Божественная Зефирина - Жаклин Монсиньи

– Все такая же огненная… Здравствуйте, Зефирина!

Какой-то чрезвычайно худенький юноша склонил перед ней свою голову. Он был очень бледен. Черты его лица были отмечены почти женской красотой. Зефирина сдержала вздох досады. Этот навязчивый юнец стоял на пути у герцога Монроза.

– Меня известили о вашем прибытии в герцогство Миланское… как мне сказали, для того, чтобы выйти замуж… Как поживает ваш почтенный отец? Матушка пишет мне, что она с нетерпением ждет встречи с ним! – вновь заговорил юноша.

– Ри-кар-до! – воскликнула Зефирина с изумлением. Она никогда бы не узнала прыщавого болезненного и тщедушного подростка в этом тоненьком кавалере, наделенном каким-то странным очарованием.

– Я так сильно изменился, дорогая сестра? – спросил Рикардо де Сан-Сальвадор, смеясь.

– Да… более чем!

– Теперь, когда вы в Ломбардии, я надеюсь, мы будем часто видеться, Зефирина.

– О… О…

– О, Зефирина, я вас знаю. Ну ладно, не будьте злопамятной. Забудем о наших детских ссорах и забавных планах наших родителей. Станем друзьями. Хотите?

Рикардо протягивал полупрозрачную руку. Зефирина была в затруднительном положении. У нее не было ни малейшего желания возобновлять «родственные» отношения с сыном «этой Сан-Сальвадор». Однако предложение, казалось, было сделано искренне, и юноша не отвечал за преступления, совершенные его матерью.

– Сальвадор!

Сухим и неприятным голосом герцог де Бурбон звал своего оруженосца.

– Простите меня, Зефирина. До скорой встречи! Не забывайте о том, что я ваш друг!

Произнеся эти приветливые и любезные слова, Рикардо де Сан-Сальвадор удалился.

Зефирина задумчиво смотрела, как хрупкий юноша следовал за предателем де Бурбоном по лестнице. Она одна знала о тех узах, что связывали этих двоих… отца и сына… Несмотря на видимую искренность этого незаконнорожденного Рикардо, она тысячу раз предпочла бы с ним никогда не встречаться… Ей показалось, что черная туча опять нависла у нее над головой.

На Ломбардию вот-вот должна была опуститься ночь. Паоло уже отдал приказ зажечь факелы.

Сидя в повозке, они ехали обратно во дворец. Зефирина и Леопард молчали. Покинув Пиццигеттон, они не сказали друг другу ни слова. «Возможно, он теперь отдает себе отчет в том, что, женившись на мне, допускает ужасную оплошность. Я никогда не буду его союзницей в борьбе против короля. Я никогда не буду помогать ему в его заговоре с другими итальянскими князьями и с Карлом V, напротив… И прежде всего, зачем он повез меня в Пиццигеттон? Не хотел ли он воспользоваться мной? Не ведет ли он двойную игру с Францией и Испанией? Меня бы это не удивило… От этого предателя… Ох, как же он меня раздражает своим напыщенным видом… Из-за него я не смогла поговорить с прекрасным Мортимером де Монрозом… Как раз в тот момент, когда он уже собирался обратиться ко мне, явился этот чертов Леопард… Уверена, он сделал это нарочно…»

Перебирая в уме обиды, Зефирина не могла удержаться от того, чтобы не бросать украдкой гневные взгляды на своего спутника. Она уже заметила, что князь Фарнелло садился всегда так, чтобы она видела только неповрежденную сторону его лица.

– Вы, кажется, чем-то очень озабочены, донна Зефира? – внезапно спросил Леопард. – Уж не потерей ли вашей подвязки?

На эту неприкрытую насмешку, служившую доказательством того, что князь Фарнелло не попался на удочку, Зефирина предпочла совершенно серьезно ответить:

– Я думала, ваша светлость, о том, что вы сейчас совершаете величайшую оплошность.

– И в чем же вы ее видите?

Фульвио Фарнелло повернулся к Зефирине, и она увидела его черную повязку.

– Ну да, – вновь заговорила девушка, не теряясь под его властным взглядом. – Вам надо жениться на принцессе или княгине испанской, итальянской, голландской, английской, какой угодно! Но, в любом случае, не на мне! Ну, сделайте же великодушный жест! Я уверена, у вас есть сердце. Позвольте мне вернуться во Францию с моим отцом. Клянусь, мы со временем выплатим выкуп…

Голос Зефирины звучал убедительно.

– Ха! Но так я рискую все потерять… Ну-ка, что вы дадите мне в залог? – холодно спросил князь.

– Мое обещание… Мое слово… Мою вечную признательность…

– И все? – Леопард скорчил презрительную гримасу. – Нет, в конце концов если хорошенько подумать… я не слишком-то доверяю… Ну-ка! Найдите что-нибудь другое, что могло бы меня убедить…

Он откровенно насмехался над ней. Раз уж не помогало очарование, то Зефирина решила перейти к угрозам:

– Берегитесь, ваша светлость! Если вы принудите меня силой, я стану вашим злейшим врагом. Я не испытываю к вам ничего, кроме презрения. Как этот Бурбон, вы предали наше дело и…

Зефирина не смогла закончить свою обвинительную речь. Рука Фульвио Фарнелло с силой опустилась на ее руку. Ей показалось, что он сейчас ее сломает.

– Никогда не повторяйте этого. Бурбон – предатель, трус; его можно обвинить в покушении на жизнь короля. Я же… Я – князь Фарнелло, повелитель части Ломбардии, Сицилии и вообще всей Италии, независимый ни от кого и повелевающий на своих землях… Леопард семейства Фарнелло никогда не был вассалом никакого короля, никакого императора… Он свободен выбирать себе союзников, которые лучше всего подходят для его подданных, проверенных на войне. Он не должен ни перед кем отчитываться, кроме как перед самим Господом Богом!

– Но в конце концов… – возразила Зефирина, на которую горячность князя Фарнелло произвела гораздо более сильное впечатление, чем она это хотела бы показать… – Не злитесь на меня… Возьмите себе в монастырь в Салоне и все земли, которые у нас еще остались… Но зачем на мне жениться?

И ответ прозвучал. Четкий, надменный, бесповоротный:

– Потому что я этого хочу!

ГЛАВА XXXV

СВАДЬБА

Приготовления к брачной церемонии заканчивались. Во главе целого батальона служанок Эмилия принесла в апартаменты Зефирины роскошное платье из генуэзской парчи, затканной серебряными нитями.

– Его светлость приказали мне, чтобы ваша милость примерили венецианскую фату, которая принадлежала покойной княгине, его матери! – сказала Эмилия.

«Его светлость приказали! Дон Фульвио желает! Я сказал!.. Я хочу!..» Зефирина знала наизусть лапидарные фразы Леопарда. Не сказав ни слова, она села перед овальным зеркалом. В то время как ее горничная ловко собирала в складки драгоценную кружевную фату с бахромой из жемчуга, которую девица Плюш только что накинула на ее рыжие кудри, Зефирина сделала непроницаемое лицо.

Она не слышала ни радостной болтовни Эмилии, ни восторженных воплей своей дуэньи, ни восхищенных криков Гро Леона, раздававшихся при виде свадебных подарков жениха, скопившихся в будуаре.