Печатник. Печать Тьмы - Иван Магазинников

— Вы нас ни с кем не путаете? — Мэт с Айвеном переглянулись.

— Господа, они в полном вашем распоряжении, — не обращая внимания на его слова, произнес хозяин кабинета, обращаясь непонятно к кому, — Только, умоляю, не попортите ковер.

Тени в углах комнаты на краткий миг сгустились, и из них вышли две высокие фигуры в черных плащах и шлемах.

— Опять вы? Это не честно! Я вас уже убивал! Или вы все там ходите парами? — отчаянно воскликнул юноша.

— Я их проверил. Не волнуйтесь, маны и у этого говорливого и у его приятелей едва хватит, чтобы свечу зажечь, — заверил дарков капитан Огрим и направился к открывшейся позади его кресла потайной двери, — И поосторожнее с моим ковром.

Предатель исчез, а дарки все так же молчаливо смотрели на троих приятелей. Наконец, тот из них, что был крупнее, заговорил:

— А я смотрю, вас стало больше. Вор, геомант и… гоблин? Айвен, ты всегда был крайне неразборчив в выборе друзей! Разве можно иметь дело с мерзкими гоблинами?

— Хныга не мерзкий гоблин! Хныга самый умный и самый красивый гоблин в племени, — заявил коротышка.

— Разве мы знакомы? — юноша попытался вспомнить, где он мог слышать этот голос, но память решила поиграть с ним в молчанку.

— Эх, Айвен, Айвен… А я ведь столько раз твою задницу вытаскивал из всяких переделок, что и сам уже со счету сбился, — с этими словами воин Тьмы стащил с себя шлем.

— Атаман?

— Он самый.

— Я не понял, ты что — знаешь этого дарка? — Мэт с удивлением переводил взгляд с воина на вора и обратно.

— Меня зовут Хорт, и когда-то этот ловкач был в моей шайке. Мы грабили путников на дорогах. Правда, тогда я еще не служил Госпоже.

— Но… Но тебя ведь убили? Мне Рыжий сказал, что сам видел, как твое тело грузили в телегу…

— Верно. Какое-то время я находился за Гранью. Но Госпожа дала мне второй шанс и, вытащив с того света, сделала меня своим кавалером. Признаться честно, процедура трансформации была несколько… неприятной. Но зато я познал то, что недоступно простым смертным!

— Ты продался Тьме!

— Щенок! Ты даже понятия не имеешь, о чем говоришь. Тьма коснулась меня, и теперь она во мне. Теперь я — ее часть, ее верный слуга. Нет, не слуга… Тебе не понять, пока не пройдешь через это сам. Я не собираюсь убивать тебя или везти в Даркилон силой, нет. Я предлагаю тебя стать одним из нас. Познать истинное могущество и истинную красоту. После посвящения Тьме изменился не только я — изменился весь мир вокруг!

— Ты всего лишь одна из ее марионеток. Кукла! — вмешался геомант. — Мы уходим.

— Айвен, подумай. Такой шанс выпадает лишь единожды. Мне повезло, и сейчас я предлагаю такую возможность тебе. Пойдем вместе со мной! Познай Тьму и позволь ей познать тебя! — голос Хорта звенел, а глаза заволокла чернильная чернота, превратив их в бездонные ямы. Эти глаза завораживали, манили и окутывали сознание юноши туманом.

— Очнись, болван! Не видишь, что он ломает твою волю? Не знаю, кем он был для тебя раньше, но сейчас это враг, — голос Мэта ворвался в сознание вора, разрывая наваждение и приводя его в чувство.

— Я не хочу убивать тебя! Вам не устоять, лучше покорись воле Госпожи и ты будешь жить еще долго и счастливо. Так долго, что ты и представить не можешь.

— Ай-ай, какой нехороший у тебя глаза, — покачал головой гоблин, о котором уже все и забыли, — Твоя совсем плохой человек.

— Хватит возиться с ними, Хорт. Натрави тварей, и пусть они разбираются с этими жалкими смертными, — вмешался второй дарк.

— Они ведь нарочно прислали именно тебя, да? — задал вопрос юноша.

— Зачем задавать вопросы, ответы на которые тебе и так известны? — отозвался бывший атаман, а ныне верный слуга сущности, называемой Тьмой.

— Мне придется убить тебя, — на всякий случай напомнил ему Айвен.

— Надеешься на украденную Печать? — усмехнулся второй воин, — Зря. У тебя недостаточно сил, чтобы призвать ее могущество. Ты выдохся, смертный. И ты не достоин обладать Печатью! — с этими словами дарк вытащил ножен серый клинок.

— Да когда же это все кончится? — простонал вор, вытаскивая кинжал.

В руках чародея сверкнул золотом его светоносный жезл.

— Посмотрим, как отреагируют слуги Тьмы на это! — воскликнул он и выбросил вперед руку с магическим оружием.

Дарк лишь отрицательно покачал головой, когда ослепительно белая нить вонзилась ему в грудь.

— Эти доспехи защищают нас от солнечного света, — презрительно бросил он, — и их закаляли в дыхании самой Тьмы.

Луч изменил свое направление и ударил в незащищенную голову Хорта, но тот неуловимым движением выхватил меч из ножен и отразил луч серым лезвием.

"Раньше так быстро атаман двигаться не мог", — отметил про себя Айвен.

Он посмотрел на свою руку, но кожа на запястье была чиста. Похоже, дарк не лгал насчет Печати и его истощения. Шансы на их спасение упали практически до нуля: два выдохшихся мага, лишившиеся своих козырей, и бесполезный в бою жрец не устояли бы против двух воинов Тьмы. Впрочем, а бесполезный ли?

Все это время гоблин спокойно стоял в стороне, наблюдая за происходящим. Но увидев, что его друзья ничего не могут противопоставить врагу, он выпрямился во весь свой невысокий рост и распахнул полы черной рясы. Зеленокожий ушастый карлик в волочащемся по земле балахоне выглядел жалким и смешным, но ведь не зря он был "жалящим" — одним из стражей Храма?

Хныга взмахнул рукой, и из рукава показалась какая-то веревка. Гоблин поятнул за нее, вытаскивая, и в его руке оказался длинный гибкий кнут. Он свисал до самого пола и сворачивался на нем кольцами, словно змея.

— Наш зеленый коротышка драться! — рассмеялся воин.

— Не драться. Хныга будет убивать, — серьезно ответил гоблин и взмахнул кнутом.

Дарк вскинул меч, чтобы принять на него удар плети, но та не дотянулась до воина. Кнут струною вытянулся в воздухе параллельно полу, немного не доставая до него.

— Познай силу Спящего Змея! — выкрикнул жрец.

И плеть отозвалась на его слова! Утолщение на ее конце раскололось пополам и раскрылось. Из него высунулся длинный раздвоенный язык и раздалось грозное шипение.

— Это же… Это же змея… — едва слышно выдохнул Айвен.

Гоблин больше не махал своим необычным оружием. Ожившая плеть сама атаковала противника, сжимаясь, словно пружина, и снова распрямляясь. Она извивалась в воздухе, уворачиваясь от острых клинков и, подныривая под удары, старалась ужалить дарков в те места, которые не были защищены черной броней. Хныга двумя руками удерживал норовящее вот-вот вырваться оружие, а по его лицу катились капли пота.