Конструирующий - Павел Абсолют

Мы с гномом проскочили засаду на полном ходу. Я бросил Тиов в сторону эльфов. Те почему-то не отгородились щитом. Штук пять длинноухих порезало огненной волной почти напополам. Жаль, что простые воины. Колдующие защитой озаботились. Мы неслись во весь опор, и по нашим щитам барабанили боевые формы. Взрываясь, слепя, ощутимо стукаясь, растекаясь по защитной пленке. Зря я сплел Тиов — мана уже заканчивалась.

Неожиданно в Рельва сбоку что-то прилетело. Конь гнома на полной скорости стал заваливаться. Рельв не успел спрыгнуть — его придавило несколько раз собственным скакуном. Я не останавливался ни на асенду. Надо добраться до заставы во что бы то ни стало. Подгонять Пылинку на этот раз нужды не было. Она и сама неслась во весь опор.

Спустя телл я сбавил темп. Сплел еще раз Аун, пока погони не видно. Если так пойдет и дальше, то Пылинка не выдержит. До заставы около суток непрерывной езды. Надо экономить силы.

Дорога слилась в одну сплошную полосу. Иногда я останавливался, чтобы дать лошади отдых и напоить ее. «Последний шанс» рука не поднялась колдовать. Не люблю причинять боль животным. Ночью пришлось еще больше сбавить скорость. Тут уж я понадеялся на Пылинку. Если она подвернет ногу — считай пропал.

Держался я в седле, по-моему, только благодаря Аун. Спать, пить и есть хотелось зверски. И я прямо чувствовал, как устала Пылинка.

— Ну, давай, родная. Еще немного. Осталось всего чуть-чуть.

Более засад я не встретил. К полудню показалась застава. Пылинка, мы добрались! Я буквально влетел в гостеприимно распахнутые ворота заставы.

— Бей тревогу! — крикнул я дозорному на стене. Тот спохватился и принялся колошматить в сигнальный колокол. Разом отовсюду высыпал народ. Будто из всех щелей повылезали. Кто-то бежал одевать экипировку, кто-то седлать лошадей. Знают Воюющие у Лоэни свое дело. Даже если и тревога учебная, бегут все равно со всех ног.

Когда я подъехал к штабу, оттуда уже выскочило несколько Командующих во главе с лером Лоэни. Я соскочил с Пылинки и чуть не грохнулся оземь. Кто-то из Воюющих придержал меня за локоть.

— Лер Лоэни, — голос был хриплым, будто и не мой вовсе. — Вчера утром мной замечено много аур. Больше сотни. Колдующих тоже много. На обратном пути нас ждала засада темных эльфов. Из нашей группы только я один дошел. Селин Велиостро, Младший М'разведывающий.

На асенду Командующий III ступени замолчал, обдумывая информацию. И потом взорвался приказами:

— Доставляющих в столицу и южный рубеж. Немедленно! Писем не будет. Пусть пересказывают все на словах. В деревни сообщить. Всех Воюющих вернуть в заставу. Сагобезо!

— Слушаю, лер, — возник рядом Разведывающий.

— Выдвигайтесь вперед. Нужно больше данных о противнике.

— Да, лер!

В столовой никого не было. Я сам наложил себе остывшей каши и налил кружку холодного настоя. Руки уже почти не дрожали. Я сделал, что смог. Спасти сослуживцев было не в моих силах. Будь здесь Арра… Все могло бы быть иначе. Как же спать хочется! В казарме тоже никого не было. Развалившись в одежде, я забылся беспокойным сном. Сквозь дрему я слышал, как кто-то бегает туда-сюда, что-то говорят.

Проснувшись, я увидел, что другие члены взвода дрыхнут неподалеку на койках. Кориандро, Тари, Гнэш, Саймон и Тамсон. Низога и группы Ганса видно не было. Шелла сидела с безразличным видом на койке, привалившись к стене.

— Шел, а где Далв?

— Бегает тут где-то.

— А группа Ганса?

— Они не вернулись, — холодно ответила девушка. — Рельв?

Я помотал головой:

— Я один смог проскочить. Ты не спала?

— Я Ганса подожду… — тихо ответила девушка.

— Ясно.

Осада Черного Дуба длилась полторы кварты. Не так просто взять укрепленную заставу, с доверху наполненными накопителями. Колдующие легиона исправно качали им ману. Поначалу отряды Разведывающих посылали на разведку, но потом войска эльфов окружили крепость полностью. Несколько раз темные пытались взять Черный Дуб наскоком или хитростью. Люди гибли с обеих сторон. То стрела шальная, то заклинание прилетит. Ничего не вышло. Решили взять измором. В начале второй кварты еды стало мало. Крепость не рассчитана оказалась на такой долгий осадный срок.

Оборона протекала, как и при осаде Давантора. Основная каменная стена была слабой защитой. Как и в Даванторе, на заставе находился сложный артефакт, похожий на пологи в легионах Воюющих. Артефакт выстраивал вторую внешнюю земляную стену. Эта стена принимала на себя основные удары, и восстанавливалась после пробитий. Не представляю, сколько маны потребляет такая штуковина. Огненные метатели тоже успешно помогали в обороне. Правда, в первый, самый тяжелый, штурм мы лишились почти половины метателей.

Еще нас закидывали плетениями сверху через стену. Расстояние большое, и скорость вражеских заклинаний сильно падала. По всей стене дежурили Колдующие, которые их сбивали. Мы тоже помогали. Главное — попасть огненной сетью по летящему шару и вовремя увернуться от остатков сбитой формы. Хорошо, что летели они медленно, а то заставе бы сильно досталось.

Как же мы радовались, когда нам на помощь подошел Южный Мостфельский легион. Вкупе с несколькими дивизиями столичных Оберегающих и наспех собранным ополчением. Группа Ганса так и не вернулась. Все еще оставался очень слабый шанс, что темные взяли их в плен. Я так и не узнал, что означает сложная татуировка у Ганса на лице. Колдующий никому не рассказывал про нее.

Нам мало что было известно о происходящем вокруг. Лишь потом разузнали порядок событий. Восемнадцатого числа оранжевой кварты семнадцатого года эпохи Тэриана войска Басхотана вторглись в северные провинции Тазама. Этому предшествовало заключенное с Шаниатом перемирие. Император быстро осознал, что воевать на три фронта не выдержит даже самая сильная армия. С Шаниатом было заключено соглашение, по которому им отходило часть земель с граничащих провинций. Взамен ханство обязалось прекратить перемирие и начать военные действия против Басхотана. Северные варвары сдержали слово. И темные эльфы вынуждены были быстро отступить на защиту своих рубежей от заклятых своих недругов.

Нас отправили обратно в столицу, дав целых три декады на отдых. Да и отряд надо восстановить. Восемь человек — это уже маловато для Разведывающих. Шелле пришлось тяжелей всех. Теперь то я понимаю, что смерть близкого — это очень плохо. А ведь раньше всегда удивлялся, почему люди плачут на похоронах, как будто случилось тяжкое горе. Сейчас, когда я думал о погибших Бешгу и остальных, какое-то глухое чувство появлялось внутри меня. Я не знаю, как сравнить свои переживания с другими людьми. Но плакать по погибшим я не собирался.