Введение в Новый Завет Том I - Рэймонд Браун

При обсуждении Лк мы видели, что источником для некоторых особых материалов Лк (L) могли служить персонажи Деян (например, для сведений об Ироде Антипе — Манаил; Деян 13:1). Если предположить, что автор был спутником Павла, упомянутым в «мы–отрывках», слова «войдя в дом Филиппа благовестника» и о приходе туда Агава (21:8–10) наводят на мысль, что один или оба этих человека были источником рассказов о Филиппе с эллинистами и Агаве в Деян 6:5; 8:5–40; 11:27–28. Если традиция точна в том отношении, что автором был Лука из Антиохии, не общался ли он там с Варнавой, который и рассказал ему о «первом миссионерском путешествии» Павла, совершенном с Варнавой и Марком (двоюродным братом Варнавы: Кол 4:10)?[568]

Помимо людей, послуживших источником информации, предполагаются также письменные источники. Ученые обращают внимание на два момента. 1) В Деян в хронологическом порядке (с частичными наложениями) рассказано о деятельности трех разных групп/людей в трех географических областях. Это апостолы в Иерусалиме, эллинисты, которые были изгнаны из Иерусалима и сыграли роль в развитии церкви Антиохии и, наконец, Павел, чья миссионерская деятельность, начавшаяся в Антиохии, распространилась на запад «до предела земли». 2) Дублеты (например, главы 4 и 5) в первой половине Деян могут объясняться как результат смешения двух источников. Следовательно, источники часто выделяют такие (предполагая, что первые два переплетаются)[569]:

• иерусалимский (Кесария, Палестина): 1:6–2:40; 3:1–4:31; 4:36–5:11; 5:1742; 8:540; 9:32–11:18; 12:1–23.

• антиохийский (эллинисты): 6:1–6; 6:8–8:4; 11:19–30; 15:3–33.

• паулинистский: 9:1–30; 13:3–14:28; 15:35–28:31, включающий «мы–отрывки» (см. ниже, сноску 98)

Вряд ли автор присутствовал при большинстве описываемых им событий (за исключением «мы–отрывков»). Но и вряд ли он все выдумал. Очевидно, он пользовался какой‑то информацией или традицией. Но были ли эти традиции уже оформлены в когерентные источники? Аргумент от стиля интересен, но не снимает проблему. Некоторые считают, что первая часть написана в типично семитском стиле, и постулируют иерусалимский источник[570]. И все же аргументы стиля не вполне убедительны, ибо этот автор способен к стилизации под старину, когда описывает события в иудейском контексте[571], — в данном случае Палестина противопоставлена языческим областям к западу, в контексте которых происходит последующее повествование. Более того, другие ученые находят черты лексики и стилистики Луки в разных разделах Деян, поэтому, вне зависимости от того, использовал ли автор свободные традиции или когерентные источники, он мог переработать материал, которым пользовался. Если подытожить: ничего, подобного консенсусу относительно использования источников Мк и Q в Лк, не существует в отношении Деян. Кроме того, открытым остается вопрос: какова историческая ценность Деян? Это будет обсуждаться в следующем подразделе.

Б) Речи. Приблизительно треть Деян составляют речи Петра, Стефана, Павла и Иакова[572]. Автор предпочитает не объяснять позиции людей в повествовании от 3–го лица, а создавать речи от лица этих людей. Почему автор пользуется такой техникой? По одной из гипотез, это просто эллинистический литературный прием, цель которого — сделать повествование интереснее и живее. Если конкретнее, это считается приемом античных историографов, которые составляли речи и приписывали их знаменитым людям. Фукидид (История, 1.22.1.) говорит, что хотя он и пытался точнее передать общий смысл сказанных слов, он вкладывал в уста героев то, что, с его точки зрения, они должны были сказать в той или иной ситуации[573]. Не указывает ли это на возможную комбинацию воспоминаний с толкованием историка? В случае с Деян мы снова должны признать, что (как можно заключить из ограниченного количества «мы–отрывков») сам автор не присутствовал при произнесении большинства этих речей.

Более консервативные ученые считают, что ученики говоривших присутствовали при речах и запомнили эти речи, а потому соответствующие отрывки Деян во многом достоверны. Согласно другому мнению, реальных воспоминаний не существовало, и речи целиком и полностью сочинены Лукой. Однако возможен дифференцированный подход. Например, речи Павла, относящиеся к тому или иному конкретному случаю[574], могут быть вольными сочинениями автора Деян, интерпретирующими точку зрения великого миссионера. С другой стороны, несколько стереотипные керигматические речи Петра (2:14–36; 3:12–26; 4:8–12; 5:29–32; 10:34–43) и Павла (13:16–41), который говорит в той же манере, что и Петр, могли быть воссозданы в Деян на основе воспоминаний о стиле ранней апостольской проповеди. Как мы видели, речь Стефана почти уникальна по своему мировоззрению и акцентам. Некоторые используют это как доказательство того, что Деян основаны на традиции даже в некеригматических речах. Однако каким бы ни было происхождение материала речей, выводы об их чисто литературных и историографических особенностях недостаточно показывают значение этих речей в богословском пафосе Деян. В них находит отражение христианское осмысление божественного исторического плана.

В) Резюме. В своем Евангелии Лука использовал и развил некоторые резюме из Мк, а также добавил свои собственные. В рассказе Деян о деятельности в Иерусалиме, резюме (2:42–47; 4:32–35; 5:11–16; 6:7) изображают рост и святость общины в ее золотой век и указывают этапы развития. Последняя функция далее осуществляется через краткие предложения (9:31; 12:24; 16:5; 19:20; 28:30–31). Эти связующие звенья облегчают чтение, делают рассказ более связным. Некоторые резюме содержат имевшиеся у автора сведения о первых христианах Иерусалима. Рассмотрим, сколь точны эти сведения.

«Лука» как историк

Мы увидели талант автора как богослова и рассказчика, но оставили открытым вопрос о его способностях историка. Поскольку в начале двухтомника делается заявка на упорядоченное повествование, основанное на сведениях, дошедших от первоначальных очевидцев, а также на проверку полученной информации (Лк 1:1–3), вполне можно ставить вопрос об историчности. Однако сколь многое знал автор о ранней Иерусалимской церкви, о распространении христианства и о Павле? Ответы ученых на этот вопрос идут по спектру от «полностью выдумано» до «очень достоверно»[575].

Перед обсуждением деталей все должны признать, что сообщения Деян очень выборочны в хронологическом и географическом отношении. По–видимому, в главах 1–8 рассматривается трехлетний период, а в главах 9–28 — почти двадцатипятилетний период. На этом промежутке времени описано очень небольшое количество событий. Сосредоточившись на иерусалимских христианах и перемещении в Антиохию, Деян не рассказывают о том, когда и как ученики Иисуса попали в Дамаск (9:2). Автор предоставляет информацию о путешествиях Павла на запад, но ничего не говорит о распространении христианских миссионеров в восточную Сирию и северную Африку, а также о первоначальной евангелизации Рима (см., однако, сноску 12). Таким образом, даже если все, о чем говорит автор, точно с исторической точки зрения, его повествование схематично.

Как много известно автору Деян о ранних церквах Иерусалима и Антиохии? Поскольку у нас нет другого источника, в деталях рассказывающего об этом периоде, многое мы не можем проверить, например, притеснения Петра и Иоанна иудейскими священниками, мученическую смерть и само существование Стефана, убийство Иакова, сына Зеведеева, Иродом Агриппой. (Однако только убежденный скептик скажет, что все эти события вымышлены.) Два фактора могут содействовать разумной оценке историчности: выявление правдоподобия с помощью того, что мы можем узнать о жизни иудеев и христиан того времени из других источников, а также выявление доказуемых ошибок в повествовании. Что касается правдоподобия, следует учесть желание автора утвердить веру Феофила. Например, нет сомнений, что автор идеализирует жизнь ранних христиан в Иерусалиме, преувеличивая быстроту и частоту обращений, святость жизни, щедрость в отказе от имущества и единодушие. Косвенно он признает такое упрощение, в качестве исключения рассказывая об обманщиках Анании и Сапфире и о разделении между евреями и эллинистами. Но если делать поправку на эту идеализацию, картина ценностей, деятельности и организации ранней апокалиптической иудео–христианской общины вполне правдоподобна, особенно с учетом кумранских параллелей. Что касается новозаветных параллелей, большое значение, которое приписано Петру и Иоанну, подтверждается Гал 2:9, а роль Петра как главного миссионера–проповедника из Двенадцати подтверждается Гал 2:7 и 1 Кор 9:5. Как мы видели, многие ученые связывают разногласия между евреями и эллинистами (Деян 6) с разным отношением к Храму. Если так, то информация Деян, что Самарию евангелизировали не Двенадцать, а те, кто не были лояльны к Иерусалимскому храму, может отчасти подтверждаться Ин 4:23, 37–38.