Древнерусская государственность: генезис, этнокультурная среда, идеологические конструкты - Виктор Владимирович Пузанов

В свою очередь, Чернигов принял Мстислава, после чего тот посчитал себя вправе претендовать на Левобережную, если считать по Днепру, Русь. Видимо, два года после битвы прошли в напряженных переговорах не только между князьями, но и черниговской и киевской общиной, возможно, с участием новгородцев. Вокняжение в Чернигове Мстислава делало город независимым от старейшего Киева, и давало ему старейшинство над доброй половиной русских земель. Естественно, это не входило в планы Киева, который хотел сохранить прежний статус и подыскивал удобные варианты, не спеша встать стеной за Ярослава. В итоге, был заключен мир, который юридически оформил случившийся раздел Руси. Единственно чего смог добиться Киев — сохранения статуса старейшего города, что подтверждалось и княжением в нем "старейшего" в княжеском роде. Это обеспечивало взаимодействие двух центров по отношению как к заграничным походам (в 1031 г. Ярослав и Мстислав "идоста на Ляхы")[1393], так и, вероятно, возможному сепаратизму со стороны русских земель. Возможно, и поэтому Киев не решился открыть ворота Мстиславу, так как в противном случае Чернигов мог принять старейшего — Ярослава, еще больше упрочив свои позиции по отношению к Киеву. Не исключено, что межкняжеский конфликт накладывался на противостояние 2-х (Киев и Чернигов), а может быть и 3-х (Киев, Чернигов, Новгород) общин.

О драматизме событий, не исчерпывающемся сражением на Листвине, говорят и цитировавшиеся строки летописи: "И начаша жити мирно и в братолюбстве, и уста усобица и мятеж, и бысть тишина велика в земли".

Из вышесказанного можно сделать вывод, что вокняжение в Чернигове давало Мстиславу право на Левобережную часть Руси и, наоборот, с его смертью все приходит в прежнее состояние. Как русо-полянский город, Чернигов имел право на участие в данях с подвластных племен[1394]. Окончательное разграничение сфер влияния, видимо, связано с занятием Чернигова Мстиславом. Не в последнюю очередь этим, наверное, и объясняются длительные переговоры и князей, и представителей заинтересованных городских общин. В пользу того, что не только обладание Киевом, но и Черниговом, и Переяславлем давало право власти над определенной частью Русских земель (соучастия во власти), свидетельствует также завещание Ярослава[1395].

* * *

Согласно ПВЛ и Н1Л младшего извода, Ярослав, незадолго до кончины, поручил Киев "старейшему сыну" Изяславу, Чернигов — Святославу, Переяславль — Всеволоду, Владимир-Волынский — Игорю, а Смоленск — Вячеславу[1396]. В уста умирающему князю летописец вложил такие слова: "Се азъ отхожю света сего, сынове мои; имеите в собе любовь, понеже вы есте братья единого отца и матере. Да аще будете в любви межи собою, Богъ будеть в васъ и покоривыть вы противныя под вы. И будете мирно живущее. Аще ли будете ненавидно живущее, в распряхъ и которающеся, то погыбнете сами [и] [погубите] землю отець своихъ и дедъ своихъ, иже налезоша трудомь своимь великымъ […]. Се же поручаю в собе место столъ стареишему сыну моему и брату вашему Изяславу Кыевъ; сего послушаите. Яко послушасте мене, да то вы будеть в мене место[…]. И тако раздели грады, заповедавъ имъ не преступати предела братняя…"[1397].

Перед нами не юридический документ, а литературный текст позднейшего происхождения, на что давно обратили внимание исследователи. Например, В.Л. Комарович, ведя речь о родительских поучениях, как одном "из весьма распространенных жанров средневековой литературы", писал: "И в Византии, и на Западе, и у нас к нему охотно прибегали при изложении тогдашней несложной морали, как к простейшему средству придать ей требовавшуюся внушительность. Родительский авторитет, с точки зрения средневекового миросозерцания, был ведь всесилен. Недаром поэтому уже один из первых продолжателей Древнейшего свода влагает в уста умирающему Ярославу ряд наставлений, предусматривающих желанную во второй половине XI в. упорядоченность междукняжеских отношений"[1398]. С. Франклин показал, что многие фразы завещания представляют собой устойчивые формулы. Он установил заимствования, содержащиеся в тексте завещания, восходящие, через посредничество текстов типа "Изборника" 1073 г., к 28 вопросам Анастасия Синаита. Речь, прежде всего, о заимствовании у Анастасия идеи богоданности и нерушимости "братского жребия" при разделении земель[1399].

Следует отметить, что идея нерушимости "братнего жребия", необходимости жить братьям в мире и слушаться старшего — широко распространена от Святого писания[1400] до фольклорных сюжетов. У Константина Багрянородного, например, содержится интересный рассказ о разделении страны Святополком Моравским. По словам Константина, "архонт Моравии Сфендоплок был мужественен и страшен соседним с ним народам". У него были три сына, и, умирая, он разделил свою страну на три части и оставил трем сыновьям [каждому] по одной части, первого определив великим архонтом, а двух других — подчиняться слову первого сына. Он убеждал их не впадать в раздор и не идти один против другого", показав на примере трех палок: связанные вместе три палки ни один из сыновей не смог сломать, тогда как по одной "они тотчас переломили их". После этого отец сказал: "Если вы пребудете нераздельными, в единодушии и любви, то станете… непобедимыми для врагов, а если среди вас случится раздор и соперничество, если вы разделитесь на три царства, не подчиненные старшему брату, то разорите друг друга и окажетесь… добычей… врагов". По смерти Святополка сыновья впали в раздор и были завоеваны венграми[1401]. Исследователи спорят об источниках этого пассажа у Константина Багрянородного[1402]. Ясно одно — поднятые им тема и сюжет не только широко распространены, но и вечны. Поэтому аналоги ряду Ярослава и завещанию Святополка можно найти у других славянских народов". Например — завещания Бржетислава чешского и Болеслава Кривоустого польского[1403].

Как бы там ни было, завещание Ярослава, несмотря на более позднее происхождение, "действительно соответствует тому порядку, который установился" между Ярославичами после смерти отца[1404].

В статье "А се по святомъ крещении, о княжении киевьстемъ" включенной в Н1Л дополнительно сообщается, что три старших брата, по смерти отца, "разделиша землю": Изяслав взял Киев, Новгород и "иныи городы многы киевьскыя во пределех"; Святославъ — "Черниговъ и всю страну въсточную и до Мурома; а Всеволод Переяславль, Ростовъ, Суздаль, Белоозеро, Поволжье"[1405].

Таким образом, Новгород оказывается в "пределех" градов киевских, но не на рядовом положении, поскольку особо упоминается наряду с Киевом. В то же время, выражение "иныи городы многы" показывает, что не все "городы киевьскыя" оказались у Изяслава. К числу таковых, скорее всего, как увидим далее, следует отнести волынские города вместе со старшим городом Владимиром. К Чернигову тянула вся страна