Девочка из прошлого - Аля Драгам

— Сашенька, ты не поможешь мне? А то от мужчин толку не добьешься.

Мамуля, я тебя обожаю. Если что и может встряхнуть мою ненаглядную, это просьба о помощи.

— Ой, конечно. Что сделать?

Всё, засуетилась, не заметила даже, как сама руку отпустила и к маме подошла.

— Пойдем, сын, покурим. Разберутся.

Выходим с отцом в коридор. Понятно, что это предлог. Отец курить бросил, берет сигарету только на нервах.

— Как у тебя? Игорь там как? Не наломал дров?

Рассказываю отцу всё, упоминая и Сашину истерику, и Игорька.

— Сын, пойдем все-таки покурим.

Дымить мы, конечно, не идем. Устраиваемся в кафе, заказываем кофе.

— Игорю сложно принять будет. Он сам мальчик непростой, а в последнее время он вообще неуправляемый.

Отец еще говорит про друга, а я испытываю облегчение, что не завел разговор про Сашу. Но папа, если что и понял, мудро промолчал.

Плавно переходим на обсуждение предстоящих выходных. Отец обещает появиться на вечере.

— Давид, дело такое... Ты же понимаешь, что Иван будет с семьей?

Тонкий намек на возможное появление Наташки.

— Надеюсь, у нее хватит ума не лезть.

— Ладно, пойдем наверх, пока мать не замучила девчонку разговорами. Она может.

Это точно. Маму хлебом не корми, только дай поболтать. А учитывая, что Саша ей понравилась.

— Ты жениться-то на ней не надумал еще?

— Паааап...

— Что пап? Ну?

— Да, думал, конечно. Сейчас бесполезно, она не согласится. Нужно ей время дать.

— Не тяни, сынок, мой тебе совет. Проблемы — их можно решать постепенно, штамп в паспорте этому не помеха.

Чаще всего самые ценные советы, самые мудрые, мы получаем вот так, на бегу. И важно услышать такие слова. Был бы философом, сказал бы, что само Провидение таким образом передает нам сигнал.

Даже в коридоре слышен хохот из нашей палаты. Девочки подружились, судя по всему.

— Надеюсь, не над нами смеетесь? — раздается папин бас.

— Над кем же ещё?

— Сворачивайтесь с разговорами, время посещения вышло.

Прощаемся. Наклоняюсь поцеловать маму, она притягивает за шею и шепчет: "Сынок, она чудо. Я счастлива за тебя". И даже зная, что так будет, в груди разливается тепло.

— Давид, у тебя такие, такие родители!!!

Саша даже не замечает, что чуть не подпрыгивает от восторга. А я опять зависаю, думая о том, какая она чистая, какая искренняя в выражении своего настроения. Шар в груди становится еще больше, готовясь разнести грудную клетку. Умереть от счастья? — Вот мне это сейчас точно грозит. Потому что эмоции зашкаливают.

— Мне в ресторан теперь надо ехать. Ты со мной или домой отвезти?

— Домой. Я на такси могу доехать.

С утра же со мной собиралась. Ощущение грозы просто повисло между нами. Не понимаю, что именно происходит, поэтому не знаю, что делать. Откуда взялось это паршивое чувство, что мы приближаемся к точке невозврата? Шар в груди, который грел счастьем, начинает тянуть и ныть. Хочется растереть, чтобы уменьшить тупую боль.

Успокаиваю себя, что просто параноик, что девочка устала, столько переживаний.

— Никакого такси, я тебя отвезу. Устала?

Кивает.

— О чем с мамой разговаривали?

— Ой, обо всем. Про тебя, в основном. Ты, оказывается, в детстве родителям давал прикурить. Про огород, который она устроит. Ты знал, что твоя мама хочет зимнюю теплицу, чтобы выращивать клубнику? Она сказала, что ее внуки будут обязательно любить ягоды , как ты в детстве.

Мне кажется, или на слове "внуки" она споткнулась? Я понимаю, что она всю жизнь мечтала о маме, но раньше как-то так явно это не выражалось. Может, с Тимуром поговорить? Они много общаются, и если кому она может еще доверить секреты, то ему.

Мысли прерывает звонок, и до самого дома общаюсь с поставщиком. Для мероприятия уже утверждено меню, проходим по каждому пункту. Паркуюсь у дома, держа телефон у уха, обхожу машину, чтобы помочь малышке выбраться, но она уже выскочила и машет со ступеней. Внутренний голос сигналит, что такого раньше не было. Чтобы ушла, не дала поцеловать. Но я слишком поглощен сейчас разговором, чтобы обратить на него внимание.

И, как оказывается, зря. Потому что, придя домой, я увидел на столе сервированный ужин, а Саши нигде не нашлось. Сердце пропустило удар. Бегом поднялся в ее спальню — никого. За территорию не выходила, ребята бы предупредили.

Саша находится в спальне Тимура свернувшаяся клубочком. Шестое чувство вопит, что она делает вид, что спит. Но на аккуратные касания не реагирует. Боясь потревожить — а если все-таки спит? — иду ужинать. Один. Пельменями, о которых недавно говорил. Уловила и постаралась.

Олегыч замечает, что я ушел в себя. Понимает, в чем дело, без объяснений.

— Давид, она просто устала. На нее столько всего свалилось.

— Наверное. Наверное, прав.

Встаю из-за стола, набираю Тимура. Рассказываю подробно сегодняшний день. Не то, чтобы у нас было принято делиться, но в данной ситуации только он может подсказать, что делать-то?

Только Тим, заставив повторить по второму разу, ничего не отвечает. Оставляя друга в мыслях, прощаюсь и иду в спальню. В ту, где Саша. Плюю на душ, хоть и мечтал о нем весь вечер, стягиваю одежду и ложусь к ней. Дышать становится немного легче. И так и эдак кручу, и вроде как только начинает зреть мысль, как перебивает другая, и не могу уловить. Под утро меня вырубает, а проснувшись, Саши рядом снова не нахожу.

Я зол. Я в бешенстве. На самого себя. Она избегает меня, это уже понятно. А значит, я и только я сделал что-то не так. Где-то передавил или напугал. И я готов извиниться. Лишь бы сказала, в чем я не прав?!