Последние стражи Аарона - Мира Драгович
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он удивлялся, почему все вокруг так слепы и не могут приметить, что эти двое разделят одну судьбу на двоих и это ясно, как день. Ничья воля не в силах их остановить, и он готов был поклясться в этом всем Пророкам, если бы в нем жила вера.
Отец сдержано улыбнулся. Роллэн приметил, что на нем была простая рубаха с засученными до локтей рукавами, и в ней было в пору идти в кузню, но не встречать сватов королевской крови. Он готов был спорить, что отец намерено не надел парадного дублета или вышитых северных одежд. Как только он отвернулся, Роллэн знал, что ринется за ним и сделает немыслимое прежде — будет просить.
— Да, сын? — Стейн немало удивился, когда он поймал его за рукав прямо на лестнице.
Роллэн понял это лишь по голосу. Взглянуть в прямо в лицо отцу он не решился. Его просьба была и без того невообразимо смелой.
— Не прогоняй Брандов прочь, — едва слышно проговорил он. — Желаешь ты того или нет, Анна будет с Ивэном.
— Не перечь, отец, пока он спрашивает твоего дозволения. Это ты хотел сказать? — неожиданно продолжил Стейн, когда Роллэн запнулся, почувствовав, как слова сдавливают горло.
Он кивнул. Отказ отца мог сломать в этот раз не только две судьбы, дружбу, взрощенную между семьями, но и нечто большее — судьбу множества магов и чародеев, так и не дождавшихся достойной королевы. Роллэн дивился всеобщей слепоте и, в этот раз, не мог молчать. Ему было страшно. Одно слово отца могло уничтожить слишком многое. Он думал, что тот разозлится, услышав непрошенный совет.
— Сегодня ты встанешь рядом со мной? — рука отца легла на плечо Роллэна, и он вновь кивнул, не раздумывая.
Райс непременно пошел бы за Стейном, но его не было рядом. Прежде Роллэн никогда не выходил к сватам, опасаясь множества любопытствующих взглядов. Но теперь он подумал, что станет смотреть лишь на друга и пересилит себя.
Спохватившись, Роллэн бросился в кухню, смекнув, что негоже появляться перед толпой, пока лицо его вымазано соком дикой травы. Он привел себя в порядок как смог, наспех сбив пыль с темного жилета и штанов. Сапоги, доходящие до колен, остались грязны, но он успел оттереть щеки и лоб, высматривая свое отражение в медном тазу. Он выбежал на улицу, едва не споткнувшись на пороге, когда отец уже был перед Морганом и Эрло. За ними стоял Ивэн и все остальные горожане. В северных обрядах жениху не дозволялось открывать рта — за него говорили прежние заслуги.
Роллэн, убрав с пути младшего брата и пару других мальчишек, встал чуть поодаль за спиной отца. Ему было неуютно под взорами сотен пар глаз, однако, он заставил себя расправить плечи, едва взглянув на Ивэна — тот не ждал увидеть друга, но теперь не скрывал своей улыбки. Морган только явился в город, преодолев долгий путь, и можно было лишь догадываться, каким изнурительным он был. Эрло ухмылялся, выпячивая грудь, как умел лишь он — с вызовом всему миру, готову лечь у его ног. Роллэн вздохнул с облегчением, когда вперед вышел старый друг отца, ведь ему было меньше свойственно безрассудство. Он сделал шаг навстречу, щурясь в лучах солнца, восходящего из-за гор.
— Я, Морган из рода Бранд, пришел с миром к твоему дому, Стейн Локхарт, — сватовство началось и Морган громогласно заявил об этом.
— А я, Стейн из рода Локхарт, вышел к тебе и всем добрым людям, так говори зачем пришел.
Роллэн наблюдал, как отец заложил руки за спину, а Морган чуть заметно улыбался ему виноватой улыбкой. Оба не привыкли веселить толпу и никак не ждали застать друг друга по разные стороны свадебного обряда.
— Я здесь просить о дочери твоей, Анне.
Едва наступившая тишина была разрушена ликующими возгласами горожан.
— Все знают мою дочь, — отозвался Стейн, обводя их широким жестом. — А жених-то кто?
Жители Дагмера ответили смехом. Этот вопрос был данью традиции, дающей свату расхваливать жениха перед отцом невесты. Но нельзя было придумать что-то несуразнее, когда речь шла о короле. Морган дал собравшимся насладиться моментом, а затем утихнуть в нетерпении.
— Я прошу за своего племянника и правителя всех магов и чародеев Изведанных земель! — выкрикнул он, ожидая возгласов одобрения. — За властителя этих гор, суровых земель и рек! За потомка славного короля Аарона Освободителя. Я прошу от имени всего своего рода.
Роллэн окинул взглядом ликующих горожан и стяги Брандов над ними. Они хотели такую королеву, как Анна Локхарт — выросшую в Дагмере, знающую его судьбу и небезразличную к его будущему. Им была бы чужда иноземная принцесса, пусть почти каждый из них был когда-то чужаком в этом королевстве. Стейн угодил в ловушку их признательности и ожиданий, и тем страшнее было представлять, что случится, если упрямство одолеет его.
— Ты же знаешь, что я не давал согласия? — Роллэн не различил бы шепот отца, не окажись так близко к нему. — Что твой мальчишка возомнил о себе?
— Быть может, что он король, — беззаботно пожал плечами Морган.
— И с чем же он пришел к моему дому, кроме мира? — Стейн вернулся к обряду, как только толпа вновь затихла.
— Со всеми владениями, — стремительно ответил Бранд. — С серебром и самоцветами, с хвойными лесами и дарами северного моря, с верностью своих людей и их свободой…
— И с крепким медом! — выкрикнул кто-то из магов.
— …и с крепким медом, — не раздумывая добавил он, ухмыльнувшись, и услышал за своей спиной одобрительный хохот. — Отдашь ли ты свою дочь в мой род? Примет ли она этот браслет?
Морган протянул венчальное серебро на раскрытой ладони — широкий браслет с замысловатыми узорами и искусно выгравированными волками. Анна должна была носить его до самой свадьбы, но прежде чем принять его, Стейн не должен был принять его по первому зову. Моргану полагалось еще долго говорить о доблести жениха и будущем невесты, но ее отец не стал слушать этих слов. Он обернулся. Роллэн, встретив его взгляд, похолодел. Испуганно он глядел на отца, вдруг направившегося к дому. Но тут староста махнул рукой, — 6оприглашая пройти следом за ним.
Горожане загудели, словно потревоженный улей — забава прервалась и оставила всех в замешательстве, но никто не спешил уходить прочь.
Роллэн коротко кивнул Моргану. Он хотел, чтобы тот проследовал за отцом, даже если небрежное приглашение отца не касалось его. Все трое остановились
