Жажда золота - Айрис Джоансен

— Есть и еще одна причина, по которой я остановила свой выбор именно на тебе, — с трудом выговорила Маргарет. — Я уважаю тебя как своего самого близкого друга. В моей жизни было не так много друзей.

— Господи! — Он схватил ее за плечи так, словно хотел изо всех сил встряхнуть.

— У меня такое впечатление, что ты знаешь и понимаешь меня так, как никто другой. — Слезы навернулись ей на глаза. — Решение далось мне нелегко, но мне будет гораздо легче пойти на это с тобой, чем с кем-нибудь другим.

Руки Картаука сначала сжали ее изо всех сил, а потом бессильно опустились:

— Я прошу тебя немедленно уйти отсюда!

— Нет. Мы не закончили наш разговор. И я не уйду до тех пор, пока не получу от тебя согласия.

— Мы никогда не придем к согласию в этом вопросе.

— Но это необходимо! Я верю, что это единственно правильный выход: будет ребенок — будет жить и Йен. Неужели ты не понимаешь, что тем самым спасешь его?

— Оставь меня.

— Конечно, я не очень умелая в этих вопросах, хотя Йен уверяет меня, что все получается хорошо. Я буду делать все, как ты скажешь, и надеюсь, что ты тоже останешься доволен.

Картаук с силой заставил ее подняться и потащил к двери.

— Мне так же далеко до этих красоток, как Элен Мактавиш…

— Да, тебе так же далеко до Элен Мактавиш, как далеко Гленкларену до Циннидара.

Непонятная боль пронзила ее, но Маргарет не собиралась обращать внимания на такие мелочи:

— Хорошенькая я или нет, тебе все равно придется сделать то, о чем я прошу. Подумай, я не требую немедленного ответа. Мне тоже потребуется время, чтобы смириться с мыслью о том, что я … — Она помедлила.

— Собираешься изменить мужу.

— Нет. Спасти его. Я уверена, что нам обоим будет легче, когда мы по-настоящему поймем друг друга. И для начала ты можешь называть меня просто Маргарет. — Она вышла в коридор. — Я приду к тебе завтра. До свидания, Картаук.

— До свидания, мадам. И не приходите сюда больше.

Дверь за ней захлопнулась.

Картаук холодно посмотрел на нее.

— Я же просил тебя, мадам, не приходить больше ко мне. У меня нет времени на эти глупые разговоры.

Маргарет закрыла дверь и подошла к нему.

— Я понимаю, что тебя интересует только твоя работа и больше ничего. И подумала, что мы можем помочь друг другу. Тебе нужен подмастерье. Я согласна делать все, что тебе потребуется. — Маргарет завернула рукава платья. — В это время Джок всегда купает Йена. После этого он отдыхает, так что у меня есть три свободных часа. Я буду приходить сюда каждый день и работать над твоими штуковинами. Мы постепенно сблизимся, и тебе не так трудно будет… выполнить мою просьбу. Итак, что я должна сделать для начала?

— Уйти отсюда.

— Ты всегда надеваешь кожаные передники для работы. Где они висят? Я надену такой же.

— Если мне понадобится подмастерье, я попрошу Руэ-ла прислать кого-нибудь.

— Но ты не сможешь полностью довериться во всем чужим людям. Ты даже не позволяешь им убирать в твоей мастерской из боязни, что они могут нечаянно разбить какую-нибудь из статуэток, — торжествующе заявила Маргарет, довольная тем, что нашла нужные доводы. — Ты знаешь, что у меня ловкие руки, трудолюбием и сообразительностью меня Бог не обидел, и я сумею быстро научиться всему, что необходимо подмастерью великого мастера. У всех гениальных мастеров были подмастерья.

— Мадам, я не… — Он кинул взгляд на нее и решил изменить тактику: — Ты приходила ко мне три года подряд, и мы знаем друг друга достаточно хорошо.

— Ты знаешь меня. Но я-то понятия не имею о том, кто ты. Из нас двоих всегда говорила только я. Ты спрашивал, а я отвечала.

— Не без внутреннего сопротивления.

— Потому что я не из тех, кто любит показывать свое истинное настроение… Впрочем, ты сам знаешь это не хуже меня. — И она добавила: — Тогда ты был очень добр и внимателен. Почему же сейчас вдруг так ожесточился?

— Я намного более внимателен, чем ты думаешь, Маргарет. — Он посмотрел на нее долгим взглядом. — Ты очень настойчивая женщина. И ты ведь не отступишься от своего?

— Нет, конечно.

Картаук вскинул руки.

— Хорошо.

— Ты хочешь сказать, что согласен…

— Нет, черт возьми! — быстро ответил он. — Я имел в виду только то, что согласен взять тебя своим подмастерьем. Если тебя не нагрузить какой-нибудь работой, ты ни за что не угомонишься и будешь и дальше докучать мне своей болтовней.

— Я не болтаю…

— Ты приходишь ко мне, чтобы излить все, что в тебе накипело. И я выступаю в роли священника, который выслушивает твою исповедь. Отдаешь ли ты себе отчет в том, что если я исполню твою просьбу, то тебе уже не к кому будет прийти, чтобы снять тяжкий груз со своей души?

— Я должна думать не о себе, а о Йене.

— До чего же ты, оказывается, глупая женщина. Ты столько лет приносила себя в жертву своему отцу только потому, что он имел отношение к факту твоего рождения. А теперь ты готова принести себя в жертву Йену. — Он помолчал немного и продолжил: — Только из-за того, что считаешь, будто недостаточно любишь его.

От неожиданности у Маргарет перехватило дыхание.

— Как ты смеешь? Я люблю его.

Картаук покачал головой.

— Любовь предполагает взаимность, а твой отец ничего не давал тебе взамен.

Маргарет, все еще не в силах прийти в себя, смотрела на него во все глаза.

— Но Йен…

— Ты любила Йена как друга детства. Со временем это могло перерасти в настоящее чувство. Но обстоятельства сложились так, что тебе пришлось взять над ним опеку. Сейчас он заменил тебе дитя. И ты ведешь себя с ним как с ребенком, который нуждается в твоей защите.

— Ты лжешь, — яростно возразила Маргарет, упрямо вскинув голову. — Я люблю его всем сердцем.

— Не всем. Поэтому чувство вины толкает тебя на очередной акт самопожертвования.

— Ты не имеешь права бросать мне такие обвинения, — прошептала она.

— Почему? — спросил Картаук. — Я давно понял, что, будучи честной с другими, ты никогда не бывала честной сама с собой.

— Тогда почему ты не говорил мне этого раньше?

— Ты необычная, ты удивительная женщина. И мне не хотелось причинять тебе боль. Смущать твой покой. Лишать тебя душевного равновесия. — Он твердо встретил ее взгляд. — Но если ты собираешься продолжать в том же духе, я просто обязан остановить тебя. Я не позволю тебе прятаться от самой себя. Я разрушу любую стену, которую ты попытаешься возвести вокруг себя. Ты должна посмотреть правде в глаза. Никакой уютной пещеры, где бы ты могла спрятаться, больше не останется.

Маргарет с большим трудом заставила себя улыбнуться.

— Жизни действительно нужно смотреть прямо в глаза. Я взрослая женщина и не собираюсь прятаться в пещере. Ты ошибаешься, считая, что я боюсь правды.