Освоение времени (СИ) - Ананишнов Виктор Васильевич

Ясный и простой план достижения Творящего Время, обдуманный, казалось бы, со всех сторон, вплоть до засад, устроенных Маклаком, и новых ловушек, и к которому Иван стал привыкать, начал проявлять свои изъяны. И первый из них обнаружился слишком рано. В нём не был учтен вход в спецкомнату в реальном времени. Так как только потом Иван мог опять скрыться в поле ходьбы. Подумав, он, наверное, сумел бы предугадать такую необходимость, как входить в эту комнату. Но не предугадал. А ведь Карос недаром же, работая с ним и ведя людей Напель, не всегда соглашался уходить на дорогу времени, а предпочитал действовать в основном в реальном мире.

Постояв в задумчивости и осознав своё незавидное положение, Иван коротко объяснил Эламу суть затруднения, возникшего у них. И закончил:

— Будем выходить.

— Так выйдем, — беззаботно отозвался Сопроводитель. Объяснения Ивана его не тронули, а вернее, он напускал на себя эту кажущуюся беспечность, поскольку добавил уже твёрдо: — Только ты имей в виду: если что случится, бросай меня, а сам уходи. Я за себя сам постоять могу. Я знаешь какой? Да я…

— Ладно тебе тут из себя героя строить, — раскусил его уловку Иван. — Видел я, какой ты у Гхора был.

— Ну… Гхор? Так то Гхор был, — нисколько не конфузясь, заметил Элам.

— Поверь, Гхор — дилетант. Здесь ребята порезвее будут, и вооружены мечами. Пользуются ими виртуозно.

— Конечно… Если…

— Всё, выходим! Мою руку не отпускай и всегда держись поближе ко мне, не стесняйся.

Реальность встретила их унылой тишиной. Ковровая дорожка с высоким ворсом тушила шаги. Никто со звериным рыком не нападал на них. Никого вокруг не было видно. Никому они не были нужны, никто, стало быть, ими не интересовался…

Элам подозрительно осмотрел Ивана. У него на голове в районе макушки появились морщины, так усиленно он соображал, чего это такого боялся Иван, переходя из одного времени в другое?

— Ты, Подарок, что, пошутил? — с обидой проговорил он. — Понарассказывал мне всякого.

— Перестань! Радуйся, что вокруг никого.

— Я радуюсь, — отозвался Элам скучным голосом.

— И всё равно держись за мою руку и не отвлекайся.

Иван с сомнением остановился перед одной из дверей, коих по коридору было немало.

— Как будто здесь.

Он внимательно оглядел филёнки двери, ища какие-нибудь знаки. И не находил.

— Давай войдём и всё, — посоветовал Элам.

— Так… Ещё раз сверимся, — сказал Иван самому себе, игнорируя предложение спутника. — Мы вышли… До поворота, — Иван оглянулся, — вон того. Я шёл с ними… Шагов двадцать… Здесь столько и будет. Похоже… Это она.

Он толкнул дверь, она невесомо легко подалась. От неожиданности Иван едва не упал, хорошо, Элам стоял рядом, вцепившись в его предплечье двумя руками. Карос, помнится, открывал дверь плечом, с усилием. А тут — будто сама открылась, увлекая за собой входящего.

В спецкомнате находились люди, занятые у пульта. На стенном экране розовело увеличенное лицо Напель — других цветов и деталей его Иван не видел. На его глаза словно набежала слеза и застила их. Он замер, Элам тоже стоял в столбняке, но по иной причине — его поразило убранство комнаты: о таком рассказывал им, потомкам, Первопредок — пульты, экраны…

Напель что-то чётко и повелительно говорила, а люди внимали ей. Однако стук в дверь отвлёк их от экрана, и они неторопливо стали разворачиваться, чтобы посмотреть на непрошеных визитёров.

«Надо уходить! — молоточком стучало в голове у Ивана. — Надо уходить, пока не увидели и не отметили наше появление в замке. Надо!..»

Но голос Напель, но её розовато-расплывчатый лик затормозили его реакцию. А головы людей, стоящих у пульта, поворачивались.

Они что-то или кого-то успели увидеть у двери: какие-то тени растаяли в воздухе. Это могло быть и невероятное сгущение его, но дверь оставалась открытой. Элам не догадался прикрыть её за собой, а Иван не заметил; когда же увидел, то возвращаться не стал: надо было как можно быстрее уходить отсюда.

— Мы засветились, — поделился он с Эламом неприятностью. — Нас спасёт только скорость. Пока они сообразят… Лишь бы Напель ничего не видела. Давай, бегом!

За поворотом они вышли в реальный мир. Именно здесь Карос приказал тогда покинуть поле ходьбы.

— И здесь бегом! Шевелись!

— Я за тобой. Ты не думай… Поспею.

Из Элама бегун был никудышный. Его короткие ноги никогда не испытывали правильной постановки при беге — они выворачивались, не выпрямлялись до конца в коленях, а ступня при соприкосновении с полом давила пяткой. Иван почти тащил его за собой, не отвечая на его стенания.

— Поспевай!.. Да, вот ещё. Тут у них ловушки. Ямы такие понастроены. Если провалимся, не пугайся.

— Обежим! — заверил Элам, сопя и задыхаясь.

— Обегать не будем. Нам надо бы как раз провалиться.

— Во! — пропыхтел Элам своё мнение ко всему этому.

— Тогда выйдем в нужное место.

«Хорошо, что взял с собой Шестого, — мельком подумал Иван. — Вдвоём всё-таки спокойнее, забота о нём отвлекает. Бежал бы сейчас один, был бы похож на затравленного зверя. А так — словцом перекинуться можно, поделиться сомнением. Главное, не один…»

— Устал?

Элам только сверкнул выпученными глазами; пот катился по его лицу ручьями.

— Лучше… падать, чем… бежать… а?

— Философ… мне тут…

Пол исчез под ногами.

Иван, ожидая такого на каждом шаге, всё-таки от внезапности ничего правильного сделать не мог, так как падал головой вниз и никак не удавалось развернуться ногами. Прямо в ухо пронзительно заверезжал Элам. Иван упал на плечи, верхняя оболочка болота под ним спружинила и бросила на Элама — тот завопил сильнее.

— Перестань! — прикрикнул он на него.

— Это… — пропыхтел Шестой, — боевой клич!

— Ну да? А похоже на плач.

Они барахтались в темноте, роняя бессмысленные реплики и макаясь в воду то руками, то седалищами.

Наконец руки их опять прочно соединились. Иван покинул реальный мир. Во мраке подземелья пришлось долго тыркаться во все стороны, так как свет из проёма имитационной камеры в этот раз заслонился выступом стены.

— Сюда! — рванул Иван к себе Элама. — Быстрее!

Через минуту после падения они пятнали болотной жижей, стекавшей с них, ковровую дорожку. Иван огляделся. Как будто только вчера они втроём сидели здесь с Каросом и Напель, усталые и загнанные.

— Побудь без меня немного и не вздумай никуда отсюда угодить.

— Куда здесь можно пойти? — скривил губы Элам. — Тут выходов-то, наверное, нет.

— Есть. Потому — затаись! — приказал Иван спутнику.

По дороге времени он проник в апартаменты Напель.

Бездонные ловушки-траншеи геометрически чётко расчертили пол на линейки. Бросались в глаза голые стены.

Интересно, как здесь в жизни? Даже не задумываясь, Иван покинул поле ходьбы и вышел, будто не в реальный, а в фантастический мир.

Он оказался в небольшой, уютно обставленной комнате неизвестного назначения.

Тяжёлым серебром мерцали стены, свет десятка свечей дробился в вычурной хрустальной люстре. Столы, столики, пуфы, с полдюжины картин с разнообразными сюжетами, притаившихся в полумраке, — всё на месте и к месту. На столах в замысловатых, но чарующих глаз вазах стояли живые цветы, только-только срезанные с клумбы, с блестящими капельками воды на лепестках и листьях. В лёгком для дыхания воздухе был разлит их аромат. Здесь легко дышалось.

Однако все эти красоты Иван видел краем глаза. На столике, перед которым он стоял после проявления в столбняке, находился его карандашный портрет, вправленный в тяжёлую золотую раму. Рядом горела свеча, стояло фарфоровое блюдце с водой и высыпана горсть кедровых орешков. И тут же записка. Буквы крупные, написанные каллиграфическим почерком.

В записке всего три строчки:

Ваня, я тебя люблю! И жду!

Не уходи, останься! Что мы друг без друга?

Даже если вечность впереди?

Иван подержал в подрагивающей руке свой портрет. В задумчивости посидел несколько минут на пуфе. Думал он сразу о многом, но доминировала одна мысль: они с Напель должны быть вместе, а Творящий Время всё равно должен быть уничтожен! Он ещё не знал, как осуществиться задуманное, смогут ли объединиться два почти взаимоисключающих его желания. И, тем не менее, другого пути не было: Напель будет с ним, когда он размечет лучом бластера адскую машину времени.