Навои - Айбек

От нас они близко, и я думала, что вы должны быть ам. Народу-множество. На меня никто, не обратил внимания. Джигит и джигит! Я поднялась на крепость, обошла ее, смотрела украдкой на каждого, встречного—г искала вас; Наконец решила, что не найду. Вдруг шагах в пятидесяти от меня послышался шум. Я невольно побежала. Враги подставили лестницы и лезли наверх. Жестокая была схватка. Один из бойцов показался мне знакомым. Смотрю — Зейн-ад-дин-ака. Я вытащила меч и ударила появившегося врага. Не верите? Посмотрите мой меч. Вот кровь… Со всех сторон сбежались джигиты и спасли нас. Не будь их — и меня, я всех нас поубивали бы. Врагов разбили. Я посмотрела по сторонам. Зейн-ад-дин-ака лежит весь в крови. У, меня сердце кровью облилось. Заговорила с ним, ничего не отвечает. Потихоньку оттащила его в сторону…

На глазах Дильдор выступили слезы, она замолчала.

— Ну а потом? — вздыхая, опросил Арсланкул.

— Внизу я два раза видела господина главой и домуллу Султанмурада, — продолжала Дильдор. — Я побежала, думаю, может опять увижу. Нет, не нашла. Скорее вернулась обратно, боялась, как бы его не унесли куда-нибудь с другими убитыми.

утру приехала арба. Будущий мулла принес одеяло. Тело Зейн-ад-дина завернули и осторожно положили на арбу, Арсланкул настоял, чтобы Дильдор сходила домой посмотреть детей. К полудню надо ведь зайти в дом Зейн-ад-дина, выразить сочувствие его семье. Арсланкул, опустив голову, вошел рядом с арбой.

Старуха, мать покойного, его сестра и жена — красивая женщина, поэтесса и певица, на которой Зейн-ад-дин после многих любовных приключений остановил свой выбор, — встретили тело, не помня себя от горя.

К восходу солнца двор Зейн-ад-дина наполнился друзьями, родными и близкими. В полдень состоялись похороны. Большая толпа народа во главе с Навои провожала Зейн-ад-дина на кладбище. Султанмурад совсем ослабел от горя. Арсланкул привел его на кладбище под руку. Зейн-ад-дина похоронили рядом с могилой его деда, знаменитого врача.

Зу-н-нун Аргун-бек, правая рука Бади-аз-Замана, ожесточенно дрался, пытаясь захватить Герат. Он пускался на всякие ухищрения, применял всевозможные способы, чтобы овладеть крепостью. Но ее защитники упорно сопротивлялись, и все его попытки кончались неудачей.

Защитники крепости уверовали в свои силы. Выбрав подходящий момент, они выезжали из ворот, удалялись на значительное расстояние и наносили врагам короткие, но чувствительные удары. Арсланкул участвовал во всех этих вылазках и в большинстве случаев был их зачинщиком.

Однажды, во время довольно продолжительной стычки в окрестностях города Арсланкул захватил замечательного коня с белой отметиной на лбу, принадлежавшего какому-то беку. Он гордо въехал в крепость и вдруг увидел Навои, который медленно направлялся к воротам. Спешившись, Арсланкул повел коня в поводу и подошел к Навои.

— Приветствую вас, — сказал он, прикладывая руки к груди. Навои ответил на приветствие, потом посмотрел на породистого коня в богатой сбруе и спросил:

— Чей это конь?

— Ваш, господин, — с улыбкой ответил Арсланкул. — Я хочу предложить вам в подарок свою первую обычу.

Навои погладил бороду и засмеялся, щуря глаза:

— Пусть твоя добыча служит тебе самому. Как воюешь? Ты уже знаешь правила войны?

На первый раз нужна храбрость, — сказал Арсланкул, — а узнать правила тоже очень полезно. Вот только что тридцать человек наших здорово потрепали пятьдесят — шестьдесят джигитов Бади-аз-Замана.

Каким образом? — с интересом спросил Навои. Я взял с собой отряд, — джигитов и пробрался в тыл противника. Мы укрылись за стеной, сада. С Двух сторон осыпали их стрелами, — попробуй-ка, поднимись! Много крови неправедно пролили. Жалко!

— Когда на теле появляется язва, врачи ее вырезают, — сказал Навои, — другого средства нет. Приходится отсекать гнилую часть тела, чтобы спасти душу. Мы теперь переживаем тяжелые дни, джигит.

Войска Бади-аз-Замана осаждали столицу, сорок дней. Защитники города сорок суток самоотверженно сражались, проявляя большую твердость и мужество. Вместе с другими Арсланкул ни на один день не оставлял крепости. Иногда, вечерами, его навещала Дильдор, они медленно обходили по крепостной стене Огромный город с пятью воротами. Все было готово отразить нападение врага, где бы он ни появился. Наконец, когда стало известно, что Хусейн Байкара идет с войском из Астрабада, Бади-аз-Заман отступил от Герата.

Часть защитников города вышла навстречу султану и присоединилась к его войскам. Среди них был и Арсланкул. Между войсками отца и сына происходили стычки в открытом поле.

Валибек послал Арсланкула с отрядом нукеров в окрестности, чтобы добыть корм для коней. Разъезжая Из кишлака в кишлак, джигиты теряли друг друга из вида. Некоторые, пользуясь случаем, сворачивали в родной кишлак проведать своих.

Арсланкул заехал в дальний туман. Сам выросший в кишлаке, он хорошо знал нужды и обычаи дехкан и быстро сговаривался с ними. На условиях, не обременительных для обеих сторон, он добыл много припасов. Разъезжая по полям на своем скакуне, привлекавшем всеобщее завистливое внимание, Арсланкул был гостем то там то здесь. Через три-четыре дня он тронулся в путь, намереваясь вернуться к войску. Пустив коня рысью, Арсланкул одиноко ехал по безбрежной степи. Вдруг вправо от него возникли очертания всадника. Арсланкулу показалось, что всадник очень похож на одного из сопровождавших его джигитов. Ударив коня плетью, Арсланкул поскакал в его сторону. Приблизившись к всаднику, он узнал в нем Туганбека.

— Счастливой дороги, Туганбек, куда путь держишь? — закричал Арсланкул.

Туганбек, нахмурившись, остановил взмыленного коня и пристально посмотрел на джигита. Скривив толстые губы, он грубо спросил:

— Ты что, из джигитов султана или кого-нибудь из царевичей?

— Я из джигитов? Навои.

— Что ты говоришь? — Маленькие глаза Туганбека впились в лицо Арсланкула. Лукаво улыбаясь, он продолжал:

— Едем со мной, добрый джигит. Будем служить царевичу Абу-ль-Мухсину-мирзе. Повезет тебе — будешь большим человеком.

— А ты как? Что с тобой сталось? Похоже, блуждаешь по степи, боишься царского указа. Что же Му-заффар-мирза не поддержал тебя? Едешь в Мере, снова хочешь поднять мятеж? Ах, несчастный!

Маленькие глаза Туганбека загорелись гневом. Плеть с серебряной ручкой задрожала в его руке.

— А — тебя сожрут в этой степи ястребы и коршуны, — злобно сказал он.

— Посмотрим! — смело ответил Арсланкул и молодецки выпрямился. — А пока что, я тебе отомщу за обиду.

— Какую обиду, собачий сын, говори! — воскликнул Туганбек, поднимая плетку. — С кем ты разговариваешь? Знай свое место; негодяй!

— А кто увез девушку Дильдор? Кому ты ее подарил? Не ты ли у меня на глазах бичом стегал дехкан?

Джигит был похож на орла, готового вцепиться в свою добычу. Туганбек попытался смягчить его гнев.

— Не клевещи! Простимся по-хорошему, поезжай своей дорогой. Отомстить — не так-то легко.

— Будет разговаривать! Вынимай меч, бек! Ты ведь опытен в бою.

Туганбек злобно Оскалил зубы. Пощипывая свои редкие усы, он взглянул на меч, сверкавший в руках Арсланкула.

— Взаправду? — Туганбек протянул руку к своему мечу.

— Я шутить не люблю! — крикнул Арсланкул.

Ни у того, ни у другого не было даже щита. Туганбек хлестнул усталого коня, быстро подскочил к джигиту слева и замахнулся мечом, норовя ударить его по шее.

Арсланкул толкнул своего сильного, свежего коня и проскочил мимо. Увлеченный силой удара, Туганбек наклонился вперед и схватился за гриву коня. Еще раз хлестнув его, он попытался напасть на джигита сзади. Арсланкул проскочил вперед, потом резко повернул коня и бросился на противника. Он ударил Туганбека мечом по голове. Туганбек тяжело свалился на землю, его конь шарахнулся в сторону и ускакал. Арсланкул; соскочил на землю и еще несколько раз ударил Туган бека мечом. Потом наклонился над его окровавленным телом. Обнажив кинжал, он хотел было отрезать Туганбеку голову, чтобы увезти ее с собой, но в послед-тою минуту отказался от этой мысли. Махнув рукой, он снова вложил кинжал в ножны. Сняв с убитой украшенные золотом и драгоценными камнями меч кинжал и пояс, Арсланкул сел на коня и подъехал я рыжему коню Туганбека, который мирно щипал траву неподалеку, время от времени поднимая свою красивую голову и озираясь. Арсланкулу пришлось порядочно повозиться со своенравным конем, пока он, наконец, "на кинул ему на ноги веревку.

Переночевав в дороге, Арсланкул на следующий день к полудню вернулся в лагерь. Мало кто не узнал коня, которого он вел в поводу. Арсланкула окружили. Не слезая с коня, он рассказал о своем приключении Джигиты с завистью смотрели на его добычу. Каждый трепал коня по гриве и на свой лад расхваливал его достоинства.