Эпсилион. Буфер обмена (СИ) - Линк Рэй

Ни Кофт, ни Пашков спорить с коллегой не стали, оставляя меня наедине с невзрачным мужчиной, от которого так и веяло опасной силой. А вот теперь мне стало по-настоящему страшно. То, что передо мной, цепляясь острым взглядом, стоял не обычный сотрудник ГОКБ, я уже успела догадаться.

В повисшем молчании фоном гудели машины за окном, слышались торопливые шаги медицинского персонала и голоса пациентов в коридоре. Больница жила своей жизнью и всем было безразлично, что в этот момент одна из пациенток боязливо жалась к спинке кровати, нервно теребя широкий пояс больничного халата. Обезболивающий укол давно перестал действовать, и я старалась не делать глубоких вдохов, чтобы расползающаяся в груди боль немного утихла. Просить мужчину, который продолжал неотрывно наблюдать за мной, вызвать медсестру, я не осмелилась.

Сквозь туман в голове настырно пробивался внутренний голос: агенту нужна информация о Немове и от моих слов сейчас зависели наши с хакером судьбы. Вот только как обмануть опытного сыщика, что препарировал меня взглядом, точно скальпелем? В его бездушных глазах я не встретила ни капли сочувствия к пережитому мною ужасу последних дней или понимания моих нежных чувств к Диме. Подтянутость фигуры и строгость на решительном лице отчётливого говорили, что агенту безразличны мои сентиментальные бредни и его интересуют только факты. Боюсь, даже десяток адвокатов не поможет скрыть всей правды от человека, который видел меня насквозь. Истинный хищник, загнавший измождённую жертву в угол. Нет, это не честная охота льва на антилопу в саванне, где у последней всегда есть шанс на спасение, а это обед удава маленькой мышкой в небольшом террариуме больничной палаты. Проглотит целиком и не подавится.

«Так, Ника, соберись. Нельзя показывать свой страх», – попыталась мысленно успокоить себя. Главное – держаться уверенно и обдумывать каждое слово, прежде чем открыть рот, а ещё лучше – молчать. Не будет же он меня пытать прямо в палате, больничные стены слишком тонкие, да и народу кругом полно. Доктор обещал выписать меня через три дня, а значит, в запасе есть время, чтобы связаться с Ким и подготовиться к допросу. Только бы сейчас продержаться и не ляпнуть лишнего.

– Вероника, мне известно всё, что произошло в Эпсилионе, и терять время на разговоры с тобой я не вижу смысла, – с долей пренебрежения в голосе произнёс мужчина, так и не удосужившись представиться. – Немов полгода оплачивает счета Кристины Беловой, полагаю, у него достаточно средств оплатить и твоё лечение, когда за тобой придут. А они обязательно придут, не сомневайся.

Получается, Дима знал о нападении на Кристину. Почему тогда меня не предупредил? Решил не пугать или считал, что держит ситуацию под контролем? И кто должен прийти за мной, если Дикого поймали? Озвучивать свои вопросы я не стала, ведь это агент должен меня спрашивать, а не наоборот. Но посеянные частички сомнения быстро дали свои беспокойные всходы, заставив руки забиться мелкой дрожью.

– У тебя ровно пять минут, пока я не ушёл. Слушаю.

Мужчина коснулся дисплея часов, видимо, включая таймер и сел напротив со скучающим видом. Больше он не проронил ни слова, не задал ни единого вопроса, наблюдая за моей реакцией и изредка бросая взгляд на часы. Отчего-то безмолвное ожидание мужчины стало напрягать ещё сильнее. Я попыталась напустить на себя безмятежно-невинный вид, но сломанные рёбра не позволили гордо расправить плечи, а глаза вмиг уткнулись в пол, не выдержав тяжёлого взгляда агента. Мозг поспешно начал генерировать «правильные» ответы на невысказанные вопросы, но с каждой молчаливой минутой я лишь сильнее запутывалась в своих мыслях, перескакивая от одной неправдоподобной версии случившихся событий к другой, ещё более бредовой.

– Время истекло, – демонстративно указав на таймер, мужчина неспешно поднялся. С противным скрежетом металлических ножек по полу, поставил стул к стене и твёрдой походкой направился к двери. – Не хочешь говорить, не нужно.

Ни разу не обернувшись, он пересёк палату в четыре широких шага и потянулся к дверной ручке. Казалось бы, мне стоит радоваться уходу странного агента, но иррациональная тревога заскреблась ядовитыми когтями в душе.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Зачем агентам ЦРУ приходить за мной? – несмело спросила я мужчину, успевшего открыть дверь.

– А ты подумай хорошо, – хмыкнул он, пересекая порог палаты.

– Но я ничего не взяла, файлы были слишком тяжёлые!

Мои слова полетели в спину агента, и он нехотя обернулся, бросая через плечо:

– Файлы Дикого Белова тоже не брала, но девушку это не спасло.

Жуткие фотографии Кристины в реанимационной палате вкупе с событиями сегодняшней ночи затопили сознание паническим страхом и я, не обращая внимания на тупую боль в груди, побежала догонять сурового агента.

– Стойте! Мы ничего не брали из базы ЦРУ. Да, подождите же Вы! Сработала антивирусная программа, я ушла, а Ден остался на… сервере.

Последнее слово я выдохнула, распахивая дверь и утыкаясь в твёрдую грудь агента. Он скалой возвышался у порога и, судя по всему, уходить никуда не собирался.

– В палату, живо! – прогремело у меня над ухом, и я испуганно сделала несколько шагов назад.

От спокойного безразличия на лице мужчины не осталось и следа. Он плотно закрыл дверь и начал медленно наступать на меня, яростно сверкая тёмными глазищами. Я физически ощутила злость во взгляде агента, что вмиг неподъёмной тяжестью придавил меня к полу. В горле застрял крик. Осознание пришло слишком поздно. Я выдала нас с Димой.

– Вы взломали серверы ЦРУ? – он не кричал, нет. Вопрос прозвучал неестественно спокойно, подчёркнуто контрастируя с выражением лица мужчины, отчего мне стало ещё страшнее. Этакий мнимый тихий ветерок за минуту до урагана, что готов налететь на меня, беспощадно сметая всё вокруг.

Вжав голову в плечи, я продолжила отступать вглубь палаты, в очередной раз проклиная себя. Дима ведь предупреждал, чтобы я не смела говорить с сотрудниками кибербезопасности без адвоката. Они же специально запугали меня жуткими фотографиями Кристины. Нестерпимо захотелось сорваться с места на максимальной скорости и нырнуть в невидимый для других баг программного обеспечения или, на худой конец, выпрыгнуть в окно. Жаль, что сейчас я не в Эпсилионе. Интересно, а какой это этаж? Судя по виднеющимся стволам деревьев – второй или третий. Высоковато конечно, но вероятность выжить, сиганув с высоты восьми метров, точно превышает мои шансы на конструктивный, а главное безопасный для меня и Немова диалог с разгневанным агентом.

– Даже не думай, – громыхнул мужчина, проследив за моим затравленным взглядом. – Переломанные ноги не помогут тебе избежать ответственности. В тюрьме тоже лазарет имеется.

– За что? – простонала я, живо представляя, как меня запирают в тюремную камеру с десятком агрессивных преступниц, что так и ждут возможности поиздеваться над новенькой. – Какое дело ГОКБ до преступления в американском секторе Эпсилиона?

Злость на лице мужчины сначала сменилась недоверием, затем перетекла в растерянность и оформилась в некое подобие сочувствия:

– Ты действительно не понимаешь всей опасности сложившейся ситуации? Вероника, я не из отдела кибербезопасности и мне нет дела до промышленного шпионажа, которым занимался ранее Ден. Сейчас речь идёт о безопасности страны в целом. Если администрация президента США выдвинет обвинения России в кибератаке на их серверы, последствия будут катастрофическими. Это даже может стать предлогом для начала военных действий.

– Но ведь это шпионы ЦРУ первые напали на наш сервер, вынуждая Диму взломать банк «CIM-безопасность»! – возмутилась я, будто в разборках между двумя сверхдержавами действительно имеет значение кто начал первым.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Прямых улик против американских прогеров у нас нет, да и основными участниками атаки являлись граждане Российской Федерации: директор нашей IT-компании, студентка МГУ и два офицера ГОКБ. Дело осложняет ещё и переполох по всему Эпсилиону. От хакерской атаки пострадали европейские компании и международные учреждения. Нас могут обвинить в сговоре с Китайской Народной Республикой против Европейских государств и США.