Дорога надежды - Серж Голон

– Разве нельзя прикрыть чем-нибудь ребенка? – спрашивали кумушки.

Им отвечали, что если мать находит нужным держать его голеньким, значит, у нее есть на то свои соображения. Не следует лезть со своим уставом в чужой монастырь, тем более что она несомненно хочет, чтобы все желающие могли удостоверить пол ребенка.

К тому же, хотя на улице стоял туман, погода была влажная и теплая… Малыш не рисковал простудиться.

Когда Анжелика с Онориной и несколько сопровождающих подошли к бараку, вокруг стоял оживленный гомон. В ту же минуту неизвестно откуда появились Жоффрей де Пейрак и Колен Патюрель. Они тоже пришли выразить свое почтение новому гражданину Голдсборо За ними следовал Сирики в новой малиновой ливрее, держа в руках маленький сундучок н беспокойно вращая глазами. Он ужасно волновался, ибо наконец под предлогом вручения подарка от имени семейства Маниголь мог приблизиться к даме своей мечты, прекрасной Акаши.

Новые посетители были высокого роста, и им пришлось пригнуться, чтобы не задеть потолок.

Еще утром граф де Пейрак приказал принести различной еды, фруктов, молока и штуку индийской ткани, в которую молодая женщина сейчас была закутана.

Сейчас он принес еще тканей, тонких, в яркий цветочек, и шерстяных тканей, столь же ярких и нарядных.

Госпожа Маниголь прислала с Сирики несколько безделушек. Она находила смешным самой идти неизвестно куда по случаю рождения какого-то негритянского младенца, ведь ее муж раньше ведал всей торговлей «черным деревом» в Ла-Рошели. Но раз все считали необходимым сделать подарок, то и она решила не остаться в стороне. Сережки в виде колец, бусы из корналина, булавки и пряжки, украшенные поддельными алмазами, словом, дешевые украшения, предназначавшиеся для торговли с африканскими царьками, которые госпожа Маниголь, сама не зная зачем, захватила с собой, обрадовали молодую негритянку гораздо больше, чем маленький изумруд из Каракаса, преподнесенный Коленом Патюрелем. Губернатор посоветовал ей повесить этот камень на шею ребенка, дабы отводить дурной глаз.

Сирики прошмыгнул к Анжелике и стал с ней советоваться. Как она считает, пристойно ли с его стороны воспользоваться случаем и преподнести еще один подарок лично от себя? И он показал зажатую в руке маленькую треугольную маску из слоновой кости, талисман, который он с самого детства носил на шее и никогда с ним не расставался.

Колен знаками показал ему, что еще не успел начать переговоры.

Осмотревшись, они вдруг обнаружили, что высокая негритянка с сыном внезапно исчезли, словно сквозь землю провалились.

– А теперь, быть может, вы соизволите мне объяснить, зачем вы купили этих рабов? – спросила Анжелика, возвращаясь в форт вместе с мужем.

Туман был так густ, что, как говорили в народе, было «не видно кончика собственного носа».

Отойдя от хижины на несколько шагов, они перестали различать гомонящие вокруг нее голоса. Словно они оказались в пустыне на границе между сном и явью.

С моря доносились глухие протяжные звуки: возвращавшиеся домой рыбаки трубили в раковины, чтобы не столкнуться с лодкой соседа. Где-то вдали раздалось прерывистое пение охотничьей трубы. Метрдотель Тиссо извещал господина графа, что кушать подано. Несмотря на туман, хлопьями висевший в воздухе, звуки эти доносились до ушей тех, кому они предназначались.

– Почему «наконец»? – удивленно спросил Жоффрей, продолжая беседу.

– Потому что вы до сих пор не ответили, зачем вы их купили, проездом через Род-Айленд, перед отъездом в Нью-Йорк. А с того времени прошло уже три месяца, если не больше…

Напрасно он считал себя внимательным супругом, кое-что все-таки от него ускользало! Разве плохо, что она хочет все знать о его делах, его намерениях?.. Разве она настолько глупа, что не сможет понять его замыслов, его планов на будущее, ближайшее и совсем далекое? Разве он может упрекнуть ее, что она когда-либо была к ним равнодушна?

Внезапно Анжелика встрепенулась и, повинуясь охватившему ее чувству, прижалась щекой к плечу Жоффрея.

– О! мой дорогой сеньор, какая я глупая! Стоит мне подумать о тысячах забот, которые вы возложили на свои плечи, о сотнях планов, которые вам предстоит осуществить, о тех мельчайших звеньях единой цепи, которую вы куете, дабы упрочить наше могущество и наш успех, у меня голова начинает кружиться. Нет, нет, я не хочу, не могу знать все, что знаете вы, я просто упаду от этого непосильного груза. Разве можно сравнить мою скромную выдумку с шоколадом в Париже, с теми делами, которые приходится вершить вам! Вы находите время баловать меня и осыпать подарками, я же упрекаю вас в том, что вы мне не доверяете? Вы приносите мне все блага жизни на золотом подносе, а я придираюсь к пустякам!

Жоффрей улыбнулся. Он смеялся над ней, но она понимала, что заслужила его насмешку.

– Человек не может сразу поверить в реальность счастья, – произнес он, тем более женщина. Мы бьемся за свою мечту, порой даже совершаем геройские поступки, но когда все уже сделано, мы, вместо того, чтобы радоваться, продолжаем оставаться начеку. Вспомните, когда мы прибыли сюда, за нами простирались одни руины, внутри нас все выгорело, у нас не было ничего.

Предстояло все построить заново, а здешние условия были таковы, что каждый раз надо было хорошенько подумать, прежде чем втыкать лопату в землю. Чтобы победить, недостаточно было золота и оружия. Требовалось мужество, чтобы выдержать главное испытание – выжить. Тогда я сказал вам: «Надо продержаться год…» Я видел, как вы на своих хрупких плечах носили огромные вязанки хвороста, мучились от голода, не дрогнув, вступали в яростные схватки с ирокезами, ухаживали за больными. Вы встречали опасность с открытым забралом, страдали и терпели, не роптали, всегда подбадривали других и верили в наш успех… мы пережили год и победили. Сегодня я могу осуществить свою мечту; осыпать вас драгоценностями, устроить вам наконец свободную и приятную жизнь, которой, я уверен, вы прекрасно распорядитесь, ибо у вас есть талант быть счастливой. Я ничего от вас не скрываю. Мы можем спокойно наслаждаться нашим счастьем. Что же касается покупки негров в Ньюпорте, то если мой поступок вас так заинтриговал, то почему вы сразу же не спросили меня об этом?

– Честно говоря, я очень волновалась. Я почти разочаровалась в вас, наблюдая, как вы ходите по базару среди этих жалких торговцев и уверенно выбираете товар, что свидетельствует о привычке к подобного рода покупкам.

И я испугалась…

– Испугались чего, мой ангел?

– Узнать…

– Узнать что, сердце мое?

– Разве я знаю? Еще одну, доселе неизвестную мне сторону вашей натуры. На какое-то время мне даже показалось, что вы такой же, как все. Пропасть между нами… Зачем вам нужны эти рабы, например, эта красивая женщина-сомалийка… может быть… для вас?