Паладин развивает территорию - Greever
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он хоть и не реагировал на них как раньше, но эти голоса никуда не делись и из того, что они говорят, он понял, что это молитвы, но не ему. Точнее, они совсем без адресата, словно обрываются на том месте, где должно прозвучать имя бога или упоминание того, к кому обращается молящийся.
Именно из-за неясности ситуации он так хотел открыть дневник и единственную возможность его открытия он видел в увеличении своей силы.
Пока он тренировался, на задний двор пришла Лулу, передав сообщение от гонца барона о том, что он прибудет через час. Виктор прекратил дальнейшие тренировки и вместе с Линеей, которая тренировалась с ним, отправился готовиться к встрече.
Одевшись и приведя себя в порядок, он спустился в гостиную, куда в скором времени и проводили барона.
Клинт выглядел так же, как и при их последней встрече, разве что сменил одежды и теперь выглядел куда торжественнее. Возможно, это его лучшие одежды или после того, как у того наладились дела, он, как и все дворяне, первым делом приобрёл одежду и Виктор хотел, чтобы это было именно второе, потому что такими людьми проще манипулировать.
На Земле подобные ему люди очень любили брендовые магазины, которые могли наклеить лейбл дорогой фирмы и продать вещь в сорок или в пятьдесят раз дороже её реальной цены.
— Рад вас снова видеть, барон Клинт, — поздоровался Виктор, отбросив посторонние мысли.
— Давно не виделись, друг мой, — с яркой улыбкой ответил Клинт, с распростёртыми объятиями двигаясь навстречу лорду.
Такая радушная встреча и два новых перстня на пальцах рук сказали Виктору всё, что он хотел знать.
«Это всего лишь обычный мелкий дворянин с замашками короля, стоило появиться первым золотым монетам, как он тут же всё спустил на украшения и одежду».
Он уже собирался предложить гостю сесть в кресло напротив своего, когда заметил лицо Линеи — она еле сдерживала свой гнев.
«Так вот оно что, никакой любящей семьи тут нет, отец транжира и дочь, что пытается спасти семью от разорения. Теперь понятно почему она так относится к дворянам, перед ней всегда находился худший пример из возможных».
— Кхм, присаживайтесь, барон, — «откашлявшись», дабы отрезвить Линею, он жестом пригласил барона сесть в кресло у камина, напротив своего, конечно же.
Линея продолжала стоять рядом с Виктором, словно уже приняла себя его рыцарем.
Они долго беседовали о слухах, что ходили неподалёку про войну; про монстров, которые в последнее время слишком активны; и о торговле, которой без конца хвастался барон Клинт словно это была его заслуга.
Виктор никоим образом не старался прервать хвастовство человека перед собой, давая ему вдоволь наговориться, особенно зная, что для аристократии хвастовство это скорее обязанность, нежели недостаток.
— Мой друг, я хотел бы побольше узнать о вашем предложении по известняку, что вы планируете закупать у нас, — наконец закончив отстранённые беседы и выпив уже третий бокал вина, заговорил гость.
Виктор специально выдержал драматическую паузу и, словно обдумывая, с чего начать, заговорил.
— Как уже писал в письме, я готов купить известняк по цене в пять серебряных за телегу, — ответил Виктор и, не давая гостю заговорить, продолжил, — и я буду покупать её столько, сколько у вас есть, взамен вы сможете продолжать закупать мои товары и рассчитываться со мной известняком.
Мужчина сидел разинув рот, предложение было слишком выгодным и по прикидкам Виктора он отправит всех крепостных, чтобы вскопать там всё, что только те найдут, однако всё пошло не по его плану.
— Друг мой, цена слишком скромная для столь тяжёлой работы, думаю, цена в десять серебряных была бы более приемлемой, — наконец, ответил барон.
«Да уж, вам палец в рот не клади, по локоть откусите, поднять цену аж в два раза».
Виктор начал в голове быстро подсчитывать свои расходы и сколько у него будет уходить на всё про всё.
— Моя окончательная цена в шесть серебряных, — твёрдо ответил он гостю.
Разумеется, барон сделал вид, что расстроен такими переговорами, но Виктор был на сто процентов уверен, что даже цена в пять монет была для него очень щедрой, только вот известняком всё не кончалось, ему надо было задобрить этого жадного человечка.
— Пока вы здесь, я хотел бы обсудить с вами ещё один вопрос, он касается вашей дочери.
В этот момент барон насторожился, он решил, что речь пойдёт о свадьбе, но он явно не хотел отдавать свою дочь за бесполезного сына, про которого уже знает всё графство.
— Я хочу нанять её в качестве рыцаря. На ближайший год, — добавил Виктор. — Сами понимаете, я не обладаю магией и у меня нет большого количества верных солдат. Разумеется, я готов компенсировать вам подобные «неудобства» и платить пятнадцать золотых монет каждый месяц.
Увидев глаза Клинта после слов о золоте, лорд подумал, что не стоило так распинаться и надо было просто предложить деньги, потому что лицо гостя уже ответило за него.
— Мой друг, ха-ха, я не могу принять такое решение за свою дочь, но, если она согласится… я, конечно, поддержу её решение.
Завуалированный совет своей дочери согласиться понял бы даже дурак, но у аристократов было принято делать вид, что вы не поняли намёков, даже если они будут написаны красными чернилами на лбу.
— Я согласна служить вам в качестве рыцаря в течение года, — без колебаний ответила девушка.
— Ну вот и славно, ха-ха, — даже не дав дочери толком договорить, заговорил Клинт.
«Да уж, простите, но она к вам не вернётся и через год, и даже через десять лет. Такого рыцаря я лучше уж сам взращу и буду ценить куда больше, чем такой родитель».
Виктор душевно улыбался этому старику, но у себя в глубине души он уже решил и это решение уже никто не сможет изменить.
Глава 41. Лорд воскрешает богов?
Прошёл месяц с момента старта производства кирпичей и решением вопроса с бароном Клинтом.
Сегодня Виктор проснулся от того, что его зубы стучали от холода, а всю ночь снились кошмары и, открыв глаза, он был рад, что это всего лишь сон, потому что сны были действительно ужасными.
Сцены, которые он видел, напоминали чистилище, где с людей, подвешенных к потолку небольшой комнаты, сдирали кожу и он это наблюдал подвешенным на соседнем крюке.
Обрадованный фактом нереальности увиденного во сне, он быстро опомнился и
