Соната незабудки - Санта Монтефиоре

Когда Леонора сообщила ему новость, он положил коробку и тепло похлопал ее по спине.

— Какие хорошие новости, — сказал он, но в голосе прозвучали нотки сомнения.

Одри тотчас же поняла, что его беспокоит, и вдруг представила, что сказали бы по этому поводу «крокодилицы». Но Луис заставил ее узнать, какова цена настоящей любви, и она была готова бороться за дочь. Она была уверена в своей правоте, хотя, может быть, и не должна была бы соглашаться на этот брак.

— Сесил, Леонора и Флориен любят друг друга.

— Я люблю его, папа. Всегда любила, — сказала Леонора.

— Им судьбой предначертано быть вместе, пап, — беззаботно добавила Грейс, подпрыгивая то на одной ножке, то на другой. Взгляд ее ни на минуту не отрывался от коробки с домиком. — Я давно это знаю, но я обещала не предсказывать будущее после случая с Нелли. Поверь мне, я знаю.

— Я беспокоюсь о твоем будущем, Леонора. Вы из разных сословий. Ты хорошо подумала?

— Мне не нужно думать, — ответила она и широко улыбнулась матери.

— Он цыган, — сказал Сесил, потирая подбородок.

— Я тоже стану цыганкой, папа. Я счастлива, чего еще ты можешь хотеть?

Сесил снова посмотрел на супругу и покачал головой.

— Моя милая Леонора, я бы не выполнил отцовский долг, если бы не задал этого вопроса. Раз ты счастлива, значит, я тоже счастлив. Я даю тебе мое благословение. — Улыбка преобразила его, на мгновение вернув лицу утраченную красоту и молодость.

— Спасибо! — воскликнула Леонора, обнимая его. Его мнение значило для нее гораздо больше, чем она себе представляла.

— Можно, я буду подружкой невесты? — спросила Грейс, продолжая прыгать вокруг коробки.

— Ты и твои феи, — сказала Леонора.

— Здорово! Я буду танцевать в церкви в бальном платье!

Одри улыбнулась Леоноре, которая расхохоталась.

— А я стану цыганкой, — сказала она, — и буду жить в красивом фургоне в поле!

— В мое время жених просил руки у отца девушки, — сказал Сесил.

— О, Сесил! Господи, ведь на дворе семидесятые, — возразила Одри. — В наши дни все было по-другому. Флориен — цыган. Возможно, у них свои правила, — добавила она. А что, если дети решат играть свадьбу в лесу, как какие-нибудь хиппи?

— Он слишком застенчив, чтобы просить моей руки. Но он ждет твоего благословения.

— Ты его уже получила, моя дорогая, — радостно воскликнула ее мать. — У вас есть наше родительское благословение. Никто не заслуживает счастья так, как ты!

В этот момент Грейс расхохоталась. Все обернулись и удивленно посмотрели на нее.

— Почему ты смеешься, любовь моя? — спросила Одри.

Грейс сделала большие глаза.

— Сегодня Алисия приедет домой и очень разозлится. — Затем она повернула свое оживленное личико к отцу. — Папочка, эта коробка так и будет лежать на земле, или ты все-таки построишь мне дворец?

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ

Грейс оказалась права. Алисия пришла в бешенство. Но она была слишком хитрой, чтобы открыто демонстрировать свою злость родителям и сестре. Вместо этого она обняла и поздравила сестру, хотя и довольно холодно, а затем поехала к дому тети Сисли, чтобы встретиться с Флориеном.

— Ты не любишь ее! — крикнула она, когда наконец-то нашла его сидящим за рулем трактора.

Искорки торжества сверкали в его глазах, когда он смотрел на ее взбешенное лицо.

— Нет, люблю. Люблю больше, чем когда-либо любил тебя.

Он подавил желание схватить Алисию за плечи и поцеловать этот наглый рот. Ее загорелая кожа была влажной от пота. Взгляд голубых глаз скользил по телу Флориена, и, несмотря на всю мерзость ее характера, эти глаза околдовывали его. Он отвел взгляд и посмотрел вдаль, на поле, по которому медленно двигался комбайн, бороздя золотые моря пшеницы.

— Ты по-прежнему хочешь меня, правда? — спросила она и злобно улыбнулась. — И по-прежнему можешь взять меня, если хочешь.

— Я не хочу тебя, Алисия. Ты была мне нужна, пока я был мальчишкой, но теперь я вырос.

Она презрительно расхохоталась. В душе Флориена все оборвалось. Алисия по-прежнему обладала способностью заставить его чувствовать себя слабым и крохотным, как пшеничный колосок под днищем трактора. Он вспомнил день, когда она заставила его убить цыпленка, и снова пережил чувство унижения.

— Не льсти себе! — крикнул он.

Выражение лица Алисии смягчилось, и она придвинулась ближе.

— Мне не нужно много, Флориен, — тихо сказала она. — Ты еще красивее, чем мне помнилось. И гораздо сильнее. Работа на ферме идет тебе на пользу. Давай не будем говорить о любви.

— Думаю, тебе лучше уйти, — слабым голосом сказал он.

Но в следующую секунду она уже запрыгнула на него. И снова засмеялась, сквозь джинсы ощутив его возбуждение.

— Ты меня хочешь, — со смешком прошептала она, изгибаясь. — И не можешь это скрыть, Флориен.

Оставался единственный способ вернуть самообладание — грубо взять ее. Он резко схватил ее за шею и поцеловал. Она ответила, возбужденная его злостью и силой. Алисия давно осознала, какую власть над мужчинами дает ей красота, но никогда не упускала возможности снова насладиться своим триумфом. Наплевать, что она крадет жениха у своей сестры! Чувства других людей никогда и ничего для нее не значили. Она упивалась своим превосходством над Леонорой и другими женщинами, чьих мужчин украла. Она чувствовала себя всемогущей, и ее губы самодовольно изгибались. Она стала на колени, чтобы дать ему возможность расстегнуть брюки, улыбнулась, когда он сдвинул ее трусики и вошел в нее. Флориен почувствовал себя еще более униженным, когда она грубо оседлала его, извиваясь, словно одержимая бесом. Он не мог контролировать ни ее, ни приятную теплую дрожь, которая охватила его тело. Он думал только о предстоящей кульминации и о непреодолимом желании Алисии. Она прижала его голову к себе, так что лицом он уткнулся в ее груди. Он вдыхал ее запах, неистово ласкал языком ее кожу, ощущая вкус соли, запах духов и еще чего-то животного, что было свойственно только ей…

Однако когда все закончилось, пришло чувство вины. Но комбайн был готов, и пора было заводить трактор, чтобы продолжать бороздить поля. Он оглянулся, чтобы посмотреть на Алисию, которая бежала по полю к своей машине. Ее длинные ноги блестели под голубой мини-юбкой, локоны развевались на ветру. Сердце Флориена все еще неистово билось, пах ныл от боли. Тело было удовлетворено, но душа… Какой толк в запоздалом раскаянии?

По пути к главной дороге Алисия увидела тетю Сисли, которая шла в местный магазин, чтобы купить свежих яиц. Она съехала на поросшую травой обочину, чтобы дать ей пройти. Но Сисли заметила племянницу, и ей пришлось подъехать и открыть дверь.

— Ты, конечно, уже придумала оправдание своему поступку, юная леди, — сердито сказала Сисли.

Алисия была поражена: ее тетя сильно постарела и смотрела на нее отекшими глазами старой женщины.

— Если вы о Марселе…

— Конечно, о Марселе!

— Я не просила его ехать во Францию, он просто оказался там, — сказала Алисия, передергивая плечами.

— Оказался во Франции?! — задохнулась от возмущения тетя Сисли.

— При чем тут я? Он был вашим любовником. Послушайте, — сказала девушка почти покровительственным тоном, — он много раз пытался совратить меня, когда я жила у вас. Слава богу, я была ребенком. Каждый раз я давала ему отпор. Я была на пляже в Антибе со своими друзьями, и вдруг он появился рядом и стал клясться мне в вечной любви и всякой прочей ерунде.

— Мой Марсель?

— Да, ваш Марсель. — Она тяжело вздохнула. — Я просила его вернуться домой. Он не был мне нужен.

— И что он сделал?

— Я не знаю. Я была уверена, что он вернулся к вам.

Сисли задумалась и окинула взглядом поля.

— Мне очень жаль, — сказала Алисия. — Но уверяю вас, я тут ни при чем.

Тетя Сисли вспомнила о картине, на которой на месте смеющегося лица Алисии теперь зияла громадная дыра.

— Извини, — мягко сказала она. Она сомневалась в Алисии, но Марсель — художник, и богатая фантазия — часть его таланта. Ей ничего не оставалось, кроме как поверить своей племяннице. Такая красавица… Но красота ее была злой, беспощадной. — Полагаю, он не сказал, куда уехал.

— Нет. Но вы же не хотите, чтобы он вернулся, правда, тетя? Он — никчемный тип, и я сомневаюсь, что он рисует хорошие картины. Вы когда-нибудь видели его работы?

— К сожалению, да, — ответила она. — Он оставил одну, но как только мои руки доберутся до спичек, она будет сожжена. Зато у меня хорошие новости о Флориене и Леоноре, — добавила она, меняя тему. Она заметила, что по лицу Алисии скользнула неприятная самодовольная полуулыбка.

— Они идеально подходят друг другу, — сказала племянница. — Лео всегда мечтала стать цыганкой и жить в одном из этих дурацких маленьких фургонов. Там и для котенка мало места. Хотя, возможно, она будет счастлива. Лошади, прогулки и так далее…