиком, и все его тело истекало кровью.

А затем пришли они. Тощие тени, быстрые как ветер. Они завывали, смеялись и проклинали на языке, которого он не понимал.

Он их убил. Конечно же, он их убил. Едва он ощутил их приближение, как сразу учуял металл оружия и бросился на них, зная лишь то, что металлический запах означает опасность и смерть.

Он забил нескольких насмерть куском камня размером с кулак. Остальные пытались бежать, но окровавленный мальчик преследовал их по тундре, валя наземь и разрывая глотки пальцами и зубами.