Как обуздать еврейство. Все тайны сталинского закулисья - Федор Раззаков

Фильмы 20-х годов, в которых снималась Марецкая, принесли ей известность у зрителей, но до настоящей славы было ещё далеко — почти десятилетие. И массовый зритель узнал Марецкую в середине 30-х, когда она сыграла роли активных и деловых женщин: шахтёрку Веру в «Любви и ненависти» и революционерку Варю Постникову в «Поколении победителей». Самое интересное, что в обычной жизни Марецкая была человеком аполитичным и даже не состояла ни в одной из тогдашних политических организаций: ни в комсомоле, ни в партии. Именно поэтому в театре ей доверяли исключительно комедийные роли и ни разу — роли активисток. Кино сломало эту ситуацию. В итоге после двух упомянутых киноролей Марецкую утвердили в театре на роль Любови Яровой в одноимённом спектакле по пьесе Константина Тренёва. Сразу после этого актрису удостоили звания заслуженной артистки республики. И это при том, что все её ближайшие родственники считались неблагонадёжными: один брат, Дмитрий, отбывал срок в тюрьме, другой, Григорий, был изгнан со всех работ, а сестра Татьяна исключена из партии.

После получения звания заслуженной артистки Марецкая считала, что впереди её ждёт благополучное будущее. Увы, она ошиблась. В 1936 году студия Юрия Завадского попала в опалу и была вынуждена покинуть Москву — её отправили в Ростов-на-Дону. Марецкая имела полное право остаться в Москве, но предавать друзей она не умела. Поэтому поступила согласно голосу совести — отправилась вместе со студией. И не пожалела. Работы там оказалось непочатый край, да и зритель был не менее доброжелательный, чем в Москве. А по некоторым качествам даже лучше — неизбалованный. Кроме этого, удачно складывалась и личная жизнь Марецкой: именно в Ростове она вышла замуж во второй раз. Её избранником стал актёр её же театра Юрий Троицкий. Спустя год у них родилась дочь Маша. Когда девочке исполнилось два года, её родители вернулись в Москву. Марецкая поступила в Театр имени Моссовета и возобновила работу в кино.

Именно начало 40-х окончательно утвердило Марецкую как актрису героических ролей в советском кинематографе. Она сыграла тогда одну из своих самых звёздных ролей подобного плана: в фильме «Член правительства» (1940). Блистательно сыгранная роль простой русской женщины Александры Соколовой, которая прошла путь от неграмотной деревенской бабы до члена Верховного Совета СССР, мгновенно ввела Марецкую в число избранных актрис советского кинематографа. И это при том, что теперь уже оба её брата были объявлены «врагами народа» и сидели в тюрьмах. Но по тем временам аналогичные ситуации не считались чем-то необычным. Так, у Любови Орловой сидел в тюрьме бывший муж, у Зои Фёдоровой — отец, у Тамары Макаровой — родная сестра и её муж и т.д.

Осенью 41-го, когда гитлеровские войска подошли к Москве, многие учреждения были эвакуированы из столицы на юг страны. Марецкая с семьёй оказалась в Алма-Ате. Там она снялась в очередном звёздном фильме — «Она защищает Родину». Фильм принёс ей вторую Сталинскую премию (первой она удостоилась за год до этого, в 1942 году, за театральные работы).

Но не стоит думать, что это признание как-то изменило характер Марецкой. Для большинства своих коллег и друзей она по-прежнему оставалась той же весёлой и жизнерадостной женщиной, какой они её знали все эти годы. Например, Марецкая обожала слушать неприличные анекдоты, а иной раз и сама с большой охотой их рассказывала. Не чуралась она и амурных приключений, хотя и была официально замужем за Юрием Троицким. Но к тому времени их отношения перешли в разряд формальных. Во всяком случае, для Марецкой, которая хоть и хорошо относилась к мужу, но считала его рохлей. Поэтому в Алма-Ате она взялась соблазнять… главу тамошнего правительства — самого председателя Совнаркома Казахстана. Но, несмотря на всю её звёздность, тот оказался крепким орешком — долго не падал под чарами актрисы. Но в итоге её старания увенчались успехом. Об этом случае много позже весьма красноречиво поведает широкой публике актриса Лидия Смирнова, которая была с Марецкой в эвакуации. По её словам: «Мы с подругами каждый раз спрашивали Веру: „Ну как, он отдался тебе или нет?“ Наконец Вера приходит и говорит: „Он мой“. И рассказывает подробно, как это случилось».

В отличие от многих своих коллег, которые вознеслись на гребень успеха в сталинские годы, но потерялись в последующие десятилетия, Марецкая сумела удачно «выстрелить» и при новом режиме. Если, к примеру, Любовь Орлова, Марина Ладынина, Валентина Серова в 50-е годы ушли кто в тень, а кто и вовсе в забвение, то Марецкая сыграла в кино ещё одну звёздную роль — Ниловну в экранизации горьковской «Матери».

Неплохо обстояли её дела и в театре. Придя в труппу Театра имени Моссовета в 1940 году, Марецкая ни разу ему не изменила, переиграв на его сцене несколько десятков ролей в таких спектаклях, как «Компас», «Море», «Школа неплательщиков», «Госпожа министерша», «Бунт женщин» и др. Марецкая была очень жадна до работы и, собственно, только ею и жила, отодвинув на второй план даже личную жизнь. Такой интенсивный ритм жизни не мог не сказаться на здоровье актрисы.

Первый серьёзный «звонок» для Марецкой прозвучал в середине 60-х, незадолго до её 60-летия. В те дни Театр Моссовета гастролировал в Париже, и Марецкая приехала туда со спектаклем «Дядюшкин сон». Самое интересное, что ввели её на роль Москалёвой буквально накануне поездки, после того как по настоянию врачей в Париж отказалась ехать Фаина Раневская. В итоге поехала Марецкая, но для неё эта поездка едва не стала последней в жизни. В разгар спектакля, когда шёл к концу первый акт, зрители вдруг заметили, что Марецкая теряет голос. Кое-как она дотянула до антракта, после чего ушла за кулисы и свалилась без чувств на кушетку, на которой некогда восседала сама Сара Бернар. К ней немедленно вызвали врача, который сумел-таки привести её в чувство. И здесь случилось неожиданное. Первое, что сказала Марецкая, открыв глаза: «А всё-таки неплохо умереть на кушетке Сары Бернар!» После чего встала и довела спектакль до конца. В этом была вся Марецкая. Она даже к смерти относилась с юмором.

Чуть позже произошёл ещё один похожий случай. В Театре Моссовета хоронили одного из актёров, и Марецкая, стоя в почётном карауле и устав от напыщенных речей, шёпотом обратилась к своему многолетнему партнёру по сцене Ростиславу Плятту: «Надеюсь, Слава, на моих похоронах ты не будешь нести точно такую же ахинею».

Актёры в массе своей народ суеверный, и большинство из них не любят играть смерть на сцене. Марецкая тоже не любила, и в её огромном репертуаре были всего две подобные роли: в спектаклях «Моё» и «Аплодисменты». Говорят, каждый раз, когда Марецкая умирала на сцене в образе героини Натальи Сергеевны, её обязательно потом мучила бессонница. Что она думала в такие ночи, одному Богу известно.

Между тем минуло несколько лет после случая в Париже, когда в 1971 году врачи обнаружили у Марецкой злокачественную опухоль. Однако операция, которая длилась пять часов, прошла успешно. Правда, врачи настоятельно рекомендовали актрисе забыть о профессии и уходить на покой. Тщетно. Без театра Марецкая не мыслила своей жизни и наверняка, уйдя на пенсию, умерла бы ещё раньше.

Первое появление Марецкой после операции — в роли Матрёны Тимофеевны в спектакле «Кому на Руси жить хорошо», поставленном её сыном Евгением Завадским. Когда в самом начале прожектор выхватил лицо актрисы, в зале ахнули: таким измождённым и страдальческим оно было. Этого, собственно, требовала роль, но в ту минуту зрители не видели в ней некрасовскую героиню — все видели Марецкую, только что перенёсшую сложную операцию.

В течение последующих двух лет Марецкая чувствовала себя более-менее нормально и на здоровье особенно не жаловалась. Однако в 1973 году случилась новая беда. Актриса садилась в машину и сильно ударилась головой. Появилась шишка, которая стала расти. И сильно болела! Марецкая терпела, надеясь, что боль пройдёт сама собой. В театре об этом долго не подозревали, поскольку Марецкая старалась не обременять коллег своими болячками. Может быть, стеснялась, а может, просто боялась, что её отправят на пенсию. А это для неё было равносильно смерти.

И всё же долго скрывать болезнь не удалось. Во время одной из репетиций Марецкой стало совсем плохо и она потеряла сознание. Её снова положили в больницу. Врачи никак не могли определить природу болезни актрисы и уверяли её, что ничего страшного не происходит. Ей сделали ещё одну сложную операцию — трепанацию черепа. По Москве тогда пошли слухи, что дело плохо, что Марецкая вряд ли выживет. А она не только выжила, но и вернулась на сцену. Причём обставила свой приход с присущим ей юмором. Её пригласили участвовать в творческом вечере, на который она пришла в парике, скрывавшем наголо обритую голову. И Марецкая, выходя на сцену, шутливо содрала с головы парик и приветственно помахала им зрителям. Согласитесь, мало кто из актрис, обычно всегда дрожащих над своим, как теперь говорят, имиджем, может совершить нечто подобное. А вот Марецкая не побоялась.