Жизнь вопреки - Олег Максимович Попцов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И вторые президентские выборы 1996 года опять же проходили в атмосфере политической неустойчивости. Свидетельством чего была абсурдная отставка Черномырдина. Подобных ошибок Ельциным совершено достаточно, и это в большинстве своём были его личные ошибки.
Так или иначе, после своей отставки я должен был ответить на вопрос: что дальше? Моя телевизионная эпоха кончилась – или?.. При всех изъянах команде ВГТРК удалось сделать главное, а это было моей целью, моим замыслом.
И нам с Анатолием Лысенко удалось добиться главного, что и стало объединяющей идеей всей команды. В чём её суть? Создать другое телевидение и другое радио. И в целом нам это удалось, но конфликты с властью имели именно эту причину. Понятие «другое» вначале заворожило Ельцина, а затем насторожило, и началось…
Нечто подобное я создавал в шестидесятых. Когда покинул Ленинград и перебрался в Москву в связи с моим конфликтом с первым секретарём Ленинградского обкома партии Василием Сергеевичем Толстиковым. Не стану вновь говорить о сути конфликта, об этом я рассказывал ранее. Я не умел находиться в подчинении. Мне всегда не хватало поля свободы. Это делало из меня неудобного для многих человека. После моей отставки с поста председателя ВГТРК вокруг меня образовался некий вакуум. Как создатель Российского телевидения и радио и его первый руководитель, я был, конечно же, фигурой и знаковой, и заметной.
Все эти почти семь лет меня числили как одного из опорных сторонников Ельцина, тому свидетельством был и 1991 год – ГКЧП, и 1993 год – русский парламент, президентский указ 1400 и новый вооружённый мятеж.
Ельцин оказался в критической ситуации, и Российское телевидение фактически спасло президента. Хотя именно в этот момент была предпринята попытка Коржакова и его окружения дискредитировать меня и отстранить от руководства телевидением, но, однако, мы спасли президента в 1993 году, как, впрочем, и эту самую триаду – Коржаков, Сосковец, Барсуков. В тот момент желающих предать Ельцина было намного больше, чем желающих его защитить. Речь идёт о властной и привластной элите.
Я понял это и боролся с помощью телевизионного эфира. Именно увиденный и материализованный народный гнев остановил и парламент, враждебный президенту, и лукаво качающихся из стороны в сторону силовиков из МВД и ФСБ, и специализированные воинские части. Мы включили в процесс регионы страны, их голос зазвучал по Российскому радио и телевидению.
Это и предрешило перелом в 1993 году. Казалось бы, экзамен на верность президенту сдан на отлично, но мы просчитались. Оказалось – президенту нужны не сторонники, а послушники, и нарушивший при этом климат послушания – неминуемый враг. У президента был свой взгляд на подчинённых и на людей, зависимых от него, похожий на взгляд феодала.
Ну что ж, другое телевидение и другое радио, судя по гневу власть держащих, у нас получилось. Я понимал, что моё возвращение в мир телевидения если и состоится, то после определённой паузы. И однажды раздался неожиданный телефонный звонок. Мне позвонил президент Казахстана. У меня с ним были хорошие отношения, я не раз бывал в Казахстане, и Назарбаев обращался ко мне на «ты». Вот и сейчас он позвонил мне и сказал: «Можешь ко мне приехать?». «В Алма-Ату?» – не без удивления спросил я.
– Зачем в Алма-Ату? Я здесь, в Москве, приезжай в посольство Казахстана. Надо поговорить.
Я, естественно, приехал. Назарбаев обнял меня и сказал:
– Отправив тебя в отставку, Борис Николаевич сделал глупость. Но что сделано, то сделано. По поводу твоей отставки в газетах было много материалов, я их читал. Олег, у меня есть предложение. Я приглашаю тебя в Казахстан и хотел бы, чтобы ты возглавил казахстанское телевидение и сделал его значимым как для Казахстана, так и для России.
– Господин президент, я безмерно уважаю вас, спасибо за предложение. Но поймите меня правильно. Я не могу принять его.
– Почему?! – не скрывая удивления, спросил Назар-баев. – Пусть они поймут, насколько ты значим.
– Дело не в этом. Я не знаю языка.
– Но ты же знаешь русский. А весь Казахстан говорит на русском языке.
– Возможно. Но представьте, мы говорим по-русски, а кто-то за моей спиной в этот момент обсуждает сказанное мной на казахском, и я ничего не понимаю.
– Любые твои условия мы примем, а когда нужно – ты сможешь ездить в Москву.
– Почему вы уверены, что вам понравится то, что я начну делать на вашем телевидении?
– А я смотрю, что ты сделал на Российском ТВ, и мне это очень нравится. Создай нечто подобное у нас. И Казахстан будет тебе благодарен.
– А если не получится?
– У тебя всё получится.
Я объяснил: «Спасибо, но так с ходу я согласиться не могу. Нужно время взвесить все „за“ и „против“. Я не имею права вас подвести. Бесспорно, моё появление вызовет ревность у коллег на Казахстанском телевидении, да и власти: в правительстве, в вашем окружении. Национальные амбиции – это и нормально, и правомерно, к русским отношение сложное.
Если я возьмусь за это, то я смогу сделать только русское телевидение. А ещё большой вопрос: понравится ли оно казахским зрителям и моим коллегам на казахском телевидении и вашему окружению».
Телевидение, радио, театр – это творчество, оно всегда индивидуально. Понравиться начальнику – это одно, а понравиться народу – это совсем другое. Поэтому мне надо было подумать и всё взвесить.
Возможно, я сделал ошибку, но в результате я отказался, ехать без жены мне не хотелось. А ехать с женой – значит обременять её незнакомыми и ненужными ей проблемами, значит, к тому же, рождать массу домыслов и подозрений. Кто-то же рядом с ним есть? Кто это? Кому он помогает, и кто помогает ему?
Подобные вопросы могли только раздражать. И главное: ты покидаешь не только Москву, но и Россию, с которой связана твоя судьба. Готов ли ты к этому? Прежнего СССР больше не существует.
Тогда и родилась идея создать в Москве издательский холдинг, который будет издавать газету «Вёрсты», женский журнал «Ах», экономический журнал «Ять» и еженедельник «Алфавит», и плюс к этому альманах «Совершенно секретно».
Телевидение Вечных ценностей
Появившись спустя время на ТВЦ, я не мог повторить фразу, которую я произнёс, открыв дверь в ВГТРК: «Ну всё, от А до Я, надо начинать с нуля». Ничего и никого нет. Помещения, коллектива, техники, транспорта, денег. Ничего! Один только документ за подписью президента России Бориса Ельцина о моём назначении. А всё остальное потом? Когда потом, неизвестно.
С ТВЦ всё было по-другому. Пароход уже есть, он вроде бы плывёт.
