Средневековая андалусская проза - Абу Мухаммед Али Ибн Хазм

Так за что я страдаю? Ведь моя вина — донос недоброжелателя и сплетня негодного распутника. Я не стал обманщиком, после того как был искренним и правдивым другом и советчиком, не отдалился, после того как был приближен тобой, не строил тебе козни, после того как был твоим верным приверженцем. Почему же ты встречаешь холодом мою привязанность и отвечаешь ненавистью на мою любовь, — ведь меня одолел бессильный и передо мной чванится слабый, и даже рабыня, не носящая браслета, осмелится дать мне пощечину! Почему же ты не защитишь меня, прежде чем меня разорвут на части, и не придешь мне на помощь, прежде чем меня растерзают? Ведь я был украшен тем, что служил тебе, готов был отдать душу у твоего порога и совершал лишь похвальные поступки:

Разве лучшие касыды не тебе я посвятил?Неужели стих не стоит самоцветов и светил?»

Ибн Зайдун написал также в заключении множество стихов, которые отправил Ибн Джахвару. Его друзья готовили побег, но после заступничества Абу Хазма он был освобожден.

Одним из катибов аль-Мутадида Аббада ибн Мухаммада, правителя Севильи, был Абу Мухаммад ибн Абд аль-Барр. Он известен как составитель замечательного послания о смерти Исмаила, сына аль-Мутадида. Говорят, что он написал его без подготовки. Однако завистники оклеветали его перед эмиром, и тот изменился к нему, лишил своего благоволения и заточил в темницу. Мне рассказывал один из моих учителей, что отец Абу Мухаммада, имам Абу Омар ибн Абд аль-Барр, услышав о заточении сына, явился в Севилью из Валенсии, где постоянно проживал, и, войдя к аль-Мутадиду, громко закричал: «Эй, Мутадид, отдай мне моего сына, где мой сын, скажи мне, Мутадид!»

Тогда эмир отпустил Абу Мухаммада, и они удалились в Валенсию, осыпанные милостями.

Говорит Ибн Бассам: «Когда Абу Мухаммад пожелал, чтобы андалусские края стали его ристалищем, ибо он достиг высочайшей степени совершенства и самых недоступных вершин искусства, его стали передавать друг другу разные земли Андалусии и все взоры устремились к нему. Правители и эмиры соперничали из-за него, но он достался, по воле судьбы, бросившей жребий, после долгого спора и нескончаемого раздора, аль-Мутадиду. Абу Мухаммад прислушался к речам аль-Мутадида и запутался в силках его благосклонности, но его приезд в Севилью стал словно кость в горле Абу-ль-Валида ибн Зайдуна, который, как утверждают, прилагал все усилия для того, чтобы пролить кровь Абу Мухаммада.

Когда же последний увидел, что прибытие к аль-Мутадиду обернулось для него убытком и что его пропитание вот-вот достанется хищному волку, он стал раскидывать умом, пытаясь найти какую-нибудь возможность ускользнуть из Севильи и спасти свою жизнь и имущество. Говорят, что он постоянно был невесел душой, словно чем-то напуган или болен. Но когда он увидел, что аль-Мутадид остерегается его и изменился к нему, он сделал вид, что отбросил посох странствий, и стал приобретать дома в Севилье и имения в ее окрестностях, так что правитель Севильи подумал, что Абу Мухаммад доволен и желает навсегда остаться под его покровительством.

Тогда он, полный доверия, дал Абу Мухаммаду поручение к одному из эмиров Альсиры, своему союзнику. Абу Мухаммад поначалу отговаривался, остерегаясь, что его заподозрят, и делал вид, что это поручение ему тягостно, но затем, приняв его, ускользнул от аль-Мутадида, как ускользает от взоров ночной призрак, и спасся так ловко, что можно лишь спросить: «Как это удалось?» Он вернулся в родные земли Валенсии, где начал обхаживать кади Абу Омара ибн аль-Хазза, побуждая того променять свои владения близ Валенсии на его имения в Севилье, понимая, что отныне ему закрыт к ним путь. А до этого аль-Мутадид всячески заманивал к себе кади Омара ибн аль-Хазза, соблазняя и искушая его невиданными милостями. И когда Абу Мухаммад украсил хитрыми речами пребывание в жилище гибели и зла, кади согласился на обмен, но едва он прибыл в Севилью, как аль-Мутадид стал его обижать и притеснять, и небрежение, которое он проявил по отношению к нему, было во много раз больше обещаний, что он щедро разбрасывал прежде. А между тем Абу Мухаммад продал бывшие владения кади и, превратив таким образом унаследованное в приобретенное, стал переезжать из одной земли в другую, словно луна, что никогда не остается на одной стоянке, и был катибом и вазиром у большинства эмиров и царей Андалусии».

Поучительна судьба Абу Бакра Мухаммада ибн Сулаймана ибн аль-Касира, который прославился еще во времена правления аль-Мутадида своим благочестием и ученостью. Этот человек обладал гордой душой, что побуждала его состязаться с именитыми мужами и бросать вызов судьбе, что правит днями и ночами. Он натягивал поводья времени, закусившего удила, пытаясь укротить его, Желая, чтобы перед ним склонился непокорный рок. Абу Бакр отказывался служить правителям, не желая добиваться тех степеней, которые были дарованы именитым мужам, что нисколько не превосходили его. Чистота нрава отвращала его от мирских дел, и к тому же его удерживал страх перед своеволием эмира аль-Мутадида. Говорят, что Ибн Зайдун рассказал о нем аль-Мутадиду, и тот уже в конце своего правления стал поручать ему некоторые дела.

Когда же власть перешла к сыну эмира аль-Мутадида, аль-Мутамиду, тот возвысил Абу Бакра, сделав его своим вазиром, и отправлял его послом к другим царям Андалусии. В то время усилился Юсуф ибн Ташуфин, царь племени Ламтуна[197], и надежды андалусских эмиров обратились к нему. Абу Бакр не раз был послом аль-Мутамида и Юсуфу ибн Ташуфину и вел дело с постоянным успехом, так что каждый отъезд вазира из Севильи и прибытие в столицу становились важным событием. Наконец аль-Мутамид так приблизил к себе вазира, что не мог и дня обойтись без него. Он был так возвеличен, получил такой простор для своих дел и так самовластно управлял в государстве аль-Мутамида, как никто иной прежде и после него.

Но в месяце раджабе четыреста восемьдесят четвертого года[198] Юсуф, как известно, захватил Севилью вместе с другими андалусскими землями и, свергнув власть эмира аль-Мутамида, отправил его в изгнание в дальние края Магриба. Абу Бакр был среди тех, чье имущество разграбили и чьи владения отобрали. Он жил в бедности около трех лет. Наконец Ибн Ташуфин вспомнил о его благочестии и добронравии и приблизил его к себе, поручив ведение некоторых дел. А говорят, что случилось это из-за того, что к Ибн Ташуфину прибыло послание от правителя Египта, на которое никто не мог ответить должным образом. Тогда-то Юсуф и велел доставить к нему Абу Бакра, назначил его главой катибов всех своих диванов и возвысил. После Юсуфа правил его сын Али ибн Юсуф, который утвердил Абу Бакра в его должности и неизменно был благосклонен к нему.

Рассказывают, что наместник Гранады во время правления рода Бану Ламтуна, Ибн аль-Вакиль аль-Ябури, был уличен в растрате десяти тысяч динаров. Его схватили и в цепях отправили в Марокко. Когда его доставили в город Сала, что находится на магрибинском берегу, он узнал, что там находятся несколько потомков Мухаммада ибн аль-Мудаббира, известного катиба и поэта, и эти почтенные и достойные люди пользуются покровительством царей Бану Ламтуна. Одним из них был кади Абу-ль-Хасан. И аль-Ябури сложил тогда свою знаменитую касыду, восхваляя Абу-ль-Хасана и его царственного покровителя и прося о помощи.

Он попросил, чтобы эту касыду доставили к Абу-ль-Хасану. Прочтя ее, тот обратился к правителю, обещая, что заплатит деньги, которые растратил наместник Гранады, и сам привезет их. Он молил о том, чтобы Ибн аль-Вакиля пощадили, простили и вернули ому его должность, обещая постоянную помощь и покровительство. Так Ибн аль-Вакиль вернулся в Гранаду торжественно и с почетом.

А касыда начинается такими словами:

Видишь, молния сверкнула, вспыхнув пламенем за тучей?Так мне сердце опалили серьги Сальмы страстью жгучей.

Видишь, в небе туча плачет? Может быть, она влюбиласьИ грозит уже разлука этой страннице летучей?

Я чужой в стране Магриба; мое сердце разделилось.Часть его в родном Ябуре, жертва скорби неминучей.

Если я рыдаю горько, плачет облако со мноюИли вторит мне голубка жалобой своей певучей.

Запрещает мне стыдливость в славу всматриваться дерзко,Потому что честь прозрачней и светлей воды текучей.

Светит ярче звезд небесных царственная справедливостьИ над лугом, и над нивой, и над горной дикой кручей.

Так под милостивой властью исполняются желанья;Процветай же впредь, как прежде, в правоте своей могучей.

Известный катиб и вазир Абу Джафар Ахмад ибн Атыйя был превознесен родом Бану Хафс и по праву пользовался доверием царей и правителей. При царях Бану Хафс сиял блеск его искусства и было прославлено его мастерство в начале и в конце его жизни. Мановением своего жезла он правил не только людьми, но и самой судьбой и объединял в своей длани незапятнанную честь и высшее благородство. Он был из тех людей, что обязаны своим возвышением лишь своему умению и облагодетельствованы прежде всего из-за своих благих дел. Вначале он служил катибом у Исхака ибн Али, сына Юсуфа ибн Ташуфина. В пятьсот сорок первом году, на восьмой день месяца шавваля, в субботу[199], когда против Исхака выступили его враги и он был убит вместе с несколькими своими приближенными, Абу Джафар бежал и, переодевшись, скрылся среди простонародья. Не надеясь на то, что ему удастся долго оставаться в доме кого-нибудь из его прежних друзей, он решил проявить осторожность и дошел в этом до того, что записался лучником в отряд наемников и жил только на свое жалованье, которое получал наравне с прочими воинами.