Жемчуг королевской судьбы. Кубок скифской царицы - Анна Зоркая
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Спасибо, я воспользуюсь вашим советом, – кивнула девушка.
– Вот и правильно, – заявила Снежана Андреевна. – Если у вас все, я попрошу вас прикрыть дверь, мне надо работать над сайтом.
Соня и так узнала все, что хотела, поэтому попрощалась с экскурсоводом и вышла, закрыв за собой дверь.
Глава 5
Лето 336 г. до н. э.
– Царь, царица скифская Артаксия отказывается платить дань! – возмущенно воскликнул близкий друг и соратник Александра Македонского, Гефестион, сын Аментора из Пеллы.
– Артаксия?.. – задумчиво переспросил Александр, пригубив тягучего вина с греческих виноградников. Кубок, ранее принадлежавший Сирму, таинственно поблескивал в его руках, отражая огни масляных светильников. А перед внутренним взором его появилась Артаксия, такая, какой он видел царицу почти десяток лет назад. Высокая и статная, гордая и невероятно, нереально прекрасная. А как она сражалась! Как неслась во главе дружинников!
– Да, царь, – растерянно подтвердил Гефестион, не ожидавший от правителя такой меланхолической задумчивости. Он был уверен, что Александр взорвется, прикажет собирать войска и отправится подавлять мятеж непокорной царицы. – Говорит, что Скифия платила дань царю Филиппу, а сыну его, царю Александру, никакой дани платить не обязалась!
– Ну что ж… Собираем войска, – удивительно спокойно произнес царь, отставляя кубок с вином и поднимаясь. В самом деле, он и из виду упустил, что царица Артаксия давно вдова. Смерть отца, бунты соседних племен, планы по покорению Востока – вся эта суета совершенно закрутила Александра. А теперь он вспомнил – и восхитительную царицу Артаксию, и то, что царица – вдовая…
Не прошло и десятка дней, как войско Александра Македонского подошло к границам Экса, что высится на берегу Истра. Навстречу мчалась скифская конница. Впереди, с развевающимся над гладким шлемом с плюмажем, несется…
– Да это же князь Печегд! – воскликнул Александр, узнавая доспех, ранее принадлежавший царю Афею. – Хороший воин растет! Плените его, но аккуратно – чтобы ни перышка с плюмажа не сшибли! – скомандовал он, обдумывая план дальнейших действий. На такую удачу он и не надеялся. Хотя… чему удивляться? Волшебный Сирмов кубок при нем, а значит, и везение тоже.
По слову Александра воины его и поступили. Легкая конница отбила Печегда от дружинников, взяла в «коробочку», и властительный пленник совсем скоро был приведен в шатер Александра Македонского. Македоняне обступили город Экс, но не пытались проникнуть за высокий частокол, а лишь мешали выходу из города воинов Артаксии.
Царица скифская и не стремилась вступить в бой, понимая, что против воинства Александра Македонского шансов у нее не так уж много. Она ждала посольства и обдумывала дальнейшие свои действия. Впрочем, в общем и целом план действий сложился давно, едва только до царицы донесли весть о пленении сына ее Печегда.
Александр и впрямь вскоре прислал официальное посольство.
– Царица Артаксия, мать царевича Печегда! – склонив голову, обратился к царице один из советников Александра Македонского. – Царь наш, Александр, требует от тебя покорности его власти и сдачи ему города!
– Нет! – жестко заявила Артаксия. – Ни покорности, ни сдачи Экса царю Александру от меня не видать. Передайте ему, что царица Артаксия желает биться с победителем полумира. Пусть потомки мои передают в веках весть, что Артаксия воевала с царем Александром Македонским!
Ошеломленные посланцы, не добившись иного ответа, удалились. Артаксия же устало опустила лицо в ладони. Она помнила Александра-юношу и понимала, что он, тот восторженный мальчишка, не причинит ей вреда. Но каким он вырос? Слухи доносят, что Александр Македонский поистине великий воин, стратег и тактик. Он хитер, коварен и стремителен, его воины смертоносны. Возможно, стоило сдаться во власть македонского царя?..
Возвращаться домой Соня, разумеется, не собиралась. Все-таки она напала на след, Ильяшов здесь побывал, и, возможно – только возможно, – он отыскал это высохшее русло и теперь пытается откопать драгоценный кубок. В случае, если у него откуда-то взялась карта, такое можно допустить. Потому-то прямо из музея Соня отправилась в лес, о котором ей говорила Снежана Андреевна. Девушка, конечно, не хотела заблудиться – она и так одна в незнакомом городе, но у нее не было выбора. К кому обратиться за помощью, Соня не знала, людей поблизости не было. По-прежнему шел дождь, правда, не такой сильный, как раньше. Девушка зашла в рощу.
Вглубь вела тропинка, и Соня решила идти по ней, не сворачивая, чтобы так же выбраться назад, к музею. Она старалась запоминать дорогу, но в лесу ориентироваться труднее, чем в любой другой местности – все деревья похожи друг на друга, вдобавок ко всему лес становился все гуще и непролазнее. Держась тропинки, Соня высматривала на ветках и под деревьями все, что угодно: клочки ткани, мусор. Любую мелочь, которая подсказала бы ей: здесь побывал Евгений.
Чем дальше она шла вперед, тем больше понимала, что идея разыскать русло Шелони или Евгения была самой глупой из всех, что когда-либо приходили ей в голову. В конце концов, надо было сразу заявить в полицию. Конечно, похититель запретил сообщать о похищении Кристины, как она поняла из слов сестры. Но на Евгения Ильяшова запрет не распространялся! Надо было не проявлять инициативу, а сразу подать заявление в правоохранительные органы о пропаже человека, тогда Ильяшова нашли бы намного быстрее. И ей не пришлось бы ехать в Новгород, тащиться в музей, а теперь плутать по лесу в поисках русла реки, которого, вполне возможно, вовсе не существует!
Сейчас девушка все больше убеждалась в необходимости возвращаться обратно и сообщить в полицию об исчезновении Евгения Ильяшова. А ободрав локоть о какую-то ветку, Соня приняла окончательное решение: надо поворачивать назад.
Но тропинка, по которой она начала свой путь, куда-то исчезла. Сейчас вокруг находились лишь деревья, образующие непролазные дебри, и в какую сторону идти, девушка не знала.
Ее охватил ужас. Что она наделала? Теперь Соня одна, в незнакомом лесу, дороги не знает, как выбраться из чащи, неизвестно… Она запаниковала.
Дождь усиливался. Соня вытащила телефон в надежде сориентироваться по геотегам, но связи не было. Она вышла из музея в половине второго, а сейчас уже пятнадцать минут третьего, за сорок пять минут девушка могла уйти очень далеко. Как минимум на два-три километра, что в лесу превращалось в поистине бесконечное расстояние. Погруженная в раздумья, Соня не заметила, что бредет по роще так долго, и сейчас она сильно жалела о своей глупости.
Девушка продралась через бурьян, пошла в нужном, как ей показалось, направлении. Однако тропинки до сих пор
