Опоздавшие к лету - Андрей Лазарчук

— …на грани банкротства, поэтому стал распродавать. Ну, я и купил. Пятьдесят тысяч сразу и еще по пятнадцать каждый год…

— Дешево что-то…

— Очень дешево. Я предложил — и прямо обалдел, когда он согласился.

— Припекло, значит.

— Вот именно.

— Ну, теперь вам надо как-то оправдывать ваши денежки.

— Вот увидите, оправдаю.

— Хотите совет? Устройте здесь бордель, и уже через месяц начнете считать барыши.

— Подумаю. Если господин мэр не станет возражать…

— Полегче, полегче.

— Я понимаю — супруга будет против. Нет, если без шуток: ведь отель себя почти не окупал, я уже молчу о прибыли. А с другой стороны, подумайте: в городе пятнадцать тысяч человек… ах, даже семнадцать! — а живем, как на хуторах. Господин Траян, в столице сколько клубов, вы не знаете?

— Точно не знаю, но тысяч пять должно быть.

— Вот видите! По вечерам мы запираемся в домах и стараемся поскорее уснуть. Ведь невыносимо скучно, господа! Это вместо того чтобы собраться, побеседовать, обменяться новостями и мнениями. И дети наши вырастают бирюками или сбегают от нас, потому что ничего не видят в жизни. А так, представьте, в самом центре города помещение, где ты всегда — желанный гость, куда любой может прийти, поговорить, посмотреть видео. Общение, господа, общение! Что может быть лучше общения!

— Какую же выгоду вы собираетесь иметь?

— Да господи же! Да я на одном кофе за полгода наберу эти пятнадцать тысяч! И почти без накладных расходов. Я все подсчитал, за два года я рассчитаюсь с долгами и начну получать чистую прибыль.

— Господин Траян, а в столице клубы популярны?

— Конечно, иначе бы их не было так много. Я думаю, и у вас это привьется, может быть, и не так скоро — но обязательно. А вы, друг мой, прямо сейчас начинайте думать о рекламе, это самое важное…

— Скажите, история с Вильбертеном — правда?

— Я не знаком с ним. А слухам верить, знаете…

— Почему-то считается, что все знаменитости должны знать друг друга.

— Нет, это легенды.

— Ну а все-таки — знаете вы что-нибудь?

— Знаю, что у него были какие-то большие неприятности, но теперь он опять снимается.

— А говорили, что он оказался мутантом и что его выслали из страны.

— А разве мутантов высылают? У меня были другие сведения.

— Нет, конечно, но вроде бы за него стали заступаться иностранные посольства…

— Думаю, если бы эта история была такого масштаба, я бы хоть что-нибудь знал. Скорее всего, кто-то написал на него донос, ну и решили его проверить как следует. Ну и проверили…

— Вообще с этими мутантами что-то темнят. Сначала их превозносили, а потом вдруг принялись давить…

— Кто их превозносил? Никто не превозносил. Сами себя они превозносили, пока не раскопали это дело…

— Вот я, допустим, знаю все из самых первых рук, у меня свояк в… э-э… ну, сами понимаете где. Так вот он говорил, что еще во времена Империи была создана лаборатория, где занимались опытами на людях. Там с ними что-то делали, а потом лабораторию разбомбили, и кто успел разбежались. А готовили из них, так сказать, элиту человечества, будущих властителей…

— Что вы говорите, право! Какую там элиту! Не знаете, а говорите. Делали там с ними что-то, да. Чтобы они нас с вами — нормальных людей — ненавидели, можно сказать, изначально. И чтобы власть над нами захватить могли, потому что способности у них всякие. А потом, захватив власть, нас всех — под корень; у них же уже все к перевороту было готово, можно сказать, чудом пресечь успели, в последний момент, а вы — элита…

— Да? А вы не обратили внимания, что ни армия, ни полиция их не преследовали? Только гражданская гвардия? Не мешали, но и не помогали? Как вы это расцениваете?

— А что бы за границей сказали? Геноцид, мол? А так — сам народ, можно сказать, расправился — и все, виноватых нет. Народ не обвинишь.

— Господа, какую-то вы тему оседлали, ей-богу. Давайте лучше о скачках.

— И не под корень вовсе, как вы говорите. Они нас самих в мутантов хотели превратить. Про каперские события слышали? Там ведь во всем уезде нормальных людей почти не осталось, все мутанты.

— Не совсем так. Нормального взрослого человека в мутанта не превратишь, выдумки это.

Март отошел от беседующих и поискал глазами полицмейстера. Полицмейстер стоял отдельно, как-то очень даже отдельно от всех, и крутил в пальцах спичечный коробок.

— Можно вас на пару слов? — спросил Март.

— Пожалуйста, — отозвался полицмейстер рассеянно.

— Если вы еще когда-нибудь захотите узнать, не держу ли я героин в тюбиках из-под краски, — сказал Март ядовито, — делайте это, пожалуйста, в моем присутствии.

— Не понял, — нахмурился полицмейстер.

— У меня в номере был обыск, — пояснил Март. — И я…

— Как обыск? — шепотом спросил полицмейстер. — Вы что — серьезно? — Видно было, что он не играет. — Может быть, кража?

— Нет, — сказал Март. — Ничего не пропало, все на своих местах.

Сдвинуто кое-что…

— Вы никому не говорили?

— Нет, конечно.

— Правильно. Ладно, я попытаюсь проверить, но вы пока старайтесь не подавать виду, что заметили это. На улице за вами слежки не было?

— Нет, — сказал Март. — То есть не замечал. Зато подключились к телефону.

Полицмейстер посмотрел на Марта с любопытством и, кажется, с одобрением, потом, явно решив для себя что-то важное, сказал:

— Выходите на улицу и подождите меня там. Побеседуем. Хорошо?

Март в некоторой растерянности постоял на тротуаре, прошелся туда-сюда. Странный, однако, полицмейстер, а, Март? Тебе не кажется? Кажется. Вот и мне тоже кажется… Через несколько минут полицмейстер появился в дверях, сделал Марту знак, чтобы тот шел за ним, и двинулся по улице. Метров через триста они свернули налево, в узкий и темный проулок. Полицмейстер постоял, осмотрелся и ключом открыл калитку в глухом заборе. Он пропустил Марта вперед, еще раз осмотрелся по сторонам и осторожно запер калитку. По мощеной дорожке они подошли к дому, полицмейстер постучался в дверь условным стуком: два раза, потом один, потом еще два; через некоторое время кто-то изнутри отпер дверь. Свет в помещении не зажигали. Осторожно, ступеньки. Они вошли еще в одну дверь, щелкнул выключатель. Это была небольшая комната с плотно зашторенными окнами. Четыре кресла, столик, диван, бар, масса радиоаппаратуры. Хозяина дома — или кто там их впустил?

— не было.

— Садитесь, — сказал полицмейстер, и Март сел. — Теперь мы можем побеседовать спокойно, никто не помешает… Вы этого человека знаете? — И он подал Марту фотографию.

— Да, — сказал Март. — Но только по газетам.