Реальность фантастики №01-02 (65-66) 2009 - Ираклий Вахтангишвили

Когда-то было много разных городов и поселков, сейчас один-един-ственный Край, один на всех Да еще Краеземье – земля за гранью.

Когда-то по земле бегал самый разнообразный транспорт, сейчас оста-лись только автомобили – для избранных, да еще подземки – для общества.

Подземки. Как их не любила Юлика. Что там не любила, – она ненави-дела метро! Ей никогда не удавалось приехать на нужную станцию. В луч-шем случае, поезд увозил молодую девушку в совершенно в другом направ-лении. В худшем – завозил на станции, которых вообще в природе не суще-ствовало. До нее не существовало…

Кира передернуло. Только однажды он вошел в метро вместе с двоюрод-ной сестрой. Года два назад. Чтобы доказать ей, что она трусишка и вы-думщица («Ну разве может поезд свернуть с четко утвержденного маршру-та?»). Он представлял, как они войдут в подземку, которую так боялась ку-зина, как прокатятся в поезде, как потом вместе посмеются над ее страхами…

«Осторожно, двери закрываются. Следующая станция… Крххххх… Брлгрхррры…»

– Что? Какая станция? – Кир ездил здесь тысячу раз и точно знал, что следующая остановка называется «Весенняя», а вовсе не «Брлгрхррры» или что он там сказал. – Юлика, что он сказал?

– Я не знаю…

– Но… как это? Куда мы едем?

– Не знаю! казалось, она сейчас взорвется. Я же тебе говорила.

– Извините, – Кир дернул за руку дородную даму в широченной шля-пе, – вы не подскажете, как называется следующая станция?

Дама смерила мальчишку презрительным взглядом.

– «Цветущий мак»

– Че-е-его? Нет такой станции!

Дама, фыркнув, отвернулась.

Юлика, Юлика! Кир лихорадочно тряс сестру за рукав. Куда мы едем? Где мы выйдем? А домой вернемся? Домой хочу, Юлика-а-а!

Домой они вернулись. Под вечер. На попутном шаромобиле. А до этого целый день тряслись в петляющем по подземельям поезду, в расписании которого значилась всего одна остановка – «Цветущий мак» («Вот уж во-истину подходящее название!» – цедил сквозь зубы Кир). Впрочем, выб-равшись наружу, никаких маков – ни цветущих, ни увядших – ребята не обнаружили. Только мрачный пустырь без признаков жизни, из которого они еще три часа искали дорогу к трассе – вернуться в метро, на станцию «Маковый цвет», Кир не решился.

А Юлика ничего, даже повеселела. И в дом вошла с видом королевы-по-бедительницы («Я же говорила!»). Счастливая! Кир же потом долго не ре-шался даже близко подойти к подземке. И до сих пор просыпается по ночам в лихорадочном поту, пытаясь понять, где он – дома в кровати или в метро, едет в поезде, не зная, где придется выйти.

Как сестричка умудрялась нарываться на эти поезда? Или это они на нее нарывались? И как она жила с этим кошмаром? И где она теперь живет? И живет ли…

Когда-то днем светило Солнце, а ночью Луна. Сейчас круглосуточ-но стоит белый туман, мягкий, пушистый, похожий на гигантский по-лупрозрачный пучок ваты. Или на спустившееся на землю серебристое облако, светящееся днем, меркнущее ночью.

Когда-то через каждые двенадцать месяцев наступал Новый год. Сейчас Новый год наступает лишь тогда, когда люди к нему готовы.

Когда-то эти двенадцать месяцев делились на четыре сезона, сейчас сезон один. Вечное лето, теплое, но очень туманное.

Кир залег на ветке шелковицы – единственного дерева и, вообще, – места, находившегося на достаточно близком расстоянии от Перекрестка. Конечно, отсюда не разглядишь надписи на тропинках, но зато хорошо видны цвета, ко-торыми они загораются, когда их касается босая нога семнадцатилетнего. Раз, два, три… Синий, красный, зеленый, желтый… Перекресток не обдуришь – ему неважно, о чем ты мечтаешь, на что надеешься, нет дела до твоих амбиций, по-тому что он и только он знает, чего ты стОишь на самом деле. Раз, два, три… Мелькают на тропинках названия профессий, описания жизненных путей, ко-торые, по мнению Перекрестка, подходят именно тебе… Тик-так, тик-так – у тебя есть пять минут, чтобы определиться и стать на одну из тропинок. Синий (самый маловероятный и самый горячий), красный, зеленый, желтый… Мно-гие, став на тропку синего цвета, соскакивают с криком и бегут на другую, ме-нее пекучую. Сколько раз Кир наблюдал за взрослеющими в один момент под-ростками, свесившись с ветки шелковицы, пытался угадать, кем станет его оче-редной товарищ, недруг или просто сосед-старшеклассник.

Вообще-то, по преданию, приходить на Перекресток нужно в полном одиночестве. То есть, в абсолютно полном. Но Кир вот уже год тайком при-бегает посмотреть на ритуал. Первый раз он пришел сюда из-за Юлики. Да и все остальные – тоже. Только на Василя смотреть не ходил, – уж очень приятель, узнавший о Кировых вылазках, просил его не делать этого.

Сегодня на Перекресток ступит Нила Девятина, Юликина одноклассни-ца и Васькина зазноба. Вот и она, готовится. А вчера Игорь приходил – лес-ником стал. А заодно мужем какой-то Золотоокой Дивы из березовой рощи и отцом двоих детей. Отец еще ладно, а вот почему лесник? Игорек при-родой никогда не интересовался, наоборот, любил возиться с химикатами и железяками разными. Но ничего, не расстроился, наоборот, как-то воспрял духом. И в тот же день собрал вещи, и ушел в лес. Жену искать.

Внизу что-то скрипнуло,мальчик настороженно раздвинул ветки и не поверил глазам – на шелковицу карабкался Василь. Кир хотел было сказать, что непристало инженериям по деревьям лазить, но в последнюю се-кунду передумал. Вместо этого подождал, пока приятель примостился на соседней ветке и задумчиво пробормотал.

Знаешь, когда настанет моя очередь, я не пойду на Перекресток в вы-ходные…

– Почему? Все только в выходные и приходят…

Вот именно, а остальные ждут этих трех дней, как… как туманного затмения. Только о тебе и говорят, провожают чуть ли не всем городком, надеются на что-то… А я хочу, чтобы быстро и без лишнего шума.

Василь лишь пожал плечами. Какое-то время друзья сидели молча.

– Знаешь, – все также задумчиво протянул Кир, – а я вообще во все это не верю.

– Во что?

В легенды. О том, что было, и что будет. Ну вот ты, в голосе Кира проснулся азарт, – ты можешь представить, чтобы вместо тумана светило какое-то Солнце? Чтобы дома доставали до неба, в неделе было семь дней вместо восьми, а вместо трех выходных – два? И чтобы за пределами тума-на, за долинами Краеземья существовали еще какие-то страны?

Василь пожал плечами.

– Знаю, ты такой же, как все. Верите в какие-то сказки. В глупые легенды.

А ты во что веришь? в голосе Василя послышалась обида.

– В решение. В то, что ваш глупый Перекресток – далеко не так всемогущ. И Юлика – она поняла, она знала. Поэтому и пог… исчезла. Он забрал ее. Но я найду решение. Она… она где-то ошиблась, но я все сделаю правильно.