Помнишь, я тебя любила? Забудь! - Инна Инфинити

Я молчу, судорожно соображая.

— В общем, он учится. Да, Насть?

— Да, учится. Перед Новым годом в универ ходил.

— А ты случайно не знаешь, в какой он группе?

— Нет, такой информации не знаю. А что?

— Хочу узнать его расписание, когда он будет в универе.

— Я могу спросить у кого-нибудь с его курса и написать тебе.

— Я была бы тебе очень благодарна.

— Хорошо. Как только узнаю, скину тебе.

— Спасибо, Насть.

— Не за что. — Она снова смеется. — Приручила ты нашего плейбоя. Ладно, давай, пока.

— Пока.

Я кладу трубку и падаю лицом в подушку. Глеб из-за меня оказался на платном отделении. А я до сих пор периодически припоминаю ему те 300 рублей в кафе…

Надеюсь, ему не пришлось брать кредит в банке, чтобы заплатить за последний семестр?

Почему в МГУ такое дорогое обучение??

Настя присылает мне расписание Глеба на первую неделю после праздников, и я начинаю морально готовиться к тому, чтобы встретиться и поговорить с ним. Я понятия не имею, что мне ему сказать. «Глеб, я люблю тебя»? Или «Так уж и быть, я тебя прощаю»?

Наверное, лучше смотреть по ситуации. Думаю, мама и Степа правы: он меня любит, а не звонит и не пишет, просто потому что думает, что до сих пор у меня в чёрных списках. Если бы он знал, что я его из них достала, то обязательно бы связался со мной.

Оставшиеся до рабочей недели дни я настраиваю себя на встречу с Глебом. Все будет хорошо. Все обязательно будет хорошо.

На дрожащих ногах я захожу в здание юридического факультета в понедельник в 12:20. В 12:30 у Глеба закончится лекция и будет получасовой перерыв. К слову, ради встречи с ним я прогуливаю собственный семинар.

Я впервые на юрфаке, и мне требуется несколько минут, чтобы разобраться куда идти. В 12:29 я наконец-то нахожу нужную аудиторию и становлюсь напротив двери. Через несколько минут она открывается, и толпа студентов высыпается в коридор.

Выходит и Глеб. Он одет в синие джинсы и серый джемпер, на плече висит портфель. Он не видит меня, потому что пишет кому-то в телефоне. Глядя в экран мобильного, он направляется к лестнице, и я понимаю, что если сейчас его не окликну, то он уйдёт.

— Глеб! — Зову его неуверенно. Сердце так быстро стучит, что, кажется, его слышат все вокруг.

Он на секунду замирает, а потом поворачивает ко мне голову. Смеряет меня холодным взглядом своих синих глаз и даже не улыбается. Он не двигается в мою сторону, поэтому мне самой приходится к нему подойти.

— Привет. — Выдавливаю из себя улыбку.

— Привет. — Говорит мне отстранённо.

— Как твои дела?

— Нормально. Ты что-то хотела?

Я замираю, просто смотря на него. Он не улыбается, не выражает совсем никакой радости от встречи со мной. Смотрит на меня совсем безразлично и… кажется, совсем не рад меня видеть.

— Ты что-то хотела, спрашиваю? — Повторяет нетерпеливо свой вопрос.

Признание в любви, которое я намеревалась ему сказать, застревает у меня в горле. Нет, не такой встречи я от него ожидала. Я думала, что он хотя бы чуть-чуть мне обрадуется.

— Яяя… — Тяну и тут же замолкаю. — Я хочу сказать, что мне жаль, что тебя отчислили с бюджета. — Говорю первое, что приходит на ум.‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Ты для этого пришла? Сказать, что тебе жаль, что меня отчислили с бюджета?

— Нет, не только…

— А что еще?

— С Новым годом!

— То есть, ты пришла поздравить меня с Новым годом?

Это, должно быть, какой-то кошмарный сон, в котором я вместо страстного поцелуя с Глебом и признаний в любви получаю бесчувственного робота, смотрящего на меня, как на пустое место.

В его глазах читается немой вопрос, и я понимаю, что мне нужно сказать что-то еще.

— Не только. Я еще хотела спросить, как здоровье у твоей мамы, — лепечу и нервно заправляю волосы за ухо.

— То есть, ты пришла, чтобы посочувствовать тому, что меня отчислили с бюджета, поздравить меня с Новым годом и спросить, как дела у моей мамы. Так?

— Да. Все так. И еще хотела предложить тебе остаться друзьями.

— Остаться друзьями? — Выгибает бровь в своей излюбленной манере, которую я всегда так ненавидела. Но сейчас я этому рада. Хоть что-то знакомое в его мимике, хоть что-то от того Глеба, которого я знаю.

Я нервно прочищаю горло и переминаюсь с ноги на ногу. Господи, какая же это была дурацкая затея. Я не нужна ему. Я ведь знала это с самого начала, а теперь стою перед ним, готовая провалиться сквозь землю от позора.

— Да… В общем, ладно, не буду больше тебя задерживать, — быстро говорю ему. — Пока!

И я обхожу его, чтобы немедленно уйти, но Мерзавец резко хватает меня за руку и разворачивает к себе.

— Не так быстро, я с тобой еще не закончил. — Он тянет меня за руку в аудиторию, в которой у него только что было занятие.

Глеб затаскивает меня в помещение и закрывает дверь, оставляя нас наедине. Его глаза метают злые молнии, и я непроизвольно пячусь назад, пока не упираюсь в парту.

— Значит, остаться друзьями? — Нависает надо мной сверху.

У меня нет сил ответить ему, поэтому я просто быстро киваю головой. В горле ком, в глазах слезы. Только бы не расплакаться прямо перед ним, такого унижения я не перенесу.

Глеб ставит руки на стол по бокам от меня и еще ниже придвигается ко мне. Чуть-чуть — и он на меня просто ляжет, поэтому я выгибаюсь назад, как могу.

Какой же он сейчас злой… Челюсть сцеплена, желваки на щеках дёргаются…

— И что ты вкладываешь в понятие «дружба»?

— Эээ, ну, общаться… — Я тяжело сглатываю. Мне страшно. Мне очень страшно. Потому что я никогда еще не видела Глеба таким разъяренным.

— Так я же