Темный демон - Кристин Фихан

— Кто-то вошел в ледяную пещеру до нас, и это привело в действие принуждение, — это она и сама поняла.

— Если твой отец был готов отдать жизнь, чтобы спасти книгу от Ксавьер, то я готов поспорить, что и мы не хотим её попадания в его руки.

— Я всё ещё думаю, что шанс есть.

— Наталья, я не могу сказать как много друзей — даже членов семьи — мне пришлось выследить и убить. Когда мы сталкиваемся с любимым человеком, превратившимся в вампира, даже охотники испытывают сомнения. Но когда сталкиваешься с таким опытным охотником как твой брат, колебание подобно смерти. Ты не можешь позволить себе чувствовать жалость. Ты не можешь позволить думать, что его можно спасти. Его уже не спасти.

— Откуда ты можешь это знать? Хоть кто-то из вас пытался исцелить вампира? Была хотя бы одна попытка? — она знала, что говорит всё это от отчаяния, но не могла отказаться от этой мысли. Должен найтись способ спасти её брата. Он жертвовал собой ради неё, и если это привело его к саморазрушению, значит, она несет за это ответственность. Он всегда был рядом, когда она так сильно в нём нуждалась, и ей придется найти способ, чтобы помочь ему.

Вампиры были абсолютным злом. Она видела их порочность, их радость, когда они убивали других. Она не могла выдержать мысль о том, что Рэзван сам избрал такой путь. Что он полностью принял всё, с чем они боролись всю свою жизнь. Викирнофф видел её попытку избавиться от чувства вины, страха, и даже отвращения. Она не хотела испытывать страх к собственному брату. Она не хотела ненавидеть и презирать его. Она не хотела, чувствовать отвращение по отношению к тому, в кого он превратился.

Неохотно, Викирнофф освободил Наталью, когда та начала отодвигаться от него. Его сердце сжималось от боли, пока он наблюдал, как она беспокойно плавала туда и обратно через небольшой бассейн. Он не смог солгать, или смягчить правду. Он слишком уважал её. Когда они начнут охоту за книгой — их будут преследовать. А книгу найти необходимо. Он знал это, и где-то, глубоко внутри, знала и Наталья. Рано или поздно, книга появилась бы, может, даже в другом столетии, когда воспоминания померкнут. Слишком опасно оставлять все на произвол судьбы.

Викирнофф потер рукой свое лицо, его желудок сжался в плохом предчувствии. Наталья была исключительной женщиной, о которой он никогда и не мечтал, и думал, что никогда не пожелает. И всё же, почему он воображал себе кроткую, послушную женщину в качестве Спутницы жизни? Наталья подходила ему идеально. Он не мог представить свою жизнь без её острого язычка, или её специфического чувства юмора.

Его брови сошлись на переносице, пока он наблюдал, как она плавала туда-сюда. Брызги на её лице были не от воды, и это причиняло боль.

«Телевидение в твоём гостиничном номере работает?»

Он использовал их более интимный способ общения сознательно, желая, чтобы она почувствовала его внутри себя.

Она резко остановилась, отбросив волосы назад, создавая полетевшие во все стороны брызги. Быстро мигая, чтобы прояснить взор, она кивнула.

— А что?

— Половина твоих разговоров не имеет для меня смысла. Чтобы мы понимали друг друга, я должен посмотреть твои ночные фильмы.

Она брызнула водой прямо ему в лицо.

— Не говори так, будто собираешься на похороны. Полуночные фильмы — это весело. Весело. Ты вообще понимаешь смысл слова «развлекаться»?

Вот, снова. Эта душераздирающая нотка отчаяния, напряжения в её голосе. Она игриво улыбалась ему, но её глаза были затуманены печалью. Викирнофф приблизился к ней, глядя прямо в глаза. Все шутки мира не исправят этого. Вся любовь в мире не заберет этого прочь. Единственное, что он был в состоянии сделать, это прижать ее к себе настолько близко, насколько это было возможно. И сказать ей настоящую правду. Она увидит его таким, какой он есть. Он не был уверен, что готов на подобный риск. У них такие хрупкие отношения, а он, похоже, всегда принимает неправильные решения.

Он чувствовал, как стыд, впитавшийся в кровь, заполняет всего его вены.

— Я не уверен, что Рэзван по своей воле перешел на сторону зла, Наталья.

— Не понимаю, о чем ты? Он должен быть вампиром. Или, по крайней мере, работать в союзе с вампирами. Разве это не означает — перейти на сторону зла?

Он слышал, как звук сердцебиения отдаётся в барабанных перепонках, пытаясь заглушить звук его собственного голоса, говорившего признание. Озвучивая в голос то, чего он не хотел знать. В чём он не хотел признаваться даже самому себе. Он потерся щекой о ее щеку, его пальцы запутались в её влажных волосах.

Наталья задержала дыхание, осознавая всю уязвимость Викирноффа в этот момент, и ощущая, чего стоит его гордость.

— Расскажи мне.

— Прежде чем я встретил тебя… задолго до того, как я встретил тебя, я охотился повсюду за вампирами. Мне это хорошо удавалось, Наталья, потому что жизнь потеряла для меня всякое значение. Ни моя жизнь, ни чья-либо другая. Я осознал, что становлюсь тем, за кем охочусь, поэтому я отправился к своему брату, в надежде, что его присутствие облегчит растущую темноту.

Наталья прижалась ближе к Викирноффу, обвивая его шею своими руками, желая придать ему сил, как он делал это для неё.

— Продолжай, Викирнофф.

Она чувствовала его сомнения и знала, что он отдавал ей частичку себя, нечто сокровенное.

Викирнофф сделал глубокий мучительный вдох.

— В течение нескольких лет это помогало, а затем пустота стала ощущаться ещё тяжелее. Я перестал убивать, позволяя Николаю уничтожать вампиров после того, как мы находили их. Я даже стал проводить больше времени в другой форме.

— Что угодно, лишь бы идти вперед, — она мельком увидела мрачную, застывшую жизнь в его сознании, но это было почти невозможно понять, не сливаясь с ним, а он держался от нее на расстоянии.

Викирнофф закрыл глаза.

— Ты не понимаешь, о чем я рассказываю тебе, Наталья. Я древний Карпатец. Я хорошо обучен и осведомлен в том, что происходит с нашими мужчинами, если они продолжают жить, охотиться и убивать. Существует точка невозврата. Место в разуме, где должен быть сделан выбор.

Наталья нахмурилась и немного отодвинулась, вглядываясь в линии, застывшие на его лице.

— Какой выбор?

— Каждый миг нашего существования, мы остро чувствуем надвигающуюся темноту. Мы знаем, что если не найдем Спутницу жизни, то наступит время, когда придется принять решение о защите наших людей и населения всего мира. И как только это мгновение наступит — его нельзя упустить. Если мы не сделаем выбор встретить рассвет с честью, то подвергнем опасности наши души, становясь вампирами.