Звезда конструктора - Виталий Башун

Последние часы мы молчали. Можно сказать, впервые за наше совместное путешествие, если не считать время сна. В разных комнатах, конечно же. Мне было немного грустно. Как ни крути, а сегодня нам предстояло расстаться. Моя красавица явно испытывала те же чувства и также грустно молчала.

Она внезапно что-то приказала кучеру, и тот остановил экипаж напротив входа в какое-то здание. Я снова пожалел, что ни слова не понимаю в их варварском наречии, но ничего не поделаешь – в дороге я смог выучить не так уж много слов, в основном из-за того, что сильно отвлекала прелестная учительница.

– Что-то есть захотелось, – пояснила мне Любовара. – Не хочешь зайти со мной в ресторанчик и немного поесть? Это мой любимый. Здесь уютно, и хорошо готовят.

– С удовольствием, – я тоже рад был отсрочке.

Зал был небольшой и на самом деле уютный: паркет, белоснежные скатерти, хрустальные люстры, мягкий приглушенный свет, вежливые официанты в отутюженных костюмах темных тонов и кремовых рубашках. Качественные магемы поддерживали в помещении приятную прохладу и свежесть. Народу было немного – время вечерних посиделок еще не наступило.

Официант проводил нас к столику по соседству с двумя тихо разговаривающими эльфийками, которые, казалось, не обратили на нас никакого внимания, и подал меню.

Как уже сложилось за время нашего пути, Любовара продолжила знакомить меня с местной кухней и сама выбрала блюда и напитки.

Обслужили нас быстро, но мы в основном только слегка поковыряли разные вкусности и выпили по глотку вина. Я мучился вопросом, сказать Любоваре, что я не простолюдин, с которым у нее точно ничего не может получиться, а самый настоящий князь, или промолчать. В конце концов решил не раскрывать инкогнито. Пока. Потом посмотрим.

– Прости, я отойду освежиться, – сказала Любовара, встала из-за столика и направилась в дамскую комнату.

Следом за ней встала одна из эльфиек и прошла туда же. Я не обратил внимания на это обстоятельство, а зря. Девушки не было довольно долго. Первой вернулась эльфийка, посмотрела на меня, усмехнулась и села на место. Через некоторое время подошла Любовара. Выглядела она смертельно раненным ангелом. Не присаживаясь, она, не глядя на меня, напряженным голосом спросила:

– Это правда? Ты помолвлен?!

Дастарамбардакызылбани! Да через голову в задницу! Ну кто? Кто мне мешал, не раскрывая свое дубовое инкогнито, разъяснить ситуацию с Альмилирой, не называя ничьих имен?! А теперь… теперь говорить что-то, просить прощения бесполезно. Вряд ли я его получу. Кабы сказал, рассмеялась бы девушка на слова эльфийки, да послала бы ее… к лесу задом. Ну даже если бы сразу отстранилась от меня, не было бы так больно, будто самому себе хвост режу по кусочку. По ма-а-а-аленькому… очень маленькому кусочку и ме-е-е-е-едленно-медленно. Посмотрел я с тоской и скорбью в глазах на девушку и… промолчал. Что тут скажешь? Правда ведь.

– Значит, правда, – мертвым голосом сказала она. – Сержант! – Буквально из воздуха возник один из охранников девушки. – Заплатите моему сопровождающему. Я более не нуждаюсь в его услугах. Да, и счет оплатите тоже.

Любовара повернулась и гордо, держа спину прямо, словно на протокольном приеме, направилась к выходу.

Сержант небрежно бросил на стол горсть серебра и отвернулся. Не успел он сделать шаг, как я – кто за язык тянул? – с горечью сказал:

– Не дорого же ты меня ценишь, Любовара!

Девушка на секунду приостановилась на пороге и произнесла:

– Сержант! Добавь ему золотой. Торгаш-ш-ш!!

Последнее явно в мой адрес. Сержант молча покопался в кошельке, достал золотой и бросил его на стол. При этом взглянул на меня так многообещающе, что будь ситуация другой, я бы наверняка испугался. Видимо, охрана любила свою госпожу. Учитывая, что весь разговор шел по-вильдорски, охранники у боярина, отца девушки, по крайней мере сержанты, очень и очень непростые.

Ну вот и вся любовь. Она ушла, а я остался. И просидел полчаса, ничего не видя и не слыша. Разбудил меня от дум возглас эльфийки:

– Невеста тебя ждет, а ты тут мировую скорбь изображаешь! А ну, марш к ней!

Я не сделал ни единого движения и даже глаз не поднял, но эльфийка явно почувствовала – еще слово, и я перегрызу ей горло. А еще выпью всю кровь. А потом разорву тело на клочки… Да я ей!! Брови по волоску выщипаю! Рейсфедером!

Правдолюбки испарились так тихо и незаметно, что ни одна ворсинка на придверном коврике не ворохнулась.

Однако есть еще надежда. Есть. Надежда на время. Оно, как известно, лечит. Пусть пройдет месяц. Или два. Я найду способ встретиться с боярышней и объясниться. Может быть, еще можно все поправить?

В Градорике я намерен задержаться на год или два. В столице тоже был храм. Надо будет найти вход, восстановить работоспособность портала, и тогда я смогу периодически наведываться в Вильдорию. Работы предстоит очень много и даже еще чуть-чуть. Понять магию порталов. Вернуться к устройству для копирования магем – надо будет сделать что-то наподобие штампов, с помощью которых подмастерья на месте смогут изготовить сложные артефакты. Расширить производство моих амулетов и сделать парочку новых, гражданского назначения – боевые я не хочу отдавать в другие страны. Продолжить практику изготовления и продажи артефактов «древних» – нравится мне это дело само по себе, словно вызов: а смогу ли сделать не хуже? Пора начинать подготовку к расчистке земель и… навестить наконец мать с сестренкой. Сестренке, пожалуй, надо сделать копию «Звезды магистра» – пусть потихоньку учится. Есть и еще дела по мелочи, хотя мелочи имеют тенденцию к превращению в крупные проблемы.

Будем решать по мере поступления. Задача – съесть слона, но зато… можно есть по кусочку.

У ресторанчика меня поджидали трое мордоворотов с дубинками.

– Ти оскорбить госпожа. Ми тебья мало учить. Воспитать, – на ломаном вильдорском предупредил меня о предстоящей акции детинушка, стоящий в центре живописной группы.

Он мерзко ухмыльнулся и богатырски замахнулся. Дальше сработали навыки, вбитые в меня дедушкой У. Я метнулся к тому, что стоял слева, и пробил в солнечное сплетение рукой-копьем, затем, не останавливаясь и не оглядываясь, присел и, крутнувшись на левой ноге, подбил ноги красноречивого. Правый все еще тупо смотрел в ту точку, где только что стояла моя фигура, которой, разумеется, там уже не было. Речистый воспитатель не успел спиной потрамбовать камни мостовой, как я в высоком прыжке засветил пяткой в лоб последнему противнику. Добавил ребром ладони по шее полиглоту, чтобы не трепыхался пару минут. Первый ударенный все еще хрипел, силясь вздохнуть, свернувшись в позу давленого дождевого червя, когда я, уколов его в шею, отключил на некоторое время от реальности, а сам рванул в ближайший переулок. За мной никто не гнался. Вскоре я перешел на прогулочный шаг и побрел куда глаза глядят.

– Доченька! Любушка! Как я рад, что ты жива-здорова! Дай на тебя погляжу! – радостно закричал высокий чернобородый мужчина в богатом, несколько старомодном кафтане, атласных шароварах и мягких сапогах. Заметив состояние единственной и любимой дочери, он нахмурился: – Та-а-а-ак. Да на тебе лица нет! Рассказывай, что случилось. Кто обидел?

Он обнял дочь за плечи, а та, не выдержав напряжения, разрыдалась, уткнувшись в грудь отца.

– Он… он… был такой… такой обаятельный! У него… такие лу… лучистые и до… добрые глаза. Он такой… у… умный! Он меня обману-у-у-ул! Он мне лгал всю дорогу!

Минут через сорок всхлипываний, восклицаний и невнятных вскриков, а также ведра валерьянки (для девушки) и графина коньяка (для отца) удалось выяснить подробности случившегося.

– Значит, он тебя спас от бандитов, напавших на дом, – попытался разложить все по полочкам боярин. – Неизвестным тебе способом, предположительно с помощью артефакта древних, переместил тебя сначала в дом гоблинов, где тебя положили спать, и проснулась ты уже в Градорике, в лесу. У вас с ним ничего не было. Он очень добрый и умный, но лжец. А также его зовут Гаррад, он немного ниже тебя, не очень красив, но страшно обаятелен. А еще он очень хорошо разбирается в амулетах и артефактах. Хм. Что-то это мне напоминает. Точнее, кого-то. Ну-ка, подожди, доченька. Сейчас я тебе покажу портрет, а ты мне скажешь, похож твой простолюдин или нет.

Боярин прошел к полке, тесно заставленной папками для бумаг, и начал их перебирать, бормоча под нос:

– Аберин, Агатор… Баривар, Бисепул, Букамар… Вассор… а, вот. Вильдория.

Достав нужную папку, он стал перебирать бумаги и наконец вытащил один лист.

– Смотри, доченька, это твой простолюдин?

– Да-а-а, – ошарашенно протянула Любовара. – Это он. А почему у тебя его портрет?

– У меня портреты всех значимых персон не только нашего княжества, но и всех сопредельных государств.

– Чем же значим этот простолюдин? – спросила девушка, уже догадываясь, что спутник и спаситель оказался не столь прост, как представлялось.