Лорд Безупречность - Лоретта Чейз

– На вашем месте я попробовал бы копать глубже, – посоветовал лорд Мандевилл, – если, конечно, силы и терпение еще не окончательно иссякли.

Батшеба с отчаянием увидела, что лицо дочери мгновенно зажглось светом надежды. На лице Лайла появилось такое же, хотя и чуть более сдержанное выражение.

Дети переглянулись, и всем сразу стало ясно, что им не терпится вновь схватить лопаты и мотыги и бежать на раскопки.

Однако Оливия вновь удивила мать.

– Благодарю вас, милорд, – вежливо произнесла она, – однако я вынуждена предоставить охоту за сокровищами лорду Лайлу. Мы с мамой уезжаем сегодня же.

– Но это не моя охота за сокровищами, а твоя, – возразил Перегрин. – Эдмунд Делюси – твой прапрадед, а вовсе не мой. Если вдруг придется копать в одиночестве, да еще на глазах у всех, я буду чувствовать себя полным идиотом. Какой смысл, какая радость в этих сокровищах, если рядом не будет тебя? Ведь клад – твое испытание и твое приключение.

– Это не просто охота за сокровищами, – заметил лорд Харгейт. – Раскопки помогут раскрыть тайну, которая мучит множество людей уже больше ста лет. Как только туманная легенда прояснится, древние призраки наконец смогут успокоиться. Если вопрос не закрыть окончательно, раз и навсегда, и не отмести всевозможные варианты и предположения, то потомки Эдмунда Делюси будут и впредь верить в существование каких-то немыслимых сокровищ. А это означает, что время от времени они будут совершать набеги на Трогмортон, нарушать жизнь семьи и работу поместья. Подумайте сами, сколько людей пришлось отвлечь от привычных обязанностей и отправить на поиски вашего небольшого, но отважного отряда? – Лорд смерил детей холодным взглядом. – Представьте, сколько хлопот вы доставили слугам, не говоря уже о неисчислимых неудобствах для семьи графа Мандевилла? А потому единственное, что остается сделать, – это с честью закончить начатые раскопки, причем сделать это как можно обстоятельнее.

– Хорошо, милорд, – коротко согласился Лайл.

– Да, милорд, – покорно ответила Оливия.

Батшебе тоже не оставалось ничего иного, как согласиться. Лорд Харгейт говорил истинную правду. Кто-нибудь из ужасных Делюси обязательно возьмет пример с Оливии и вновь попытает счастья.

Вопрос должен быть решен раз и навсегда.

Ну а ей, как обычно, предстоит извлечь максимальную выгоду из сложившейся ситуации.

Джентльмены отправились на раскопки вместе с детьми, а Бенедикт остался дома, сказав, что должен срочно написать несколько писем.

Сначала он собирался написать только матери, но потом вспомнил о братьях. Все они, пусть и в разной степени, пострадают от его решения уехать вместе с Батшебой.

Затем пришел на ум доклад, который он обещал подготовить для важной парламентской комиссии. За докладом последовали письмо адвокату относительно одного из клиентов и два обращения к высочайшим особам с просьбой проявить милосердие в решении неоднозначных криминальных случаев.

Кроме того, предстояло найти преемников, готовых возглавить несколько филантропических начинаний.

Виконт сидел за письменным столом с пером в руках, однако лист бумаги так и оставался пустым.

– Ратборн, мне необходимо с вами поговорить, – произнес знакомый голос.

Батшеба стояла в проеме распахнутого французского окна. Из сада в библиотеку залетал свежий душистый ветерок. Бенедикт отложил перо и встал.

– Мне казалось, ты тоже отправилась на поиски сокровищ.

Она закрыла дверь и вошла. В комнате сразу посветлело.

– Конечно, следовало пойти, – ответила Батшеба. – Должен же присутствовать свидетель со стороны Эдмунда Делюси. Но дети ничего не найдут. Все, кроме двух глупых созданий, прекрасно это знают.

– Понимаю, о чем ты думаешь, – заметил Ратборн. – Видел, как испугалась, когда лорд Мандевилл заявил, что они копали недостаточно глубоко.

– Теперь старый граф будет придумывать все новые и новые поводы, чтобы задержать наш отъезд. – Крепко сжав руки, Батшеба принялась нервно ходить по комнате. – Сегодня надо копать глубже. Завтра потребуется исследовать территорию вокруг Нью-Лоджа. Ты же понимаешь: его вовсе не волнуют старые призраки, что бы ни говорил твой отец. Мандевилл хочет отдать Оливию семье Джека. Как и все остальные, считает меня недостойной матерью. Уверен, что Оливия должна получить все возможные материальные блага. Разве можно винить его за это? А может быть, старик просто стремится перед смертью проявить благородство и примирить семьи.

– Я же обещал, что ни за что не позволю отобрать у тебя Оливию. – Бенедикт подошел и взял стиснутые руки Батшебы в свои ладони.

– Закон гласит, что ребенок принадлежит отцу, а значит, и его родственникам, – печально констатировала Батшеба.

– Ну что ж, в таком случае лорду Фосбери придется подать иск в суд и ближайшее десятилетие провести в дорогостоящей тяжбе.

– Ты упустил из виду одно немаловажное обстоятельство, – сдержанно заметила Батшеба. – Если ты уедешь со мной, то не сможешь позволить себе дорогостоящих судебных процессов. Сразу потеряешь влияние и на самого лорда Фосбери, и на тех, кто ему сочувствует. Не забывай: за твоей спиной уже не будет маячить тень короля.

Ратборн знал, что его ждет. Прекрасно понимал, что многое теряет.

Но понимал также и то, что молод, умен и полон сил. Сможет построить новую жизнь. Счастливую жизнь, с любимой женщиной и ребенком, к которому уже успел привязаться.

– В таком случае придется проявить хитрость и смекалку, – заключил он и обнял Батшебу. – Увезем Оливию тайно, во мраке ночи. Пожалуйста, не волнуйся. Положись на меня. Не забывай, что я все-таки безупречен.

Она рассмеялась, и Бенедикт почувствовал, как отступило напряжение.

– Беда в том, что я вовсе не уверена, действительно ли стоит лишать ее… Что это за шум?

Птицы, подумал Бенедикт. Так кричат рассерженные вороны.

Батшеба распахнула французское окно, вышла в сад и прислушалась. Звук повторился.

Нет, это не птицы.

Крик.

Батшеба подобрала юбки и побежала.

Бенедикт бросился следом.

– Мама!

– Иду! – крикнула в ответ Батшеба. Ратборн уже обогнал ее: длинные сильные ноги – серьезное преимущество в беге.

– Мама!

Оливия выскочила из-за угла и, широко раскинув руки, мчалась прямо на мать. Грязная, черная с головы до ног, но целая и невредимая. Да еще и в состоянии бежать и кричать. Уже хорошо.

В следующее мгновение появился и лорд Лайл, такой же грязный.

– Сэр! – завопил он. – Дядя!

Батшеба вздохнула и остановилась. Ратборн тоже застыл как вкопанный.

– Мама, – едва слышно прошептала Оливия. – Мы нашли клад!