Мэрилин Монро - Дональд Спото

Статья Руперта имела огромный успех. Вместе с коллегами он приложил к своей публикации четырнадцать фотографий Мэрилин (читающей внушительный фолиант, выжимающей штангу, бегущей трусцой, а также позирующей для кадров из ее кинофильмов); кроме того, в статье заявлялось, что «из всех блондинок со времен Ланы Тёрнер именно Монро имеет больше всех возможностей для того, чтобы стать звездой экрана». Спустя неделю Сколски в своей рубрике тоже сравнивал Мэрилин с Тёрнер, добавив, что Мэрилин помимо всего обладает еще интеллектом и пробивной силой Джоан Кроуфорд[187]. (Деликатно выражаясь, это был сомнительный комплимент, поскольку Кроуфорд никогда не продвинулась в школе дальше пятого класса, а на большинство людей производила впечатление скорее запуганной, нежели симпатичной[188].)

Тем летом Мэрилин появилась перед съемочной камерой в своем тринадцатом, невезучем фильме «Давайте сделаем это по закону» — пожалуй, самой пустопорожней, выхолощенной и полностью лишенной комизма картине во всей ее кинематографической карьере, хотя эта лента и рекламировалась как самая что ни на есть натуральная комедия. Артистка присутствовала на экране неполных две минуты, причем в совершенно ненужной и короткой роли эдакой блондинистой материалистки, но ее фамилия фигурировала в титрах на третьем месте. «Мэрилин ничто не давалось легко, — вспоминает Роберт Вагнер, молодой актер со студии "Фокс", исполнитель другой небольшой роли в той же кинокартине, которому через много лет улыбнулось актерское счастье[189]. — Понадобилась масса времени и усилий, чтобы создать ей такой имидж, благодаря которому она позднее стала знаменитостью». В фильме «Давайте сделаем это по закону» усилия были приложены большие, а результат оказался весьма заурядным.

Поскольку многие ее любили, то продюсер Ф. Хью Герберт придумал для нее роль, а И.А. Л. Даймонд[190]написал сценарий, в котором имеются некоторые отсылки на историю жизни Мэрилин. Один из героев описывает ее как «девицу, которая выиграла конкурс на звание "Мисс Кукамонги" и получила предложение поработать. Она живет здесь [в Лос-Анджелесе], позируя для фотографий и пытаясь как-то улучшить свою жизнь», а добивается этого тем, что гоняется на площадке для игры в гольф за красавчиком-плутократом — прозрачный намек на Джона Кэрролла. В последние секунды экранного времени девица является ни больше ни меньше как гостьей на ужине у Джо Шенка: фоном событий служит прием, во время которого мужчины играют в покер, Мэрилин разливает крепкие напитки и заодно выигрывает в этой игре; честолюбивая, амбициозная фотомодель подчиняется тем, кто располагает властью. В каждой сцене на актрисе надето одно из самых декольтированных платьев, какими только располагала киностудия «XX век — Фокс», и хотя ее роль является не более чем чисто декоративной, одной только Мэрилин и удается внести хоть какое-то оживление в эту тухлую комедию. В этом согласны все критики. Большинство из них считает сам фильм «никаким», но Мэрилин — «забавной».

Ничего занятного не наблюдалось и в следующей ленте с участием Мэрилин (для нее она была уже четвертой в текущем, 1951 году), представлявшей собой переработку пьесы Клиффорда Одетса «Ночная схватка» и снимавшейся интересным немецким режиссером-иммигрантом Фрицем Лангом. На эту роль ее одолжили киностудии RKO, поскольку у «Фокса» на ближайшее будущее для нее не было никаких планов. Фабула разворачивается среди рыбаков и работников консервной фабрики в Монтерее, штат Калифорния, и рассказывает о несчастной замужней женщине (Барбара Стенвик[191]), которая после неудачного романа с кинооператором (Роберт Райан[192]) возвращается к своему мужу-рыбаку (Пол Дуглас[193]). Мэрилин исполняла роль Пегги — девушки, которая трудится на упаковке сардинок и обручена с братом Стенвик (его играет Кейт Эндес).

Как указывается в письме с выражением признательности, которое продюсер этой картины Джерри Уолд направил Сиднею Сколски, Мэрилин получила указанную роль только потому, что Сколски рьяно сражался за нее, не побрезговав прибегнуть даже к шантажу. Уолд был ему потом по фоб жизни благодарен за попытки запугать его: одна только Мэрилин и заманила зрителей на этот мертвенный, статичный фильм, и ее выступление оживило то жалкое и мрачное зрелище, которое он собой являл.

Тем не менее Мэрилин отнюдь не так легко добивалась каждого очередного успеха, а сами съемки были тяжким испытанием и для нее, и для коллег актрисы. Во-первых — и это прекрасно помнят Сидней и Наташа, — Мэрилин настолько нервничала во время работы на съемочной площадке, что (точно так же, как в ходе подготовки к радиопередачам) ее тошнило перед съемкой почти каждой сцены, а на лице и на руках у нее выступали красные пятна. Только благодаря колоссальной решимости она все-таки добиралась до площадки перед камерой. «Стучите за меня по дереву», — время от времени шептала она своей преподавательнице и опекунше, когда, дрожа от страха, выходила вперед, чтобы встать перед объективом.

Марджори Плечер, которая присматривала за ее гардеробом в картине «Ночная схватка» (и которая стала позднее миссис Аллан Снайдер), припоминает, что упорное стремление Мэрилин к идеальному совершенству заставляло многих людей считать совместную работу с ней трудным делом. «Все следовало застегнуть на последнюю пуговицу и доработать в мельчайших деталях, причем не только в том, что относилось к ней лично, но и к костюмам окружающих, а также к бутафории и реквизиту. Она считала, что обручальное колечко, полученное ею для этой ленты от реквизитора, не подходит к исполняемой роли; зато ей пришлось по душе мое кольцо, и именно его она носила в картине».

Мэрилин требовала к себе чрезвычайной доброжелательности. Фриц Ланг, с трудом выносивший капризы и предрассудки актеров (и еще более нетерпимый к проявлениям легкомыслия или бесталанности), резюмировал свое мнение о молодой кинозвезде в следующих словах: «Она смертельно боялась приходить в павильон, вечно опаздывала, не могла выучить свою роль на память и наверняка несла ответственность за затягивание работы». Более всего возмущало Ланга вмешательство Наташи, ее каждодневное присутствие на съемочной площадке и в киностудии. «Мне пришлось провести с Лангом настоящее сражение за право находиться возле Мэрилин, — вспоминает Наташа. — Я не отходила от нее ни на шаг, работая в ее крошечной грим-уборной на протяжении целого дня. Она настолько нервничала, что пропускала по много строк из текста своей роли, после чего Ланг доходил до белого каления и набрасывался на нее, словно бешеный».