NZ - Оксана Демченко

Если совсем кратко пересказать ехидные замечания Игля, получится, что никто в современном универсуме не способен внятно ответить на вопрос: как подобает классифицировать обитателей галактики Дрюккель? Внутри вида они разнятся куда сильнее, чем люди — и, скажем, собаки… или киты. Которые схожи хотя бы на уровне определения «млекопитающие».

Игль пояснил: относительно точный геномный «портрет» можно составить для представителей одного рюкла, то есть инсектов схожих предназначения, типа конструкции тела, уровня развития личности в балансе эмоций, логики, интеллекта, иерархичности… Белковость без звёздочек и сносок распространяется на рюклы носителей — элиту управления и культуры. Учёные у инсектов частично белковые. Солдаты могут быть разными в зависимости от того, под какие условия они создаются.

Лет десять назад — то есть циклов, но проще землянину наплевать на точность и мысленно их приравнять к годам — габрехт Уильям Вэйн принимал участие в учениях по развёртке габ-узла для экстренной эвакуации населения. Всякое бывает — звезды, и те иной раз соскакивают с нарезки, взрываются вне расписания, составленного для них учёными. За последние пятьсот лет ни разу массовых потерь у разумных не приключалось, и причина именно в слаженности совместных экстренных работ.

Уильям отвечал за оповещение условно пострадавшего населения и деление этого населения на удобные для эвакуации партии. А солдаты инсектов шли первыми на место развёртки габа. Равными шарами-отрядами они отбывали в неизвестность через портаторы, хотя для разумных неустраним риск гибели при переносе.

Сутки спустя десять капсул с обожжёнными останками инсектов были отправлены на планету, где базировался их рюкл. Эти потери в отчёте обозначили сухо, одной строкой — «в расчётном коридоре значений»… Уильям, удивляясь безразличию всех к инциденту, сам проинструктировал габаритов о правилах поведения почётного эскорта на траурной церемонии. Правила, кстати, тоже составил он: оказывается, прежде никто не делал подобного. Но в тот раз все прошло должным образом. Капсулы накрыли полотнищами со знаком рюкла, габариты выстроились в две шеренги и салютовали чем-то способным красиво взрываться в пустоте. Старший группы инсектов пришёл и смотрел, присев на лапах и целиком отдавшись наблюдению.

— Рюкл Свирра благодарен, — проскрежетал он, когда церемония завершилась.

Говорил на общепринятом наречии громадный муравей-переросток неловко, медленно, с сильным прищёлкиванием. На лапах приседал низко, задевая телом поверхность, и все же голова была на одном уровне с головой Уильяма. Свирры много крупнее людей. И сильнее, но впечатляет даже не это. Они выходят в открытый космос, не применяя защитных средств. Перетаскивают такие грузы, что габариты не лезут им под лапу и уважительно гудят в сторонке. Свирры телепатичны в достаточной мере, чтобы действовать отрядом, как единый организм. В точности и скорости монтажа систем свирры равны габаритам — автоматике самого современного уровня.

В габ-классификации инсектов свирры упоминаются и обозначены как «ди-кели линейные», то есть открытые к общению с иными расами исполнители. Они не участвуют в управлении даже своим рюклом. И не способны по отдельности думать сложное, им от мыслей делается нехорошо… Тот командир солдат долго бежал рядом с Уильямом, мучительно выбирая тему для разговора. Он осознал, что торжественная отправка тел даёт уважение, он оценил. Но всю благодарность смог вложить лишь в три связных слова.

— Хорошая тактика работы, — сказал Уильям, когда молчание стало тягостным. — Ваши четвёрки были безупречны на сборке главного модуля.

— Четвёрки, — с облегчением согласился командир. — Хорошая тактика.

Примерно так они, к обоюдному удовольствию, проговорили еще часа два. Сели в баре, куда прежде ни один свирр не приходил: это вне предписанных маршрутов, хотя и не запрещено. Уильям заказал себе сок, командир свирров долго метался вдоль барной стойки, вытягивал чувствительные усики над тем или иным напитком и, наконец, сделал выбор. Бармен сперва схватился за голову — а потом махнул рукой и нехотя принёс, что велено, бормоча про белковых недоумков, которые сдохнут после приёма инородного окислителя. Но командир прихлёбывал и не терял бодрости. Еще он то и дело трогал край стола, и по жестам Уильям понял: штука эта ему, человеку, — лишь опора для локтей, а кому-то она кажется непередаваемо вкусным тортом… Габрехт купил три стола и подарил новому знакомому для поминок по погибшим.

— Хорошая тактика, — оживился свирр.

Выдрал указанные столы вместе с основанием, наглухо вмурованным в пол. Вцепился и поволок, на ходу уминая в удобную для транспортировки форму. Уильям смотрел и невольно ёжился: он знал, что такие столы способны по сто лет и более стойко сопротивляться пьяным погромщикам самого разного метаболизма…

С тех пор габрехт, а ныне габнор, Вэйн крепко уважал инсектов. Не за мощь тела, а за редкостное миролюбие. Имей люди столь мало ограниченные собственные возможности, они бы приложили силы — и ограничили чужие. Наверняка… Но население галактики Дрюккель уважает упорядоченность, даже в своей экспансии оно умеренно, законопослушно. Щуплые и квёлые на фоне свирров носители — вроде Чаппы — управляют цивилизацией, и к грубому принуждению относятся без всякого пиетета. Сила — крайнее средство. Допустимое, готовое в резерве, но не вызывающее эмоций.

Чаппа теряет покой исключительно от проявлений яркой атипичности, Да и иные высокие и высочайшие носители разных рюклов вроде бы именно атипичность полагают чем-то невероятным, даже сакральным. Игль однажды подмигнул и пояснил: таков в понимании Чаппы новый уровень развития упорядоченности, когда отсутствие указаний провоцирует не хаос — а уникальное, спонтанное решение, структурирующее совершенно новую форму…

— Билли, ты сегодня тихий мудрец, — улыбнулся Игль, спрыгивая со спины инсекта. — Знакомься, сменный командир ки-дрюков рюкла Оберег. Его имя Тиль. Для землянина, наверное, это смешно, но знаешь, он и правда бесподобно стреляет… хотя ты мог и не читать ту книгу.

— Смотрел фильм, — гордо сообщил Уильям. — Потом начал стрелять… тоже. Только вместо лука взял папашин кольт.

— А я читал, — басом прогудел ки-дрюк. — Игль приволок подборку ваших книг, пришлось возиться с переводом, автоматика безмерно уродует литературу. Но я люблю отстраивать системы. Люблю и умею.

Тиль сбегал к дальней стене огромного зала и приволок изящный бокал на длинной ножке, отдал габнору и сразу чокнулся с новым знакомым туманной сферой, добытой для себя. Уильям выпил скудную порцию зеленоватого прохладного сока, нашёл вкус приятным, а сознание — успокоенным.