Настоящий мужик. История парня из Anthrax - Скотт Ян
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И тут я узнаю, что Beyond хотят записать с нами полноформатную студийную пластинку. Внезапно у нас снова появился контракт. Сразу же мы не могли приступить к записи из-за приближающихся гастролей с Megadeth и Mötley Crüe. Мы уже сто лет не получали подобных предложений, так что действительно казалось, что наш корабль снова выходит на курс. В мыслях у нас было одно: «Мэдисон-сквер-гарден, скоро увидимся!»
Глава 27
Моя жемчужина
Весной 2000 года я вместе с парнем по имени Кевин занимался монтажом любительского видео S.O.D. в офисе Beyond Records и рассказывал о предстоящем туре с Mӧtley Crüe. «Ты собираешься на гастроли с Mӧtley? – спрашивает Кевин. – Моя жена у них на бэк-вокале поет. Ее зовут Перл, а ее батя – Мит Лоуф».
Это был обычный разговор. В одно ухо влетело, в другое вылетело. Поначалу наше общение с Кевином складывалось вполне дружелюбно, но во время работы над видео S.O.D. у нас возникли проблемы. Он заявил, что Nuclear Blast обещали заплатить ему на 5000 баксов больше, чем он получил. Я поддержал его, потому что скоро уезжал на гастроли с его женой и не хотел, чтобы между нами оставались непонятки. Меньше всего я хотел, чтобы она думала, что я пытаюсь кинуть ее мужа. Я попросил Nuclear Blast заплатить Кевину деньги, потому что с выходом DVD они все равно окупятся, неважно, заплатят их ему или нет. Вся эта ситуация не казалась камнем преткновения, из-за которого релиз может быть отложен. В общем, ему заплатили, и Anthrax отправились на гастроли.
Первое шоу с Mӧtley Crüe прошло 24 июня 2000 года. Мы сидели за кулисами и ели на открытом балкончике амфитеатра Сакраменто Вэлли, и тут рядом со мной оказалась Перл и представилась. Я видел ее фото, поэтому знал, как она выглядит. Она сказала: «Привет, я – Перл, приятно познакомиться». Я пожал руку, едва взглянув на Перл, и ответил: «Привет, я – Скотт», но на этом все и закончилось, поскольку я был уверен, что муж наплел ей обо мне всякой херни, и я думал, она меня терпеть не может. Я определенно был обеспокоен тем, что нахожусь на гастролях с тем, кто слышал обо мне один негатив. Я подумал, она всем в туре растреплет, что я жадный самовлюбленный мудак.
В течение первых дней тура мы отыгрывали свой сет, приводили себя в порядок во время выступления Megadeth, а потом шли к сцене смотреть выступление Mӧtley и бухать. Мне их музыка в целом никогда не нравилась, только пара песен, но они, несомненно, жгли. Мик Марс – отличный гитарист с чумовым звуком, а на сцене хватало горячих цыпочек, так почему нет? После концерта Перл и еще один бэк-вокалист, Марти, переодевали сценическую одежду и нажирались со мной, Джоном и Фрэнки. В первую неделю мы все стали собутыльниками. То ли муж не сказал ей, что я мудак, который должен ему денег, то ли она сама решила, что он кусок говна.
Вопреки здравому смыслу, я практически сразу же втрескался в Перл. И узнал, что она ничего не знает о терках между мной и ее мужем. Спустя несколько дней беспробудного пьянства и ржачных посиделок она сказала:
– В первые два дня гастролей я думала, что ты меня ненавидишь.
– А я думал, это ты меня ненавидишь! – ответил я с улыбкой.
– С чего мне тебя ненавидеть? – спросила она.
Я рассказал ей всю историю. На мгновение она помрачнела. Я подумал, она, возможно, поняла, что я – тот самый чувак, которого ее муж поливал грязью, и я почувствовал отвращение.
– А, Кевин, – сказала она с отвращением. – Мы с ним разводимся. Живем отдельно. У нас ужасные отношения.
Наверное, даже если бы Elektra бросили мне на колени чек на 50 0000 баксов, я был бы не так рад, как после ее слов. «О боже! Я тоже один живу!»
Я рассказал ей о своем последнем браке и последствиях. Личная жизнь у нас обоих не задалась. Оба пережили три года ада и каким-то чудом выплыли – не без помощи алкоголя, конечно.
Вообще-то Перл зажигала похлеще меня. Она любила пригубить, поэтому каждую ночь мы только и делали, что пили и болтали часами напролет. Я еще не начинал с ней заигрывать, потому что она мне очень нравилась и я не хотел все испортить. Она была умной, веселой, талантливой, красивой, в разговорах между нами никогда не было неловких пауз. Мы говорили о семье, отношениях, музыке, фильмах, книгах. Мне так нравилось быть с ней, что я чувствовал: если переступлю черту и попробую поцеловать, все разрушу. На гастролях так не принято. Ты находишься в вакууме со всеми, с кем тусишь, и, если между двумя начинаются неловкие моменты, все летит к чертям. Поэтому я старался воспринимать ее как кореша. Мы тусили каждый вечер.
Мы даже никогда не держались за руки, но все были уверены, что мы трахаемся. В свободный вечер мы сидели в кафе «Хард-рок» в Солт-Лейк-Сити, и я зашел к ней в комнату. Там была большая тусовка, и в конце концов я там заночевал. Идеальное место, чтобы подкатить, но нет. Мы нажрались, я уснул на стуле, а она спала в своей постели.
Затем мы приехали в Хьюстон, шла уже третья по счету неделя гастролей, и тут Mӧtley просят нас разорвать пополам свое гарантийное обязательство, потому что они теряют бабки. Томми Ли еще не вернулся в группу. С ними играла Саманта Малоуни, бывшая барабанщица Hole, и, несмотря на то что стучала она вполне терпимо, харизмой Томми там и не пахло. Фэны Mӧtley Crüe явно не стекались толпой на эти концерты, а мы были на взводе, выступая каждый вечер перед тремя с половиной, а то и пятью тысячами фэнов. В Anthrax никто не хотел разрывать пополам наше гарантийное обязательство, поэтому нас просто выперли с тура. Мы поехали в парк развлечений «Шесть флажков», катались на американских горках и узнали, что едем домой. Меня особо не беспокоило, что мы не отыграли последние пять недель тура. Меня разочаровывало то, что я больше не смогу каждую
