Пешка в большой игре - Данил Корецкий

Дронов, узнав об этом, изменился в лице.

«Копал под меня, сволочь! – решил он. – И довольно успешно!»

Сдавая комиссии ксерокопию плана провалившейся операции «Передача», Дронов подчеркнул, что непосредственно руководил ею майор Межуев, который являлся близким Верлинову человеком.

– И на хрена вам такой мудак нужен? – спросил прокурор.

– На увольнение, – скомандовал директор ФСК. – Все, автономия кончилась! Будем наводить здесь порядок!

Он подумал и остановил взгляд на Дронове.

– Вы назначаетесь временно исполняющим обязанности начальника. А там посмотрим...

– Есть! – четко ответил подполковник. Он знал, что первый шаг часто определяет все последующие.

Дронов начал исполнение своих временных обязанностей с того, что дал телетайпограмму во все учреждения, подчиняющиеся одиннадцатому отделу: «Отозвать из командировок, полевых испытаний, учений и экспедиций личный состав, провести инвентаризацию технических средств, вооружения, другого имущества, проанализировать состояние дисциплины на вверенных объектах, проверить исправность общих и специальных систем. Доложить о происшедших за последние семьдесят два часа чрезвычайных происшествиях, нарушениях уставов, приказов и правил внутреннего распорядка».

В двадцать один час на генерала Верлинова был объявлен всероссийский розыск. В это время подводная лодка «У-762» проходила Босфор.

Верлинов пил чай с капитаном, когда радист принес текст расшифрованной радиограммы.

– Приказано возвращаться на базу, – обескураженно сообщил тот, прочитав перечеркнутый красной полосой листок.

Капитану было не больше тридцати пяти, круглое лицо, круглые глаза, оттопыренные уши. И фамилия под стать внешности – Чижик.

«Мальчишка, – подумал Верлинов. – Карьере конец, а так хорошо начал...»

– Кто подписал приказ? – небрежно спросил он.

– Капитан второго ранга Сушняков. – Тон капитана давал понять, что уровень подписи исключает обсуждение.

– Придется мне представиться по-настояшему. – Верлинов извлек удостоверение и положил на стол.

Капитан прочел – раз, другой, третий... Сравнил фотографию с личностью сидящего напротив человека, который из никому не известного «Иванова» превращался в легендарного начальника одиннадцатого отдела. Потом встал.

– Товарищ генерал, вверенная мне подводная лодка...

– Не кричи, – перебил Верлинов. – Этот приказ нас не касается. Наоборот – он служит для нашего прикрытия. Но чтобы тебе было спокойней – я принимаю командование на себя. Давай бортовой журнал!

Делая соответствующую запись, генерал понимал, что капитана это не спасет. Никто не станет разбираться в юридических тонкостях – сорвут погоны и пнут под зад... Но ничего больше сделать для мальчишки не мог.

– В связи с особым характером нашего задания необходимо соблюдать режим радиомолчания, – сказал генерал. – Выходить на связь с базой в ближайшие сутки запрещено.

Весть о том, что на борту находится сам генерал Верлинов, мгновенно облетела подлодку. Восприняли ее по-разному.

– Молодец! – восторженно говорил старший матрос Тимофеев. – Попробуй загони другого генерала ночью в воду! А он сильный, подтянутый, экипировка подогнана...

– А ты мне скажи, на кой генералу тайком с вертолета прыгать, по ночному морю плыть, на лодку по шторм-трапу залезать? – хмурился старшина второй статьи Прокопенко. – Генерала могли на глиссере подвезти или на пирсе принять!

– И на кой генералу нож, спецпистолет? С кем ему под водой воевать? И разве генералы своими руками дерутся? Нет, здесь что-то не то... – На лице мичмана Крутакова отразились сомнения.

– Всякое бывает, – возражал Тимофеев.

– Что мы знаем, чтобы судить? Дела секретные, начальству видней. Довод оказался убедительным, на некоторое время подобные разговоры прекратились.

В потоке ответов на спущенный циркуляр резко выделялся один – от начальника морского отделения Сушнякова.

«Сообщаю, что приказ вернуться на базу не вы полнила подлодка „У-762“, осуществляющая операцию „Переход“ по заданию генерала Верлинова. Связи с „У-762“ нет уже 18 часов».

Дронов по экранированной линии связался с Сушняковым и потребовал подробностей. Когда тот дошел до принятия на борт неизвестного человека, подполковник не выдержал.

– Как он выглядел? Возраст, приметы, особенности внешности?

– Не знаю. Человек предъявил полномочия, подписанные генералом. Этого было достаточно.

– Я с тебя шкуру спущу за такую «достаточность»! – заорал Дронов. – Под трибунал пойдешь! Знаешь, кто у тебя на борту? Изменник, предатель, преступник, которого ищут по всей стране!

Но Сушнякова не так легко было сбить с толку.

– Я выполнил приказ и инструкции вышестоящего начальника. За это, кажется, не отправляют под трибунал!

– Ты мне не умничай! – продолжал орать подполковник, но внезапно перешел на спокойный тон: – Поставь на постоянную передачу следующий текст...

«У-762» двигалась в подводном положении в двадцати метрах от поверхности Эгейского моря. В шестнадцать часов по местному времени она легла на грунт у южной оконечности острова Хиос. Дальше начинались сотни островов, островков, островочков архипелагов Киклады и Южные Спорады, поэтому Верлинов приказал готовиться к сбросу сверхмалой подводной лодки.

Проникающие сквозь голубоватую прозрачную воду солнечные лучи пятнами расцвечивали песчаное дно и небольшие заросли чуть колышущихся водорослей. Серебристые стайки любопытных сардинок вились вокруг черного корпуса субмарины, за которым шла напряженная работа.

Необходимое снаряжение перегрузили в «малютку», экипаж занял свои места. Педантичный Верлинов сделал в бортовом журнале запись о передаче командования капитану, дружески попрощался с ним. Через несколько минут легкий толчок оповестил экипаж «У-762», что СПЛ отправилась в самостоятельное плавание.

Еще через некоторое время круглолицый капитан, избавившись от гипнотизирующего воздействия личности генерала, ощутил смутное беспокойство и приказал выйти на связь с базой.

«... Капитану „У-762“ Чижику. У вас на борту находится отстраненный от должности и объявленный во всероссийский розыск за совершение ряда преступлений генерал Верлинов. Приказываю обеспечить немедленное возвращение разыскиваемого на базу одиннадцатого отдела. Начальник морского отделения подполковник Сушняков».

Капитан попытался связаться с СПЛ, но ответа не было: на «малютке» тоже действовал режим радиомолчания.

"Сообщаю, что после длительного перерыва на связь вышла «У – 762», находящаяся в Эгейском море. Тридцать минут назад на СПЛ ее покинул генерал Верлинов. Курс СПЛ неизвестен, связь с ней отсутствует. Начальник морского отделения Сушняков.

Дронов выругался. Если Верлинов врет, станут подбирать козла отпущения вместо него. И он, Дронов, самая подходящая для этого фигура. Подполковник выругался еще раз. Если бы он мог, то сам бы бежал, плыл, хватал и возвращал бывшего начальника. Но оставалось только отдавать приказы и надеяться на исполнителей.

«Начальнику морского отделения подполковнику госбезопасности Сушнякову. Для устранения вредных последствий допущенной вами преступной халатности вам надлежит обеспечить возвращение Верлинова на базу. В противном случае вы будете отстранены от должности. ВРИО начальника отдела подполковник ГБ Дронов».

«Капитану подводной лодки „У – 762“ капитанлейтенанту Чижику. Для устранения вредных последствий допущенной вами преступной халатности вам надлежит безусловно обеспечить возвращение Верлинова на базу. В противном случае вы будете отстранены от должности и преданы суду военного трибунала. Начальник морского отделения подполковник госбезопасности Сушняков».

– «Малютка», «малютка», отзовись, – в сотый раз повторял в микрофон круглолицый капитанлейтенант Чижик. – Крутаков, твою мать, на связь!

Ответа не было.

Уже час «малютка» ходко шла на юго-запад. Электрический двигатель обеспечивал скорость до сорока пяти километров, и, по расчетам Верлинова, половина пути осталась позади. Несмотря на миниатюрные размеры: СПЛ была ненамного больше «Волги», – в рубке управления свободно размешались три члена экипажа. Пассажиру, правда, пришлось скорчиться на крохотном откидном стуле. Сквозь верхнюю полусферу из бронированного стекла открывался хороший обзор подводного мира. Лодка отличалась высокой скоростью, хорошей маневренностью, имела два миниатюрных торпедных аппарата, могла нести значительный груз. Экспериментальные аккумуляторы обеспечивали десятичасовой запас хода, могли подзаряжаться от солнца или с помощью специальных пластин, спускаемых на разную глубину.

Таких «малюток» в России было всего четыре. Они являлись детищем человека, неудобно пристроившегося на жестком откидном сиденье.